Тайна умрёт со мной

От этой истории с ума можно было сойти.

Недалеко от входа в библиотеку стояли красные телефонные будки. Айрис набрала номер матери.

Они разговаривали два дня назад — мать начала звонить часто после того, как узнала из газет, что расследование в Эбберли возобновилось, — но теперь задать ей несколько вопросов хотела Айрис.

— Пожалуйста, не спрашивай, зачем мне это нужно, — сказала она, — просто ответь. Ребёнок какого возраста может сойти за двухлетнего? Понятно, что пятилетний уже нет, а вот трёхлетний? Или, например, ребёнку полтора года — он сильно отличается от двухлетнего?

Мать хмыкнула и замолчала.

— Сложно сказать, — ответила она наконец, — если ребёнка плохо кормили или он тяжело болел, то и четырёхлетний может походить на двухлетку. Но такое редко случается. Я бы сказала, что трёхлетнего с двухлетним уже мало кто спутает. Полтора года и два… Можно спутать, если давно не имел дела с маленькими детьми. Некоторые дети в полтора года бывают очень крупными, отличаются они скорее поведением, тем, что умеют и не умеют делать. И, Айрис, с тобой всё хорошо?

— Да, всё отлично. Работаю с документами.

Они ещё чуть-чуть поговорили, и Айрис повесила трубку.

Мимо телефонной будки прошли три девушки — несмотря на прохладный ветреный день в коротких юбках, которые виднелись из-под не менее коротких пальто. Все были ярко накрашены, в ушах качались крупные серьги чуть не до плеч, туфли на платформе блестели лаком.

Айрис, по привычке надевшая тёмное, казалась себе настоящим книжным червём.

А ещё девушки смеялись, а она нет. Она постоянно металась в мыслях от пятьдесят восьмого года к сорок первому, так что ей уже казалось, она сама живёт вовсе не в шестьдесят четвёртом…

В кого она превращается?

Она решила позвонить миссис Хинсли. Та была очень мила, сказала обращаться к ней, если возникнут ещё вопросы, и дала свой домашний номер. Айрис спросила, может ли она заехать к ней буквально на пять минут. Миссис Хинсли не возражала.

Аллен наверняка думал, что они сейчас поедут в Эбберли, но Айрис была вынуждена его разочаровать. Она протянула ему блокнот, где был записан адрес миссис Хинсли, и попросила поехать туда.

— Это ненадолго, обещаю, — сказала Айрис. — Извините, что так задерживаю вас.

— Ничего, мисс. Ждать — моя работа! И ещё, у вас, это… — он потыкал пальцем в свои щёки. — На лице что-то чёрное.

Айрис вытянулась вперёд и заглянула в зеркало заднего вида.

На лбу, висках, щеках и подбородке была рамазана типографская краска. А она так по улице шла… И фотокопию в библиотеке делала.

Она, кажется, действительно не в себе последнее время…

Айрис достала платок и начала оттирать чёрные пятна с лица.

***

Миссис Хинсли отвергла извинения Айрис и её предложение быстро спросить всё в прихожей, и провела её в маленькую аскетичную гостиную, единственным украшением которой была широкая, чуть не всю стену картина изображающая Христа в роли пастыря. Дюжина белых овечек толпилась вокруг него на фоне пустынного, видимо, палестинского пейзажа.

— Я нашла несколько подходящих семей, — начала Айрис. — Вы ведь знаете многих в приходе и просто в кварталах рядом с церковью. Может быть, вам известно, что стало с детьми… У меня здесь небольшой список.

Судьбу одной семьи миссис Хинсли действительно знала, про остальных она никогда не слышала.

— И вот ещё, — Айрис развернула фотокопию статьи об исчезновении Тони Хьюза.

На копии лицо мальчика стало ещё больше похоже на плоскую белую маску.

— Вы что-нибудь знаете про эту семью?

— Они из нашего прихода, — сказала миссис Хинсли. — Католики. Мистер Хьюз всегда помогал церкви. Миссис Хьюз мы нечасто видели. До того… А после… Да, она заходила… Такое несчастье, — вздохнула миссис Хинсли.

