Тайна Животворящего Креста

– Следователь Юрий Петрович Фролов, – терпеливо повторил собеседник. – Прошу вас подъехать завтра к десяти часам утра ко мне в Балакиревский переулок, дом 23.

– Да, но я уже давал показания следователю… – начал было я, но собеседник уже дал отбой: видимо, следователь считал, что гражданин обязан бежать по его вызову сломя голову и извинением неявки может быть только смерть – желательно подтвержденная помимо свидетельства о смерти показаниями двух свидетелей. Впрочем, завтрашнее утро у меня было свободно, так что без пяти минут десять я уже входил в кабинет следователя Фролова. Надо сказать, что я был не в лучшем расположении духа. Чтобы добраться до Балакиревского переулка к десяти, мне пришлось выйти из дома в восемь часов утра. Через двадцать минут я вошел в вестибюль метро, куда стекались мощные потоки спешащих на работу людей, высаживавшихся из многочисленных автобусов, троллейбусов и маршруток. Автобусных остановок возле любой конечной станции метро просто тьма-тьмущая, так что казалось, вся Москва и Подмосковье решили съехаться в одно место, чтобы устроить давку специально для меня. Час пик был в разгаре, и, садясь на конечной станции в вагон, я так и не смог занять сидячее место. Что было немудрено, поскольку большая часть приехавших на станцию тут же перебегали на противоположную сторону перрона, увеличивая и без того внушительное число пассажиров. Оно и понятно: через пару станций от конечной влезть в вагон будет практически невозможно. Так и пришлось стоять все одиннадцать остановок до станции пересадки, после чего на «синей» ветке я вообще с трудом втиснулся в переполненный вагон. В довершение впечатлений, когда я, изрядно помятый, выполз на свежий воздух из недр станции «Бауманская», то направился не по Бакунинской, а по Спартаковской улице, то есть в противоположную сторону. И, только увидев прямо перед собой золотые купола Елоховского собора, я осознал свою ошибку и помчался в обратном направлении. Однако поделиться неприятностями утра со следователем я не мог и потому, устало плюхнувшись на предложенный мне стул, вытянул нывшие от долгого стояния ноги и стал молча ждать вопроса от следователя.

Следователь уточнил мои данные, затем задал вопрос о том, в каких отношениях я находился с покойным Сергеем Геннадьевичем.

– Меня об этом уже спрашивал прежний следователь, ваш коллега из Следственного отдела Южного округа, – не удержался я от ехидного замечания. – Все мои показания есть в деле. Неужели нужно спрашивать по десять раз? Вы что, хотите поймать меня на противоречиях?

Я не собирался своим вопросом «срезать» следователя, но вот своим ответом он меня точно «срезал».

– Вообще-то здесь вопросы задаю я, но для вас я хотел бы сделать исключение и позволить задавать вопросы мне.

Я с недоумением и подозрением воззрился на него, а следователь невозмутимо, словно не замечая моего замешательства, пододвинул ко мне пепельницу.

– Можете курить, Мечислав Мстиславович. Правда, курить в кабинетах запрещено, но что это за правила, из которых не бывает исключений? Не так ли?

Я почувствовал себя окончательно сбитым с толку и, хотя мне чертовски хотелось закурить, пробормотал:

– Нет, спасибо… Бросаю.

– И правильно, – согласился следователь. – Вообще-то я хотел спросить у вас кое-что не для протокола. Вы пишете детективные романы и являетесь помощником частного детектива. То есть, в общем-то, вы в теме и знаете, чем отличается следователь районного отдела СКП от следователя Следственного управления города Москвы. Вот я и хотел спросить: а вас не удивляет, что делом об убийстве Сергея Геннадьевича Загоруйко занимается следователь Отдела по особо важным преступлениям Следственного управления Следственного комитета Прокуратуры города Москвы?

– Я так понимаю, что обнаружились обстоятельства, которые побудили передать дело наверх, – предположил я. – Может быть, покойный Сергей Геннадьевич приходится родственником Генеральному прокурору?

– Представьте, никоим образом не приходится, – сдержанно улыбнулся следователь Фролов. – Просто руководство решило объединить два дела: о двойном убийстве в квартире гражданина Липатова и об убийстве в кафе «Старбакс». Догадываетесь, почему?

