Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции

Неудивительно, что первый серьезный конфликт в ходе холодной войны разразился именно из-за нефти и именно в том регионе мира, который обладал крупнейшими запасами этого ресурса, — на Ближнем Востоке. Это был Иран. Демократически избранный и пользовавшийся необычайной популярностью премьер-министр этой страны Мохаммед Моссадык (в 1951 году журнал Time объявил его человеком года) потребовал для своего народа справедливой доли прибыли от иранской нефти и национализировал активы британской нефтяной компании British Petroleum.

Разъяренная Англия обратилась за помощью к своему испытанному союзнику по Второй мировой войне — Соединенным Штатам. В обеих странах хорошо понимали, что любая попытка применения военной силы в Иране может спровоцировать СССР нажать ядерную кнопку, и Вашингтон надумал вместо морских пехотинцев отправить в Иран агента ЦРУ Кермита Рузвельта-младшего (внука Теодора Рузвельта). Его снабдили несколькими миллионами долларов, которые он удачно пустил в дело, организовав демонстрации протеста и уличные беспорядки, что в конечном итоге привело к отстранению Моссадыка от власти. На место избранного волей народа национального лидера Ирана ЦРУ посадило своего ставленника — шаха Мохаммеда Резу Пехлеви, хотя и деспота, но зато большого друга большой нефти.

Как я уже писал в «Исповеди», успех Рузвельта-младшего заложил основы для возникновения новой профессии — экономического убийцы, той самой, которую в свое время избрал и я. События в Иране наглядно показали, что империю можно строить без риска развязать войну, а заодно и с гораздо меньшими затратами.

Разработанная ЦРУ тактика была поистине универсальна: ее можно было применять в любой стране, ресурсы которой интересовали корпоратократию. Правда, у нее был единственный, но зато весомый минус: Кермит Рузвельт числился в штате ЦРУ. Попадись он, разразился бы страшный скандал. Решение было найдено быстро: вместо людей, состоящих на службе правительства, вербовать агентов из числа сотрудников частных компаний. Одной из них была та, где я работал, — MAIN.

Очень скоро экономические убийцы смекнули, что манипулировать политикой нефтедобывающей страны можно и не дожидаясь момента, когда она приступит к национализации своих нефтяных месторождений. Мы решили сделать инструментами колонизации Всемирный банк, МВФ и прочие организации с «многонациональным» представительством. Весьма доходные сделки, которые при нашем содействии получали у этих организаций американские корпорации, инициированные нашими усилиями соглашения о «свободной» торговле — все это в открытую обогащало американских экспортеров, ущемляя интересы их партнеров из третьего мира.

Мы навязывали другим странам непомерные внешние долги, которые им не под силу было выплатить. В сущности, мы создавали суррогатные правительства, будто бы представлявшие национальные интересы, а на деле служившие нашим. На Ближнем Востоке такими правительствами мы «осчастливили» Иран, Иорданию, Саудовскую Аравию, Кувейт, Египет и Израиль.

Стремясь завоевать господство в глобальной политике, корпоратократия при содействии армии экономических убийц делала все возможное, чтобы заставить мир потреблять больше нефти. Специалисты по связям с общественностью, словно шустрые наркодельцы, колесили по всему миру, там и тут умело стимулируя спрос на товары, за которыми стояла корпоратократия, в том числе и на те, что производились на основе нефти в странах третьего мира, зачастую в невыносимых условиях потогонных фабрик.

Более двух десятков лет после свержения Моссадыка высокие показатели экономического роста Ирана служили для экономистов излюбленным доказательством того, что страна успешно преодолевает бедность. Однако статистика обманчива, в чем легко убедиться на примере азиатских стран. Она, во-первых, не отражает признаков социальной деградации и ухудшения состояния окружающей среды, а во-вторых, не способна выявить проблемы, которые дадут о себе знать в долгосрочном плане.

