Тайна Спящей Охотницы

— Типа того, — политкорректно ответил Кит и пожал плечами.

— Энтузиазма не слышу, это плохо, так будущего никакого совсем не построишь, — отвернувшись, констатировал Беленец и поднял стакан из подстаканника.

Взрослые выпили за победу, а уж закусили все трое. В консервах оказалась не тушенка, а вполне себе приличная ветчина. Кит поел, запил чаем и резко захотел спать.

Беленец сразу приметил, что у Кита стали слипаться глаза.

— Всё. Тебе, Демидов Никита, боец неизвестного звания и рода войск, но особо важного задания, — немедленный отбой. Завтра утром — твоя часть пойдет в наступление, уяснил?

— Так точно, — ответил Кит.

— Спи. А мы тебя охранять будем по часам. У тебя офицерский караул будет, цени свое значение для страны, — полушутливым тоном, но с металлическими нотами суровой правды сказал Беленец, помолчал чуть-чуть и осторожно спросил: — Подсадить?

— Не надо, — твердо попросил Кит и, не вылезая из-за столика, стал снимать под ним свои кроссовки, чтоб они не бросались в глаза.

Но все равно Беленец и Кравцов, чуть откинувшись вбок, поглазели на них и многозначительно переглянулись.

— Только вагон не разрушь невзначай, — усмехнулся Беленец уже вдогонку Киту, когда он полез наверх, и добавил уже со всей серьезностью: — И не раздевайся там. Так теплее… И подъем может быть по тревоге, времени искать штанину не будет, ты ж не выучен.

Он поднялся на ноги, оценил, как устроился на верхней полке Кит, заботливо, но подчеркнуто небрежно накинул ему на ноги жесткое одеяло, пожелал спокойной ночи, а потом выключил фонарик на столе.

Кит удивительно быстро заснул в новой и тревожной обстановке. «Умаялся пацан», — наверно, сказал бы его прапрадед. Засыпая, Кит снова услышал, как тихонько и коротко полился спирт в стаканы, и успел очень ясно и с искренней жалостью подумать про капитана Кравцова и неизвестного, секретного звания Беленца: как им, наверно, мучительно смотреть на него, Никиту Демидова, подозревать по одному его виду, даже, может, по одним его белым китайским кроссовкам, что у великой страны, которая фашистов-то, конечно, победит, со светлым будущим как-то, мягко говоря, не совсем заладится, и при этом запрещать себе любые вопросы… Кит даже успел подумать — что для него это будущее, о котором не спрашивают взрослые, то есть настоящее, пока вполне себе ничего, а проблемы у него самого тоже с будущим, которое его, Никиту Демидова, тревожит, возможно, даже сильнее, чем этих взрослых далекого военного времени. Им еще хоть великая победа впереди высоким маяком светит, а что светит Киту и не только ему, но и Думу, Ленке Пономаревой?.. Хорошо, классно жить, когда светит в будущем какая-то великая, общая победа… Тут, на мысли о Лене Пономаревой Кит и заснул.

И увидел Никита Демидов во сне совсем не Лену Пономареву, а… кого? Кого-кого! Конечно же, княжну Елизавету Януариевну Веледницкую…

Она, отважный пилот допотопного самолета-биплана, протягивала ему руку помощи… А он… где был и что делал он?.. Он полз вперед — к ее руке, полз по жутко длинному — длиной в настоящий современный лайнер — корпусу биплана к мерцавшей на нем точке… к звездочке, от которой до руки княжны было уже рукой подать.

Там, во сне, Кит уже знал, что если он не доползет, противоборствуя встречному потоку воздуха, и не погасит эту опасную искру, старый биплан обязательно упадет… Он полз, но мерцающая звездочка не приближалась, а удалялась, будто корпус разрастался-растягивался… Он уже выбился из сил… И вдруг заскользил с покатой поверхности вниз — в жидкие и зыбкие облачка. Княжна чудесным образом оказалась рядом. Он успел было схватить ее за руку, но… промахнулся и камнем полетел вниз. Там, внизу открывалось жерло вулкана, и в нем попыхивала магма… Кит уже ощущал ее испепеляющее дыхание.

Огнедышащая бездна клокотала и гудела все ближе… и донесся из нее, из самой преисподней, таинственный глас:

— Пять сорок три! Пять сорок три! Почему раньше началось?!

