Тайна умрёт со мной

— Это неудивительно в его ситуации. И как у него успехи?

— Честно говоря, я не спрашивала. Я узнала про это случайно, и если спрошу, это будет не очень красиво, мне кажется. К тому же, я могу ошибаться, и он просто в качестве хобби интересуется генетикой.

— Генетикой? — вот тут инспектор Годдард наконец заинтересовался тем, что говорила Айрис.

— Да, именно. У него на столе лежат книги по генетике и медицинские журналы. А ещё, — Айрис вынула из сумки свой неизменный блокнот и нашла то, что записала в доме у Руперта, — он искал что-то про доктора Джеймса Эмери из Манчестерского университета. Я посмотрела справочник, он занимается медицинской генетикой. Вот этих пока не нашла: Бамбергер и Уоткинс. В Манчестере их нет, но наверняка тоже генетики. Я попробую поискать.

— Это не генетики, — покачал головой инспектор Годдард. — Это фамилии семей из Чикаго.

— Каких ещё семей? — удивилась Айрис.

— Я ведь говорил вам, что мой отец врач? И дед, и дядя, и тётка… Так что я постоянно слышу разговоры о лекарствах, экспериментах и прочем. Знаете, в какие исследования сейчас вкладывают очень много денег? В анализы для установления родства. В Америке так вообще помешаны на этом. Тот, кто изобретёт способ доказать отцовство, обогатится. У многих людей настоящая паранойя и насчет того, что жена изменяет, и насчёт того, что детей в больнице перепутали. Дело Бамбергеров-Уоткинсов как раз про это. Уоткинсы приехали домой с младенцем и нашли на нём ленточку из больницы, на которой было написано «Бамбергер». И никто не мог сказать однозначно, что перепутали: ленточку навесили не на того ребёнка или ленточка правильная, но ребёнка отдали не той семье. Они подали в суд на больницу, но всё равно так и не выяснили, где чей ребёнок. Детей потом, кажется, поменяли, но, может быть, и зря. Семьи верили, что воспитывают своих детей, но у остальных уверенности не было?.

— Какая ужасная и какая глупая история… Может, когда они станут ещё старше, всё выяснится? Станет, понятно, на кого они похожи.

— Это происходило в тридцатые. Они уже должны быть взрослыми мужчинами. Видимо, фамильное сходство особо не прослеживается.

— А тестов, получается, до сих пор не придумали?

— Какие-то есть, но ненадёжные. И нужен настолько большой объем крови, что ребёнку такой тест сделать невозможно. В общем, достоверных анализов до сих пор нет, но мой отец говорит, что их появление — вопрос десяти-двадцати лет, не больше.

— Интересно, зачем это Руперту? — пробормотала себе под нос Айрис. — В любом случае спасибо, что рассказали про этих Бамбергеров. И неужели вам совсем-совсем это не кажется подозрительным?

— Ме кажется, что вам пора, — сказал Годдард, указывая Айрис за спину.

Она обернулась. Вентворты и Сетоны, возглавляемые графиней Шелторп, которую поддерживал под руку Дэвид, возвращались к машинам.

***

История с Бамбергерами и Уоткинсами не шла у Айрис из головы ещё несколько часов. Почему она заинтересовала Руперта? Он нашёл своих родителей, но не был уверен и пытался теперь понять, можно ли это доказать? Может быть, родители нашли его сами, а он не верил, что это они и есть?

Портрет Джона Вентворта на столе Руперта — вот что ещё не давало Айрис покоя. Почему не леди Клементина, а он? Что это значило?

И ещё этот пропавший мальчик…

Айрис с утра, ещё до того, как все поехали на кладбище, зашла в гостиную и достала альбомы с немногочисленными детскими фотографиями мальчиков Вентвортов. Лицо Тони Хьюза было настолько неопределённым, что он мог быть не только Рупертом, но и Дэвидом, и леди Клементиной, и какой-то посторонней девочкой на снимке с дня рождения Дэвида.

Было понятно, что фото ей никак не поможет.

Вторую половину дня Айрис провела в библиотеке. На семейном сборище Вентвортов-Сетонов она чувствовала себя ужасно лишней и в библиотеку можно сказать, что сбежала. К тому же собрание это было весьма печальным даже по меркам похорон. Все тяжело молчали и наверняка думали о том, что убийцей может оказаться один из тех, кто находится сейчас в этой комнате. Возможно, именно поэтому никто не остался в Эбберли на ночь — все довольно быстро уехали.

Кристина тоже хотела уехать, и Руперт с ней, но — как неожиданно выяснила Айрис, — инспектор Годдард вежливо попросил его не покидать поместье. У него не было законных оснований запереть Дэвида и Руперта в Эбберли, но они предпочитали его слушаться. Мало кому хотелось оказаться в участке, даже если на короткое время. Так что и Руперт, и Кристина остались.

Когда все наконец разъехались, в доме наступила привычная тишина. Айрис вспомнила, как она пугала её в первые дни, а теперь… Теперь она ассоциировалась скорее с чем-то ностальгически-приятным, когда разгадка тайны леди Клементины ещё казалась чем-то вроде игры, волнующего, щекочущего нервы приключения.

В шесть вечера в библиотеку вошёл Дэвид.

— У меня есть кое-что для вас, — сказал он. — Письмо из школы Эскюде. Почту привезли утром, но у меня не было времени её просмотреть.

Он протянул Айрис толстый, плотный пакет из жёлтой бумаги. Она взяла его в руки, но пару секунд не решалась открыть.

— Надо чем-то разрезать, — сказала она.

Нож-птичку Дэвид отдал инспектор Годдарду, как и ещё один из того же набора, с рубиновыми глазами, а новый на столе так и не появился. Айрис взяла ножницы и отрезала уголок конверта.

Внутри были два листа и с десяток фотографий.

— Можно? — Айрис посмотрела на Дэвида. Это всё же были письма и фотографии, которые предназначались Вентвортам, а не ей.

— Читайте письмо, а я посмотрю фото.

Первое письмо было от секретаря школы; она писала, что нашла в архиве второй экземпляр письма мсье Пикара и прилагает фотокопию. Какие фотографии были отправлены леди Клементине, сейчас понять было невозможно, поэтому секретарь отобрала несколько из тех, что были распечатаны для ежегодных альбомов.

Мсье Пикар напечатал своё письмо на машинке, поставив внизу лихую подпись, так что Айрис в кои-то веки не пришлось разбирать чей-то малопонятный почерк.

«Дорогая леди Клементина,

надеюсь моё письмо найдёт Вас в добром здравии.

От лица Новой школы ещё раз выражаю Вам благодарность, что именно наше заведение Вы выбрали для обучения Вашего сына Руперта. Мы гордимся оказанным нам доверием.

Моя коллега мадам Юбер уже отправила вам итоговые оценки Руперта, и, надеюсь, вы довольны его результатами. Если по какой-то причине Вы не получили письмо мадам Юбер, дайте знать, и мы немедленно вышлем его повторно.

Я, со своей стороны, как наставник Руперта хотел бы больше рассказать не о его академических успехах, а об эмоциональной и психологической составляющей его личности».

Айрис без особого интереса просматривала многословные, но почти бессмысленные абзацы, рассказывающие об успехах Руперта в спорте, труде на благо школы, командной работе и так далее, когда её позвал Дэвид:

— Айрис, посмотрите сюда.

На фото, которое он показывал, Руперт сидел за рулём непривычно выглядящего маленького глазастого автомобиля; рядом с ним сидел мужчина с орлиным носом и густыми усами. Позади машины ещё один молодой человек широко улыбался, подняв руку в приветственном жесте.