Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

— Ты сумасшедший,— сказала леди Мельбурн, когда я рассказал ей, что сделал.— Да, сумасшедший. Ты женился на девушке, она родила тебе ребенка. И что же теперь? Почему?

— Потому что я не могу это сделать.

— Ты должен. Ты должен убить ее. Если не Аду, так Августу.

Я вздрогнул и отвернулся.

— Не думаю,— сказал я.— Удовольствие всегда приносит большее удовольствие, когда его предвосхищаешь. Я буду стараться предвосхитить его.

— Байрон,— позвала меня леди Мельбурн. Ее бледное лицо выражало сожаление и презрение.— Все это время ты продолжаешь стареть. Посмотри на меня. Я была глупа, и все же я сдалась. Мы все сдаемся. Перебори себя. Выпей кровь своей дочери, пока ты еще молод. Ты обязан сделать это для нас.

Я нахмурился.

— Обязан? — спросил я.— Перед кем я в долгу?

Леди Мельбурн слегка приподняла бровь.

— Ты обязан всему нашему роду,— произнесла она.

— Почему?

— Ты убийца Вахель-паши.

Я взглянул на нее с удивлением.

— Я никогда не говорил тебе об этом,— сказал я.

— Мы знаем.

— Но как?

— Паша был носителем необычайной силы. Среди вампиров — повелителей Смерти он был почти что королем. Неужели ты не знал этого? — Леди Мельбурн помолчала. — Мы все ощутили его уход.

Я нахмурился. Рожденный из мрака моего воображения призрак паши внезапно предстал передо мной, бледный и ужасный, с лицом, искаженным невыносимой болью. Я тряхнул головой, и фантом исчез. Леди Мельбурн смотрела на меня с легкой улыбкой на бескровных губах.

— Теперь он мертв,— прошептала она мне на ухо,— а ты — его наследник.

Я холодно посмотрел на нее.

— Наследник? — повторил я и рассмеялся в ответ.— Это и глупо, и смешно. Ты забываешь, что я убил его.

— Нет,— сказала леди Мельбурн,— я не забываю.

— Тогда что ты имеешь в виду?

— А то, Байрон,— леди Мельбурн снова улыбнулась,— что он должен был выбрать тебя.

— Выбрать? Меня? Для чего?

Леди Мельбурн замолчала, и на ее лицо вернулось выражение ледяного спокойствия.

— Чтобы постигнуть тайны нашей породы,— сказала она. — Чтобы найти ответ перед лицом вечности.

— О, да,— рассмеялся я.— Всего лишь.

Я отвернулся, но леди Мельбурн взяла мою руку.

— Пожалуйста, Байрон,— сказала она.— Убей своего ребенка, выпей его кровь. Тебе понадобится сила.

— Для чего? Чтоб стать таким, как паша? Нет.

— Пожалуйста, Байрон, я...

— Нет!

Леди Мельбурн содрогнулась под моим взглядом. Она опустила глаза и надолго замолчала.

— Ты так молод,— произнесла она.— Но уже понимаешь, какой силой ты обладаешь.

Я покачал головой и обнял леди Мельбурн.

— Я не хочу этой власти,— мягко ответил я.

— Потому что ты уже имеешь ее.— Леди Мельбурн подняла глаза.— Что же ты еще желаешь?

— Покоя. Мира. Вновь стать смертным.

Леди Мельбурн усмехнулась.

— Несбыточные мечты.

— Да.— Я слегка улыбнулся.— И все же, пока живы Ада и Августа, тогда, возможно...— Я помолчал.— Тогда, возможно, какая-то часть меня все еще смертна.

Леди Мельбурн расхохоталась. Но я заставил ее замолчать, крепко сжав в своих руках; она заглянула в глубину моих глаз, как попавшая в ловушку жертва.

— Ты просишь меня,— произнес я медленно,— измерить глубину тайны нашей породы. Но нам, напротив, не следует знать эту тайну, нам следует бежать от того, что мы собой представляем. У вампиров есть сила, власть, знание, вечная жизнь, но все это — ничто, потому что мы постоянно жаждем крови. Ибо пока мы испытываем эту жажду, на нас будут охотиться и относиться к нам с отвращением. И все же, зная это, я чувствую, как день ото дня растет моя жажда, становясь более жестокой. И скоро кровь станет единственной вещью, способной доставить мне удовольствие. И все другие радости жизни будут услаждать мой вкус, как зола во рту. Это моя судьба, наша судьба, леди Мельбурн, не так ли?

Она не ответила. В ее зрачках я увидел свое лицо, горячее и резкое. Страсти, раздирающие мою душу, отражались в нем, как тени от облаков.

— Я найду спасение,— сказал я наконец.— Я буду искать его, если даже на это потребуется вечность.— Я помолчал.— Путь будет очень тяжелым, и паломничество — крайне мучительным, ведь я потерял большую часть человеческого в себе. Я не понимал этого раньше, но теперь осознал. Да,— я кивнул,— теперь я это понимаю.

Мой голос затих, и я уставился в темноту. Мне привиделась чья-то неясная фигура. В течение нескольких секунд передо мной маячило лицо паши. Я мигнул — и оно исчезло. Я обернулся к леди Мельбурн.

— Я уеду из Англии,— сказал я ей.— Я оставлю свою сестру и дочь и не стану пить их кровь.

Я отвернулся. Леди Мельбурн не пыталась остановить меня. Я пересек комнату и вышел в холл, звук моих шагов эхом раздавался в моей голове. Там я увидел Каролину Лэм. Она ужасно похудела, и, когда я проходил мимо, мне показалось, что ее улыбка напоминает оскал. Она поднялась и последовала за мной.

— Я слышала, вы уезжаете из Англии,— сказала она.

Я не ответил. Она взяла меня за руку.

— Что вы скажете своей жене? — спросила она.— Вампир...

Я резко обернулся.

— Подслушиваешь в замочную скважину, Каро? — спросил я.— Это может быть опасным.

Каро рассмеялась.

— Да, быть может,— сказала она.

Выражение ее лица было резким и странным, и, хотя Каро в упор глядела на меня, она не смогла вынести ярости, которая стояла в моих глазах. Она отступила, а я направился к выходу.

— Возьми меня с собой! — внезапно выкрикнула Каро.— Я буду стелить постели для твоих любовниц! Буду бродить по улицам и добывать жертвы для тебя! Прошу тебя, Байрон, пожалуйста!

Она побежала за мной и бросилась к ногам, схватила меня за руку и начала целовать ее.

— Ты падший, мой Байрон, но все же ты ангел. Возьми меня с собой. Пообещай, поклянись.

Все ее тело начало трястись как в лихорадке.

— Сердце вампира тверже железа,— пробормотала она,— оно размягчается на огне вожделения, но, остывая, становится холодным и твердым.

Она заглянула мне в лицо и дико расхохоталась.

— Да, холодным и твердым. Холодным, как смерть!

Я оттолкнул ее.

— Ты не осмелишься оставить меня! — сказала Каро; в ее голосе не было уверенности.— Такая любовь, такая ненависть, ты не осмелишься!

Я отвернулся и пошел прочь.

— Я прокляну тебя! Прокляну, прокляну, прокляну!

Голос Каро задрожал и затих. Я остановился и посмотрел на нее. Все еще стоя на коленях, Каро содрогалась всем телом, затем припадок прошел, и она смахнула слезы с лица.

— Я прокляну тебя,— повторила она, но уже тише.— Мой милый, моя любовь, я...— Она сделала паузу.— Спасу тебя.