Тайна Спящей Охотницы

Вошли в пустое и темное здание вокзала, Штатский-В-Кепке включил фонарь, ткнул лучом в пол… Военный «прикрывал» сзади. В необитаемом ночном пространстве здания их шаги громко зашаркали, затопали по потолкам и стенам. Какая-то неподвижная тень качнулась в стороне, — похоже, часовой — и Киту стало зябко… Да и вообще, ночь с девятое на десятое мая 1942 года была еще совсем не летняя.

— Мёрзнешь? — участливо спросил Штатский-В-Кепке.

— Ничего… — сказал Кит вместо «так точно».

— Душегрейкой-то тебя обеспечим, это есть, — с непонятным смешком добродушно пообещал Штатский-В-Кепке.

Тут впереди послышалось и стало живо приближаться частое шарканье. Штатский-В-Кепке подал луч еще на три шага вперед, и строгом военном свете появились сначала ноги в черных штанах и черных ботинках, так начищенных, что сверкнули в ответ своими закругленными носками.

Штатский-В-Кепке сначала остановился и сильной рукой завел Кита себе за спину, будто оберегал его от сглаза Человека-В-Черных-Ботинках… Потом он поднял луч, и Кит, выглянув-таки из-за мощной спины, увидел седоусого человека в железнодорожной форме и фуражке с красным верхом.

— Товарищ Беленец! — со звонкой хрипотцой, похожей на хрипотцу Китова прапрадеда, — обратился он к Штатскому-В-Кепке, и эхо было такое, будто докладывал весь вокзал. — Литерный военно-санитарный поезд триста шестьдесят три бис готов к отправлению с первого пути.

— Хорошо, — в голос, но почему-то без всякого эха, будто неслышно для пространства вокзала, ответил Штатский-В-Кепке, он же Беленец. — Предупредите там еще раз, чтобы не высовывались… — Он повернул голову и обратился через Кита к военному: — Кравцов, проследи тоже, помоги дорожным.

— Есть! — с откатом эха принял команду военный, он же капитан госбезопасности Кравцов.

И они вместе с железнодорожником поспешили выполнять приказ.

— А мы, как больно важные пассажиры, пройдемся не спеша, — сказал Беленец.

Он вывел Кита из-за спины и двинулся вперед, несильно, но крепко держа его за плечо.

— Не сбегу, — буркнул Кит.

— Знаю, — не сердито ответил Беленец. — Просто мне за тебя немного подержаться хочется, чтобы поверить, что ты такой есть на свете… Слыхал о тебе давно, директиву получал… а верить, не верил. Столько всего у тебя узнать хочется про будущее, да знаю, что нельзя, запрещено по законам особой физики. Узнаешь, когда-нибудь, потом невольно что-нибудь сделаешь на основе этого знания, и можешь все в будущем испортить… Так ведь?

— Вроде того, — ответил Кит.

— Вот мы и предупреждены, — задумчиво проговорил Беленец.

— Кем? — тут же встрял в его мысли Кит.

Рука на его плече сжалась сильнее.

— А этот закон и тебя касается, — словно узнав из вопроса Кита что-то очень важное, удовлетворенно сказал Беленец. — Тебе про будущее, которое ох как нескоро после тебя начнется, тоже знать нельзя. Да и что за азарт — сидеть на стадионе, зная, когда, кто и с чьего паса все голы позабивает… Или вот, скажем, тихонько подойти в самом начале матча к вратарю команды, что победит, и нашептать ему окончательный счет. Он и стараться не станет, начнет у стойки баклуши бить… так и проиграют, глядишь, несмотря на все радостные известия из будущего, пустят его, будущее, в сторону и наперекосяк… А?

— Как нечего делать, — на полном серьёзе согласился Кит.

— То-то и оно, — мрачно вздохнул Беленец.

