Тайна василиска

Так что будем мириться с недостатками избранника, благо у него есть и неоспоримые достоинства. Но Алину пока вовсе не обязательно знать, что его уже приняли и сейчас с трудом удерживаются от того, чтобы с радостным писком не нацепить колечко. А потом спросить 'а где, собственно, манто?'. А что? Айлири меня в свое время немало заинтриговала этой темой! Так что этапа 'манто к ногам избранницы' я ждала с немалым нетерпением.

— Ита — а-ак… — снова протянул лис, но судя по серьезному выражению лица, в этот раз не глумился, а просто собирался с мыслями. — Начну, наверное, с сути. Итак, кольцо — защитный артефакт очень большой силы. Вдобавок оно — статусное. Как только оно окажется на твоем пальчике, ты уже не просто беглая княжна — мавка, ты моя невеста. А стало быть, за тобой стоит мой клан. Это обезопасит тебя от нападок родни. До поры до времени, конечно, но мы выиграем время и сможем говорить с верхушкой Водного Блика уже не как просители. Они будут вынуждены не только нас выслушать, но и искать компромисс. Вражда с Нар — Харзами — последнее, что нужно болотникам, даже несмотря на то, что наши владения находятся в разных концах Империи.

— Очень интересно, — я сжала пальчики на коробочке с кольцом и, подняв взгляд, прямо посмотрела в глаза Алина. — Первое, что ты упомянул — это защиту. Значит, она — это то, без чего, мне могут уже не пригодится остальные социальные блага.

Про то, что Алин говорил обо всем, кроме чувств, я тоже промолчала. Промолчала, понимая, что жизнь и дальнейшее благополучие важнее. Промолчала, подчиняясь логике и здравому смыслу. Промолчала, желая спросить об этом в первую очередь…

Он не смотрел на меня, лишь все также невесомо поглаживал спину и рассказывал то, что мне важно было знать. Молчал о том, что я знать хотела.

— На носу Бал Интриг и Пакостей. И… считай, что у меня есть нехорошие предчувствия. Я хочу тебя обезопасить, как смогу, чтобы ты не пострадала даже в теории, — продолжил лис, рассеянно вильнув хвостом, от чего тот сполз с моих коленей. Я не постеснялась вернуть пушистое успокоительное обратно.

— Понятно… — кивнула я, мысленно прикидывая, что слишком уж у многих сильных Академии сей возникают нехорошие предчувствия на тему того, что мне что-то угрожает.

Сначала Ильсор приставляет ко мне навь, а теперь вот Алин дарит кольцо. И это насколько же сильные у кицунэ «предчувствия», если он решается на такие радикальные меры? Или стоит назвать предчувствие уверенностью?

— Кстати, про этот бал, — Нар — Харз внезапно подхватил меня под коленки и устроился поудобнее. — Меня назначили одним из организаторов, а я назначаю тебя моей помощницей.

— Зачем?! — опешила я.

— Ну, как… во — первых, ни за что не поверю, что тебе не интересно и не хочется принять участие в подготовке этого праздника.

— Приготовься к разочарованию и осознанию неправильности своих выводов, — посоветовала я лису и похлопала его по груди. — Я совершенно не желаю в этом участвовать! Моя бы воля — и на бал бы не пошла!

— К сожалению, мавка моя, вариантов у тебя особо нет.

— Не назначай, а? — опустилась до жалобных просьб я. — Ну пожа — а-алуйста.

— И лишить себя возможности видеть дорогую мне девушку как можно чаще? Ну уж нет!

Я покраснела от удовольствия, услышав про это, но как-то отреагировать не успела. Дальнейшие действия Алина полностью обезоружили, и я не скоро смогла вспомнить даже про связную и осмысленную речь, не говоря уже о чем-то большем.

Поцелуй. Медленный, томный, осторожный… но с таким обещанием, что я трепетала, не в силах сдержать легкую дрожь, что пронзала тело при каждом касании его губ.

— Милая моя, — тихий шепот на ушко и теплые губы захватывают чувствительную мочку. — Хорошая, нежная, ласковая… моя мавочка. Ведь моя?

В этот момент я мысленно готова была признать это не только словесно, но и вручить хвостатому искусителю грамоту, сие подтверждающую. Но, слава богу, это был вопрос, не требующий ответа. Нар — Харз уже вернулся к более увлекательному, по его мнению, занятию. Поцелуям. И я, надо признать, мнение моего лиса разделяла.

Когда он от меня оторвался, я только беспомощно пролепетала:

— Алин, я… понимаешь… это все так… — замолчала, не зная, с какой темы лучше начать и как полнее донести мою мысль. Что я не понимаю, зачем ему это, что мне странны настолько резкие перемены в хвостатом и такие кардинальная смена приоритетов… И что меня очень страшит эта совершенно неведомая замужняя жизнь. Как, впрочем, и любую девушку.

— Понимаю, — немного помрачнел Алинро и, не позволяя мне вставить и слово, продолжил: — Нэви, помолвка — это еще не свадьба… всегда есть возможность переиграть ситуацию, так что не переживай.

Я переживала. Вот прямо сейчас и начала!

Потому что, как мне казалось, из нас двоих наиболее вероятный дезертир — это как раз Алинро!

И про любовь он по — прежнему молчит. Впрочем, совершенно неизвестно, что бы случилось, если бы он это сказал. Смогла бы я, и правда, радостно кинуться к нему с поцелуями, заверяя в горячих ответных чувствах? Да, я к нему неравнодушна, да, мне хочется, чтобы мы были вместе, но признание в любви вызовет не меньше подозрений и домыслов, чем предложение руки и сердца.

— Невилика, я осознаю, какой это ответственный шаг, и что нам надо привыкнуть друг к другу и понять, есть ли что-то еще, кроме притяжения. Если что-то пойдет не так… бросишь меня у алтаря, и все замечательно.

— А если не брошу? — вдруг вредно спросила я. — Ты об этом подумал? А вдруг я и правда хочу предлагаемую руку, сердце и белое манто в придачу?

— Думал. И, видимо, меня это не пугает, раз я все же сделал тебе предложение, пусть и такое… неуклюжее.

Я несколько секунд смотрела в бездонные, черные, как сама тьма, глаза мужчины и пропадала. Пропадала, ощущая, как отключается логика, здравый смысл и все это тонет под волной искристой радости, что поднималась из глубины души.

Слова были лишними. А вот ласки и поцелуи — вовсе нет.

Когда мы отдышались, у меня не только слегка ныли губы, как в прошлый раз, но еще была растрепана прическа и слегка перекошен ворот платья. Алин ссадил меня с колен и отодвинулся. Покосился на то, как я дрожащими пальцами застегиваю пуговку на воротнике и, потянувшись к столу, залпом допил остаток уже остывшего чая.

— Увлекаемся мы… увлекаемся, — прошептал Нар — Харз и, пытаясь перейти на серьезный лад, сказал: — Надевай колечко, болотная моя… хотя… стой! Я сам.

Я передала обратно коробочку и глядя, как лис аккуратно достает украшение, спросила:

— Это какой-то ритуал особенный? Ну, там, что оберег должен надеть только представитель вашего клана, и так далее, а то кольцо не будет действовать?

На этом моменте кицунэ взглянул на меня, как на полную и беспросветную идиотку. Притом, судя по лицу мужчины, это было для него неприятным открытием. Следом на выразительной физиономии Нар — Харза промелькнуло подобие жалости, и он медленно, как ребенку объяснил: