Тайна Спящей Охотницы

И только стараниями князя, погнавшегося за Спящей Охотницей на «Лебеде», атаковавшего и даже слегка подбившего ее, а потом стараниями Кита, невольно «подлатавшего» авиалайнер, на котором они с мамой летели и даже, можно с уверенностью сказать, всё еще летят и летят, удалось пока избежать большой беды.

— …Но если так, то посылать надо меня, а не Китона, — вдруг снова огорошил всех папа.

— Простите, не понял… — пробормотал князь в то время, как Кит оправлялся от очередного нокдауна.

— А что, вам Кит еще не рассказывал, как мы с ним остановили маркшейдера? — спросил папа.

И тут выяснилась одна важная деталь: знать-то Веледницкие знали там у себя, на «Лебеде», что маркшейдер струхнул и повернул эскадру вспять, но до сих пор им была неведома истинная причина их как будто не стоившей больших трудов победы… Так, кстати, в настоящей Истории случалось нередко — истинной причиной какого-нибудь судьбоносного события становилось событие крохотное, совсем не замеченное современниками.

Кит пихнул под столом папу ногой. А папа… что папа? Папа, почти в точности повторив сложный иероглиф князя, составленный из бровей и губ, ясно дал понять сыну, что и он зажмет важную часть правды — о том, кем в действительности приходится Кит вместе с папой зловещему маркшейдеру Вольфу. Об этом, вообще, никому — ни-ни! Это была главная тайна веков, о которой, как ни странно, еще не пронюхали ни Веледницкие, ни, возможно и даже вероятно, сам Председатель… И похоже, главным хранителем этой тайны, ее создателем, был не кто иной как сам маркшейдер Вольф. И это была еще одна тайна тайн: почему, по какой причине Вольф так старательно скрывал в веках это родство…

Папа и рассказал историю великой битвы при центре Земли, как, наверно, рассказал бы о том сам маркшейдер Вольф, если бы оказался на допросе в полиции.

— Грандиозно! — оценил князь повесть о судьбоносном сражении, покачал головой и… усмехнулся, как умел усмехаться только он — так, что кругом молоко в радиусе километра кисло: — Похоже, у вас в роду сборщики-реконструкторы как-то чередуются с разрушителями… Только, увы, ничего из этого не получится.

— Это почему же?! — едва не хором воскликнули папа и Кит.

— А потому что Спящей Охотнице нужен только Никита. Ведь только он может ее восстановить, вернуть ей, так сказать, товарный вид, — резонно пояснил князь. — Вас, Андрей Николаевич, она просто не замечает во всем мировом пространстве… А при оказии, вероятно, легко избежит встречи с вами. Видите ли, в нее, видимо, заложено какое-то устройство, настроенное на поиск Никиты, как единственного спасительного средства на случай аварии… поломки… Дьявольская изюмина маркшейдера Вольфа…

Князь внушительно замолк. А Кит с папой внушительно помолчали в ответ.

— Все сыты? — вдруг столь же внушительно спросил папа и, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Тогда пошли ко мне.

В папаниной комнате, похожей на музей, должен был наступить момент истины.

Пока папа, как барсук из своей норы, доставал из тайника, в стене за диваном, браслет-разрушитель, унаследованный от прадеда, князь вертел головой и восхищенно качал ею, удивляясь всяким древним часикам и прочим антикварным штучкам.

Наконец, папа отдал новую решительную команду:

— Надевай…

Сердце у Кита ёкнуло.

— Может, не стоит, па? — засомневался он, представив, как разлетается в пыль и прах сначала их дом на улице Космонавтов, а потом и всё остальное в обозримой астрономами Вселенной…

В общем, больше нечего будет делать Председателю, всё за него сейчас устроит сам Кит по велению папы… а их дедушка-прапрадедешка-маркшейдер будет нервно курить в сторонке… в сторонке от чего?

— Стоит, — сказал папа. — Если бы произошло то, о чем ты сейчас думаешь, то и никакой бы Председатель нам из будущего уже не угрожал. Верно ведь?

— Ну… — кивнул Кит, порадовавшись тому, что с папой они все-таки на одной волне. — Правда, ты мне сказал «не высовываться»…

— Надевай… — С невозмутимым видом папа снова протянул сыну две половинки браслета. — Только кулак не сжимай, пока не скажу.

Кит искоса глянул на князя: тот, как зритель в цирке, уже накачался любопытством в ожидании фокуса. Кит прекрасно помнил, как обращался с таинственным оружием папа и положил одну половинку сверху на запястье, а другую осторожно приставил снизу… Электрического треска никакого не возникло, хотя дуги-половинки магнитно слиплись. И не появилось никакой яркой, угрожающей искры, что должна была бы носиться по кольцевой траектории, переливаясь золотистыми и голубоватыми тонами.

Заметив, что с фокусом не все в порядке уже на стадии подготовки реквизита, папа удовлетворенно кивнул и так же, как и в прошлый раз, указал на стоявшую на столе пластиковую баклажку с минералкой.

— Давай! Начинай! — сказал он. — Только аккуратнее.

Кит вытянул руку к баклажке и, как можно, тщательнее прицелился в нее пальцами кисти… Даже прищурился… Никакого эффекта!

— А теперь осторожно сжимай кулак, — не приказал, а уже мягко и снисходительно предложил папа, причем в его голосе уже слышалась прозорливая насмешка: мол, факир был пьян, и фокус не удался.

Кит стал сжимать… сжимал… сжимал… даже мышцы в предплечье заломило. Браслет на запястье оставался холоден и мертв.

— Ты ее хоть поненавидь немного, — посоветовал папа. — Зубами, что ли, заскрипи… Прикажи расплавиться и закипеть.

Ну, поненавидел Кит эту невинную баклажку, сконцентрировав в ней всё зло вселенной… ну, зубами на нее поскрипел. Всё равно без толку.

— Что я говорил! — констатировал папа. — Похоже, наш предок тоже знал, с какими тайнами имеет дело… уж не ведаю, кто ему об этом сказал или он сам догадался. И дед тоже особый талант имел: он там, в этом браслете, какой-то предохранитель поставил от таких, как Никита… Иным словом, супергероев с мощным даром. Чтобы они ненароком всю планету не разнесли… Или князь прав: этот браслет действует только на руке потенциального разрушителя в нашем роду, хотя о таких легенды умалчивают… Да и я пока ничего особенно не разнес в своей жизни, а проявиться должно бы… Ладно, сын, ты не смущайся, — отмахнулся он, увидев, как Кит кривится. — Ты же знаешь: папа тебя хвалить зря не станет. Ну, супергерой. Подумаешь. Мы же с тобой знаем, что почём. Дай-ка мне эту безделушку.

Папа с изяществом фокусника снял браслет с руки сына и приладил его на своем запястье. Тут и треск электрический раздался, и яркая искра понеслась по браслету, нарезая круги.

— О, заработало! И, прошу заметить, без всякой ненависти к живой силе и технике врага, — усмехнулся папа. — Этот разрушитель, я думаю, только на малых, скромных таких энергиях работает. Вот как у меня, бесталанного… Приладь его на слона — не включится, и земля не провалится до самой магмы, а надень на крота — так, наверно, он ему нору в километр за минуту пророет… Смотрите!