– Наверное, потому, что в обоих делах фигурирует господин Липатов, – высказал я лежавшую на поверхности догадку.

– Правильно! Причем в обоих случаях обстоятельства совершения преступления очень странные, а мотивы до сих пор непонятны. И показания господина Липатова, к сожалению, неубедительны.

– Я не знаю, что говорил следователю Липатов, но мои показания абсолютно правдивы, – ответил я.

– А я и не подвергаю их сомнению, – заверил Фролов. – Просто есть некоторые моменты, которые я хотел бы уточнить. Во-первых, обстоятельства вашего знакомства с покойным Загоруйко. Как следует из ваших показаний, он сам познакомился с вами, не так ли?

– Более того, он раздобыл номер моего телефона и позвонил мне.

– Зачем?

– Он хотел, чтобы я передал ему вещь, которую я нашел на улице. Сказал, что эта вещь принадлежит ему. При этом он представился Липатовым Владимиром Николаевичем. Разумеется, звонок вызвал у меня подозрения, я выяснил телефон квартиры Липатова и позвонил. Так, кстати, я и познакомился с настоящим Владимиром Николаевичем Липатовым.

– При встрече с Загоруйко вы сообщили ему о разоблачении?

– Да. Он объяснил свой обман желанием заполучить вещь, принадлежавшую покойному профессору Липатову и после его смерти, естественно, ставшую собственностью Владмира Николаевича. Но я заявил, что передам вещь только настоящему владельцу. И передал.

Я все ждал, когда же Фролов спросит меня: о какой именно вещи идет речь? Но он не спрашивал, и это меня нервировало. Неужели Липатов подробно рассказал ему историю деревянного креста с серебряными гвоздями?

– Как вы думаете, Загоруйко мог быть причастен к двойному убийству в квартире Липатова?

– Я подозревал, что он как-то в этом замешан. И Липатов тоже так думал. Когда Сергей Геннадьевич – покойный Загоруйко – позвонил мне, то пообещал раскрыть все тайны и развеять возникшие в отношении него подозрения.

– И поэтому вы вместе с Липатовым ожидали его в кафе «Старбакс» на Тульской?

– Да.

– И он вам все рассказал?

– Нет, мы только начали разговор и тут…

– Понятно. Кто выбрал это место для встречи? Сам Загоруйко?

– Нет. Это место предложил Липатов. Ему там почему-то было удобнее встретиться.

– Понятно. Теперь перейдем к деталям встречи. Свидетели утверждают, что вы сидели спиной к стене, лицом к входу и проходу от входа в торговый центр. В таком случае вы должны были видеть преступника. Нет?

– Что за вздор?! – вспыхнул я. – Как раз Загоруйко сидел спиной к стене, а мы лицом к нему и спиной к входу.

– Вот показания свидетеля: «Двое мужчин заняли столик, обозначенный на плане цифрой «3», и расположились на диване у стены, с которого был виден вход в кофейню «Старбакс». Что скажете?

– Правильно! Так и было. Но когда пришел Загоруйко, он попросил Липатова поменяться с ним местами. Якобы он не может сидеть спиной к проходу. Липатов пересел, и я тоже переместился так, чтобы видеть Загоруйко. Так мы с Липатовым и оказались спиной к входу. Ваш свидетель путает. Но там же был не один свидетель, так что кто-то должен подтвердить мои слова.

– Да, есть и подтверждающие ваши слова показания, – согласился Фролов. – Рад, что помогли уточнить неувязку. Похоже, что свидетель видел вас лишь в самом начале. А я уж думал: с чего ему врать? Вот и разобрались. Хорошо!

– Ну и слава богу! – с облегчением вздохнул я. Но Фролов, как оказалось, только приступил к делу. В дверь постучали, и в кабинете появился Тавров. Увидев меня, он удивленно вскинул брови, пожал мне руку и сел на свободный стул рядом со столом следователя. Поздоровавшись с Тавровым, Фролов все внимание переключил на него, но меня тем не менее не отпустил. Мы с Тавровым сидели друг напротив друга, и создавалось ощущение, что проходит очная ставка.