Отдельно от самого Кита, от его мозга — от всех его нейронов-крокозябр — вулканической лавой вспучилась раскаленная мысль: «Конец света — в пять сорок три! Почему началось раньше?!»

Он всё падал в магматическую бездну, но до преисподней не долетел — новые невидимые спасительные руки поймали его, и тот же глас, что возвестил о времени конца света, происшедшего раньше положенного, крикнул прямо в ухо:

— Стоять!

А Кит уже стоял. И открыл глаза.

— Что это?! — прокричал он сквозь гул и рокот.

— Бомбёжка, что! — снова прокричал Беленец. — Спокойно!

Глас принадлежал ему и спасительные руки — тоже. Реальность ворвалась в сознание Кита, он понял, что с ним случилось: это поезд резко тормознул, и он слетел с верхней полки прямо на руки Беленца. И еще он, Кит, был почему-то спокоен — подземная магма не грозила испечь его, и конца света с землетрясениями, цунами и вулканов извержениями еще не было. Но грохотало, трясло и пугало не по-детски!

— Живо надевай свои штиблеты и уберись под лавку! — проорал Беленец.

Кит кинулся выполнять приказание. Краем глаза он заметил, что Беленец снова мучительно глянул на наручные часы, а потом выскочил из купе наружу. Капитан Кравцов был там же, в коридоре.

— Ты видел, какой километр?! — крикнул Беленец ему так громко, будто Кравцов стоял от него метрах в тридцати.

— Нет! — отвечал криком капитан.

— Вот черт! — Беленец напряженно, сгорбившись, посмотрел в окно, рыскнул взглядом в одну сторону, потом — рывком в другую. — Не вижу перелеска! Гляну там! Прикрой пацана!

И куда-то рванулся по коридору.

В дверях купе появился Кравцов — с лицом на вид спокойным, но очень красным и потным.

— Не мешкай! — прикрикнул и он на Кита, справлявшегося со шнурками. — Под лавкой завяжешь.

Страшно рвануло наружи. Вагон так пихнуло в бок, что Кит больно ударился виском в угол столика, и в ушах заломило. В тот же миг в коридоре свирепо треснуло, будто кто-то изо всех сил шлепнул пустую бутылку об асфальт — там осколком бомбы вышибло одно из окон… А еще по нарастающей застучало и зацокало так, будто поезд догонял и уже догнал жуткий, когтистый монстр-оборотень. Он прыгнул и понесся на своих когтистых лапах по крышам вагонов.

— Ложись! — хрипло выкрикнул капитан Кравцов…

…но команду выполнить не дал, а кинулся в купе, сгрёб Кита, прижал к себе и навалился на него сверху.

Над головой треснуло, что-то ударило капитана в спину — и тут же больно ударило, ткнуло самого Кита в середину груди… Капитан Кравцов жутко, утробно кашлянул — и вдруг стал как-то размягчаться и тяжелеть…

Кит не дышал, разноцветные круги и кольца плыли у него в глазах посреди мозговой тьмы… А монстр унесся по крыше дальше…

— Кравцов! Кравцов! — послышался вдруг наверху крик Беленца. — Жив?!

Капитан вдруг резко приподнялся и развернулся, освободив Кита…

— Жив?!

…Но оказалось, что не он поднялся, а это приподнял его и перевернул к себе лицом Беленец.

Кит, как открыл глаза, так успел смутно, не в фокусе, увидеть спину капитана с дырой на гимнастерке и темным ободом вокруг дыры, а потом — огромные глаза Беленца, вперившегося в капитана.

— Митька! — простонал Беленец…

…и бережно переместил обвисшего капитана на лавку, в угол.

Кит, с трудом повернув голову, — шею дико ломило — и увидал такую же дыру с темным ободом и на груди капитана, его неподвижное лицо и совершенно неподвижные глаза… и тут же весь до мозга костей промёрз, превратился в ледышку, даже стук сердца промерз в нем, гулко звеня…

Беленец повернул голову к Киту, страшно глянул на него, будто готовясь обругать, на чем свет стоит, но тут же его глаза полыхнули не злобой, а испугом:

— Ранен?!

— Я?! — вздрогнул Кит…

…и тут только осознал, что прижимает руку к груди, а в руке, в слипшихся краснотою пальцах, держит какую-то теплую, очень жесткую штуковину… Коготь оборотня, пронесшегося по крышам и убившего им капитана Кравцова?