Тайна Спящей Охотницы

— Эту убери. — Петр Андреевич отдал свою вилку сыну. — Сейчас наш путешественник должен наестся… А ты подберешь. — И осторожно спросил Кита, осматривавшего комнату: — Вы там, небось, уж повольготнее живете? Отец-то кто у тебя?

— Художник… — почувствовав неловкость, ответил Кит.

— Вон оно как! В интеллигенцию Демидовы подались! — без осуждения хрипло хохотнул прапрадед. — Знаменитый?

— Не очень… — почему-то с облегчением ответил Кит.

— Ну, ничего. Ты-то точно прославишься в будущих веках, — подбодрил его прапрадед. — Налегай, давай, рубай! Ешь, сколько влезет. Надо впрок… А мы свое после победы наверстаем. Точно, сын?

— Ага… — кивнул Коля и гулко сглотнул слюну.

— Извиняй, чай холодный у нас, сейчас не разогреешь, — сказал прапрадед.

Надо прямо и без всякого преувеличения признать: этот скромный ужин военного времени при свечке на сундуке показался Киту куда роскошнее того званого праздничного обеда в помещичьей усадьбе Веледниково — обеда, с которого и началось его, Кита, знакомство с прошлым, так сказать, натурализация в нём! И тушенка с куском жесткого ржаного хлеба показалась Киту куда вкуснее какого-то консоме и последовавшего за ним фаршированного перепела…

Кит честь знал: умял половину и решительно отодвинул банку:

— Всё! Это Коляну… ему витамины нужны.

— Ну?! — вскинул брови Петр Андреевич.

— Ну да… чтобы потомки крепче были.

— С тобой, праправнук, не поспоришь, — оценил прапрадед точный расчет потомка. — Слышь, сын, налетай. А мы с Никитой Андреичем пока делом займемся.

Он тяжело поднялся из-за стола и пошел в другую комнату, жестом предупредив Кита, чтобы за ним не ходил.

Там он возился минут пять, словно что-то на ощупь разыскивал или доставал из каких-то тайников, потому как там тяжело двигалось, а потом постукивало и захлопывалось… Тем временем, Кит запивал холодным чаем изжогу и старался не смотреть, как его прадед по-собачьи смачно уплетает тушенку, скребя вилкой по стенкам консервной банки.

Петр Андреевич вернулся, остановился на пару мгновений, взглянул коротко и строго на обоих своих потомков — ближнего и дальнего — и пошел к сундуку. Он передвинул свечу на середину, грозно сел и поманил к себе Кита.

— Садись, — сказал он Киту, когда тот подошел.

Кит аккуратно сел по другую сторону огня.

— Ну… доставай, — почти торжественно сказал прапрадед.

— Что?! — не понял Кит.

Предок посмотрел на Кита совсем строго. И Кит тут же уразумел: прапрадед знает, что за штуку волей или неволей привез с собой праправнук. Но откуда он это знает?!

Вопрос застрял в горле, и Кит молча достал из внутреннего кармана джинсовой куртки обе половины таинственного браслета, по семейной легенде созданного тем самым предком Кита, который теперь так вот просто сидел рядом с ним, по ту сторону огонька свечи…

— Он самый! Сходится! — явно подавляя волнение, проговорил Петр Андреевич.

— Бать! Мне можно посмотреть? — чуть не захныкал Коля Демидов.

— Оттуда смотри! — отрезал его батя. — А то еще башку оторвет… и не будет у тебя никаких потомков.

И хитро подмигнул Киту.

— А вы как же? — смекнул Коля.

Петр Андреевич ответил сыну так, что тот только рот разинул и оцепенел:

— А нам уже не страшно. Мы тут как в танке…

И тут же велел Киту:

— Надевай… Знаешь как?

— Знаю, — кивнул Кит и произвел с браслетом соответствующую манипуляцию — так, чтобы все-таки Коляну видно было.

— Не сильно работает, да? — по-деловому спросил Петр Андреевич.

— На мне, вообще, никак… — честно признался Кит и как бы в доказательство повертел рукой. — А у папани очень даже не слабо.

— Значит, у папани твоего, художника, работает, — вздохнув взволнованно, проговорил Петр Андреевич и прищурился. — Но у него тоже не в полную силу. Так, побаловаться только, да?

— Ну, как сказать…

Вообще-то, Киту стало обидно за папу: тот ведь уже раз так «побаловался», что весь мир спас, отогнав прочь подземный флот маркшейдера Вольфа… того самого, великого и ужасного Максимилиана Вольфа, который, кстати, должен был приходиться и самому Петру Андреевичу чуть ли не дедом… если, вообще, не отцом! До Кита это только сейчас дошло — и он забыл про всякие обиды. Ведь получалось, что Демидовы — это какая-то «левая» фамилия… и Петр Андреевич должен скрывать жгучую тайну своего происхождения, ведь тот самый маркшейдер Вольф маячит у него прямо за плечами… И это значит… А вдруг Петр Андреевич на самом деле на стороне Вольфа. И Кит оцепенел, не зная, что и подумать!

— Так и скажи, — весомо проговорил Петр Андреевич и…

…и достал из внутреннего кармана пиджака… что?! Точно такие же половины браслета.

Киту совсем жутко стало.

— Это ведь тот же… — выдавил он из себя. — То есть вот этот же, да?

— Точно! — кивнул Петр Андреевич. — Я свою работу за версту узнаю. Другого я не делал.

— Так ведь так нельзя! — простонал Кит, ужасаясь даже не представимым последствиям того, что в одной точке пространства-времени один предмет встретится с собой же, привезенным из будущего.

Петр Андреевич снова вздохнул глубоко и задержал дыхание… а потом шумно выдохнул и покачал головой.

— Когда нельзя, но очень нужно, то можно, — вывел грандиозный вселенский закон Петр Андреевич Демидов. — У нас сейчас исключительное чрезвычайное положение. Меня предупредили, что от этого конец света не случится. Потом-то, в свое время, он, конечно, случится. Но не сейчас. Так что ты не трусь, знай. Считай, это нарочно в разных временах такое предостережение распространяли про то, что нельзя…

— Это те, которые за вами приходили? — рискнул нажать Кит.

— Не за мной, а ко мне, — подняв указательный палец, строго и веско уточнил Петр Андреевич и сверкнул глазами. — Ты особой разницы не видишь, а для нас она есть. И очень большая… Давай руку.

Кит протянул через огонек свечи левую пуку, на запястье которой красовался вроде бы ни чем не примечательный браслетик свинцового оттенка.

Петр Андреевич примерился: одну половинку своего — вроде как «первого» — браслета он поднял над рукой Кита, а другую стал подводить снизу, будто хотел сличить эти половинки с теми, что уже были соединены на руке Никиты.

— Закрой-ка гляделки на всякий случай, — хрипло велел прапрадед и бросил сыну, так и сидевшему у стола: — Тебя тоже касается. Закрой глаза!

Кит повиновался… Несколько мгновений он пробыл в полной тьме и неизвестности.

И вдруг как полыхнет! Как обдаст лицо жаром… И тут же словно раскаленными щипцами схватило запястье! Кит так сразу и вспомнил те жуткие щипцы, что остались на крыше. Он вскрикнул и отдернул руку.

— Село! — услышал он радостный и взволнованный, опять же, с прокуренной хрипотцою, шепот прапрадеда. — Теперь гляди.