Вышли из здания на перрон. Пахнуло углем и прочими парами, дымами, смазками и всякими креозотами старой железной дороги. Перрон был прилежно вымершим, поезд тоже прикинулся заснувшим с первого по последний вагон. Беленец пошмыгал носом и повертел головою, будто нюхом определял, все ли пассажиры военно-санитарного состава залегли и накрылись одеялами с головою, как было приказано… Справа, вдали, послышалось шипение, оба — и Беленец, и Кит — повернули головы туда. Все движение в пространстве, смутно видное в той стороне, было движением дымов и паров одного бодрствовавшего в ночи паровоза.

— Ясно, — сказал Беленец и подтолкнул Никиту в другую сторону, в хвост состава.

Между двумя вагонами Кит заметил открытую платформу с зачехленным орудием на ней и невольно притормозил поглазеть.

— Заметь, не на каждый санпоезд счетверенную пулеметную установку ставят, — подсказал Беленец, продолжая подталкивать Кита вперед, мол, не надо задерживаться. — Угадай, ради защиты какого особо ценного груза она тут…

— Угадал, — сказал, не раздумывая, Кит.

— А вот и наш вагончик на курорт, — тут же, у следующего вагона, и тормознул Беленец Кита.

Наверху, в дверях, их уже ожидал капитан Кравцов. И уже тянул руку вниз. Беленец, не говоря ни слова, аккуратно, как ребенка, приподнял Кита под мышки и подал Кравцову… хотя Кит мог без всякого труда сам вспорхнуть в вагон.

— Уж извиняй, Особо-Ценный-Груз, — весело проговорил ему в спину Беленец.

По вагону, в живом движении луча ручного фонарика шли в обратном порядке: впереди капитан Кравцов, которому Кит сразу наступил на пятку и извинился, Беленец в арьергарде.

Капитан, пройдя полдюжины шагов, вдруг резко развернулся боком и остановился, так что Кит налетел на него. Шаркнула в сторону дверь.

Купе было как купе, обычное, с запахом старой, отсиженной мягкой мебели. Капитан положил свой фонарик на столик, лучом в ближний угол — так чтобы в глаза не светил, но отраженным светом открывал пространство для обозрения. На столике Кит увидел знакомый натюрморт: пару консервных банок, уже порезанный темный хлеб на тарелке, на ней же несколько кусочков сахара, чайник и три стакана в подстаканниках, с ложечками.

— Как генералы в штабе, барствуем! — удовлетворенно оценил обстановку Беленец…

…и протолкнул Кита в неосвещенный уголок, где для него уже был распахнут теплый ватник:

— Располагайся, сейчас поужинаем — и по койкам.

Кит с удовольствием запахнулся в ватник. Ему впервые, как попал в это время, стало уютно и очень захотелось поглядеть в окошко. Но оно было плотно зашторено, и Кит не решился отодвинуть уголок шторки.

Капитан стал быстро орудовать большим перочинным ножом, запахло мясом, и Кит вспомнил свою изжогу. Беленец посмотрел на него сбоку и повторил упрёк Петра Андреевича в том, что в будущем, после войны, народ заестся и будет смотреть на консервы вот так — как сытая кошка на дохлую мышь. Кит пожал плечами и сказал, что поест с удовольствием. Беленец на это похвалил его и тоже, как прапрадед, посоветовал наестся впрок. А потом оба — и он, и капитан Кравцов — почему-то положили руки на колени и как будто стали чего-то ждать, со значением глядя друг на друга. Кит подумал было, что ждут, пока он начнёт первым, но медлил, смущаясь… И тут капитан Кравцов встряхнулся, снял с пояса фляжку в матерчатом чехле, отвинтил крышечку и быстро наполнил два стакана на треть. Запах мяса был раздвинут, как шторы, резким запахом спирта.

— А тебе рано, — по-учительски бросил Беленец и повторил еще один совет прапрадеда, будто гэбэ их вправду подслушивало: — И потом совсем не надо при твоих способностях. Разнесешь Землю-матушку невзначай. Вот и конец света выйдет, как попы грозили…

— Знаю, — беззлобно огрызнулся Кит.

— …а мы конец света обязаны отменить, раз Бога отменили и светлое будущее построим, когда фашистов победим, да? — добавил назидательно Беленец и так посмотрел на Кита, будто хотел по его реакции определить, действительно ли отменится конец света в будущем и построится ли светлое будущее.