Наглядным примером могут служить иранские похождения Кермита Рузвельта, которые как раз и создали подобного рода «непредусмотренные последствия». Хотя организованный им переворот привел к власти диктатора, симпатизирующего интересам нефтяных компаний, он также институционализировал антиамериканское движение в ряде ближневосточных стран.

Иранцы так и не простили Соединенным Штатам свержения их горячо уважаемого, демократически избранного премьер-министра. Не забудут этого и народы соседних стран. Теперь историки размышляют, как развивались бы события, если бы Вашингтон тогда принял сторону Моссадыка и поддержал его замыслы направить доходы от экспорта нефти на социальные преобразования и борьбу с бедностью.

Многие приходят к выводу, что и другие страны региона по примеру Ирана встали бы на демократический путь, что, в свою очередь, уберегло бы Ближний Восток от жестокого насилия, и поныне раздирающего этот регион. А в реальности Ближний Восток убедился, что Соединенным Штатам верить нельзя, что эта страна, выставляющая себя поборницей демократии, на деле и не думает ее защищать, и вместо того чтобы помогать странам третьего мира, Америка хочет прибрать к рукам их ресурсы.

В этот период США столкнулись с тяжелыми внутренними проблемами. Стремление корпоратократии расширять базу своей власти загнало страну в долговой тупик. Промышленное производство и добыча нефти все в большем объеме переносились за рубеж, в страны с дешевой рабочей силой и крупными нефтяными запасами. Иностранные кредиторы потребовали выплат золотом. В качестве ответной меры администрация президента Никсона в 1971 году ввела запрет на свободный обмен долларов на золото, фактически отменив золотой стандарт.

Однако это поставило Вашингтон перед новой дилеммой. Если кредиторы начнут требовать погашения долгов в других валютах, корпоратократия будет вынуждена осуществлять выплаты с учетом курса этих валют к золоту на момент предоставления займов. А это было бы почти равносильно катастрофе, потому что денежные сундуки корпоратократии к тому времени порядком оскудели. Единственным спасением от банкротства был Монетный двор США, который мог печатать доллары и диктовать их стоимость. При этом было категорически необходимо, чтобы доллар сохранил за собой статус главной валюты международных расчетов.

В прологе я коротко рассказал о том, что этой цели нам удалось добиться при помощи Саудовской Аравии. Наша схема сработала, но в ней было задействовано не только это государство. Более подробная версия тех событий требует упоминания еще двух стран, которые, сами того не желая, пришли на выручку США, — обе они тоже располагались на Ближнем Востоке.

30 Король доллар

«Интересно, что все же будет с долларом?» — задал риторический вопрос президент MAIN Джейк Добер вскоре после того, как в 1971 году был отменен золотой стандарт. «Подозреваю, — продолжал между тем Добер, — что его ценность будет определяться ценой на нефть». Разговор этот начался во время обеда, на который чета Доберов пригласила меня в ресторан отеля Intercontinental Indonesia, где они остановились по пути на Ближний Восток. «Никсон подобрал себе в команду очень ловких парней — Киссинджера, Шульца, Чейни. Жду не дождусь того дня, — мечтательно произнес Добер, сжимая руку жены и глядя ей в глаза, — когда мы с тобой будем вкушать тихие семейные радости и гордиться тем, что были частью этого великого действа. США открывают новую страницу мировой истории, и нам достались места в первом ряду».

Джейку не довелось дожить до знаменательного дня, который он так мечтал разделить со своей женой. Та поездка оказалась последней в его жизни. Вскоре после возвращения Джейк умер, и пост президента MAIN занял его протеже Бруно Замботти. Однако жизнь показала, что Добер блестяще предсказал будущее доллара. Команда Никсона продемонстрировала не просто ловкость, но и настоящее коварство.

Первым союзником Вашингтона в борьбе за полновластие доллара на мировой арене был Израиль. Большинство людей, включая израильтян, до сих пор считают, что единственной причиной Шестидневной войны 1967 года, когда Тель-Авив нанес упреждающие удары по Египту, Сирии и Иордании, было стремление обеспечить защиту своих границ.