— То есть, вы их знали? — Айрис не могла поверить неожиданной удаче.

— Да, конечно. Я и родителей Рона Хьюза знала. Они приехали сюда откуда-то с севера. Первая жена от Рона сбежала… И он никак не мог её найти, чтобы оформить развод. Потом всё-таки нашёл и развёлся, женился на Марте. Они плохо жили.

— В каком смысле?

— Во всех, — отрезала миссис Хинсли. — Во всех. Он хорошо зарабатывал, говорят, в депо его очень ценили, но он пил. Страшно пил… Поэтому денег у них никогда не было, дети ходили в обносках, вечно в долгах. Не знаю, как у него получалось: пьёт полночи, а на работу утром идёт — весь свежий, аккуратный, чистый, как стёклышко. До поры до времени… Потом его уволили, конечно.

— А про Тони вы что-то знаете?

— Детей постарше я знаю, когда они начинают в церковь ходить или в воскресную школу, в хор… А Хьюзы все маленькие были, я их не знала, — покачала головой миссис Хинсли. — Когда Тони пропал, на миссис Хьюз столько грязи вылилось, мол, не уследила. Говорили, сама пьяная была. Но это неправда, не была она пьяная. Просто… Она, мне кажется, из сил выбивалась. Ей, когда Тони пропал, двадцать два, кажется, было.

— Двадцать один, — подсказала Айрис.

— И уже четверо детей. Она как замуж вышла, рожала чуть не каждый год. Вся как высохшая была. Второй ребёнок у них был совсем плох… Идиот. Они хотели его в Фонтейн поместить, это больница, куда детей таких определяют, но всё никак не брали. Говорили, что тяжелее случаи есть, что пока очень мал. А может, семьи были получше Хьюзов. Достойные семьи, вы понимаете. Им же трудно, а беднота из Ист-Энда ничего, помучается. Миссис Хьюз было очень тяжело. Помощи ни от кого, считай, нет. Денег нет. Ещё и муж поколачивал… Все знали. Она и запила. Но в тот день трезвая была. Мне констебль Ретт говорил. Он первым приехал туда, когда Тони пропал. Не пила она. Просто… Так получилось.

— А что она на мосту в шесть утра делала?

— К тётке шла. Её тётка воспитала. Она в Стратфорде жила, работала в больнице, медсестрой, кажется. Мисс Мэри Симпсон. Она тогда жила не в нашем приходе, но я её знала. Ревностная католичка… Когда шествия устраивали или что-то для церкви надо было сделать, она всегда участвовала, так и познакомились… Так вот, мисс Симпсон заболела, и Марте надо было к ней сходить. Еды приготовить или прибраться, не знаю уж. Видно, решила с утра пораньше всё сделать. Старшие дома остались, а двоих младших она с собой взяла: Тони и ещё мальчик у них был, совсем маленький, меньше года. — Миссис Хинсли сложила фотокопию пополам и протянула Айрис. — Бедная девушка. Её все здесь отговаривали за Хьюза выходить. Он ей рассказывал, что пить бросит, уже бросает, и будет у них счастливая жизнь. — Миссис Хинсли горько усмехнулась. — Но всё так и продолжилось. А идти ей от него было некуда.

— А отец Мейсон знал эту семью?

— Знал немного. Видел на службах и, кажется, как-то раз ходил с Роном Хьюзом беседовать. Из-за того, что он жену бил. Да, точно! Он был у них дома… Припоминаю что-то такое. А уже после того, как Тони пропал, Марта приходила несколько раз к отцу Мейсону. Он с ней беседовал, успокаивал…

— А вы знаете, чем дело кончилось? В газетах я не нашла ничего. Как я поняла, Тони так и не нашли?

— Не нашли. Решили, что упал с моста. Да и, боюсь, не искал по-настоящему никто. Тогда констебли на каждом углу не стояли… Не как сейчас. Война, знаете ли. Мужчин не хватало.