Тайная Миссия

Один крот притворился, будто потерял дорогу; Мэйуид появился, мы его поймали и спросили: чем это ты, братец, здесь занимаешься? Единственной, с кем он согласился говорить, была Виллоу. Этот дурень плакал, словно младенец, когда увидел ее. Она, видите ли, напомнила ему мать. Виллоу предполагает, что он, вероятно, был из осеннего помета. Вот и верь тому, кто говорит, будто осенние — самые счастливые! Возможно, его произвели на свет, когда система была уже опечатана извне. Одному Слову известно, как его выкормила мать, чем она питалась и что ел он сам. Брр, лучше об этом вообще не думать! Правда, кроме него наверняка были и другие уцелевшие. Судя по его речи, по тому, как он вежливо называет всех «господин» и «госпожа», что были кроты образованные. Вероятно, они предупредили его, чтобы не вылезал наверх — иначе здоровые наверняка убьют его. Вот он и сидел под землей, пока мы его не обнаружили. Когда он начал говорить, его было уже не удержать. Он нас своей болтовней доводил до бешенства. Однако он знал здешнюю систему ходов, как никто другой, — знал, где водятся червяки, знал даже, как обойти патрульных и благополучно вернуться. Мы подозреваем, что ему известны безопасные выходы из Слопсайда, только он нам их ни за что не показывает. Никогда не встречал лучшего знатока тоннелей, чем он, а уж я-то повидал этих тоннелей немало. Рыльце у него словно какое-то особое: всегда чует, в какую сторону надо идти! — Последние слова Скинт произнес с нескрываемым восхищением, немного помолчал и добавил: — Отсюда, из Помойной Ямы, его ничем не выманишь. Одному Слову известно, что станется с ним, когда мы закончим, а до этого осталось совсем недолго. Пока что он обретается тут, у нас, на Северном Конце и если не находится в одной из своих таинственных отлучек, то всегда либо со мной, либо на участке у Виллоу.

На этом Скинт закончил свое повествование и стал обходить помещение, примериваясь, с чего начать расчистку.

Сверху, сквозь потолок, к трупам протянулись корешки растений. Они оплели собой останки. Как это ни чудовищно, они жили и питались за счет тех, кто стал прахом.

— Похоже, здесь их штук двадцать, — хладнокровно заметил Скинт, как будто речь шла о переноске обыкновенного груза. — Опытные чистильщики справились бы тут дня за четыре, но боюсь, вам за этот срок не управиться. С другой стороны, где-то вам все равно надо начинать.

— Почему бы просто не запечатать эту пещеру и не оставить их в покое? — хриплым голосом спросил Спиндл. Он был близок к тому, чтобы заплакать, сознавая свою полную беспомощность.

— Потому что это быстрее, чем строить новые норы и тоннели, — отозвался Скинт. — Тем более когда у вас много даровых рабочих, и не важно, если половина из них сдохнет, а еще потому, что так велит Глашатай Слова, Хенбейн, и потому что это — ваша работа во славу Слова. Теперь, прежде чем вы к ней приступите, еще несколько советов. Самая большая проблема — корни: стоит неловко вытянуть труп — и можно вызвать обвал, а это значит — добавочную работу. Так что будьте с ними поосторожнее, если надо, перекусывайте. Дальше: всегда начинайте с самого верха, потому что тела имеют обыкновение соскальзывать, и вы можете оказаться под ними, как в ловушке. Эти вроде бы уже высохли, следов разложения нет. Оно особенно опасно. Самые сложные — это нижние: воздух туда не проникает, и они сохраняются дольше.

Следовательно, в них может быть трупный яд и другая опасная зараза. Аарч, брат Манро, не проявил должной осторожности. Его завалило, и он почти задохнулся. Был еще жив, когда его вытащили, но ногтевые черви успели впиться ему в бока и спину. А раз они впились, их уже не вытащишь. Его парализовало за три дня. Манро сам полонил конец его мучениям. Это было в феврале. Так что будьте осторожны.

Скинт вдруг замолчал и стал вглядываться в землю у кучи тел. Потом подался вперед и наклонился над чем-то. Втянул в себя воздух, фыркнул, прошептал: «Так и и думал. Считай, нам повезло» — и отпрянул назад. Потом, задрав голову, взглянул на возвышавшуюся груду костей и кожи, поманил к себе Триффана и Спиндла и указал в темноту у своих передних лап.

— Я говорил о ногтевых червях. А ну, загляните-ка сюда.

Они заглянули. Перед ними лежал желто-белый череп. Он был весь облеплен темно-красными высохшими червяками, тонкими и короткими. От них исходил странный острый запах мятой крапивы.

— Вот они — ногтевые черви. Только эти уже сдохли, нечего было уже им глодать, гадам мелким. Запомните этот запах, и если его учуете, будьте настороже. Учуял запах крапивы — действуй быстро, особенно если у тебя рана или царапина. На здоровых они обычно не нападают, но стоит им почуять кровь — и они тут как тут. Открытая рана для них — самая лучшая приманка. Правда, здесь я на них давно не натыкался, может, они отсюда уже убрались. Им свежатину подавай.

— Как они выглядят живые? — спросил Триффан.

— Черно-красные, блестящие, верткие и цепкие. Хорошо еще, что, когда они впиваются, чувствуешь боль. Можно хоть вовремя раздавить. — Он медленно обошел вокруг кучи и, подняв одну из высохших лап, сказал: — Никогда не берите за лапы, когда вытаскиваете труп. Они моментально ломаются. Лучше брать за плечи или за середину туловища, предпочтительнее за плечи. Не робейте. — Правой лапой он подхватил тело за загривок возле лопатки. — Вот так — видите? Это совсем легко.

Не слишком быстро, но и не очень медленно. Старайтесь, чтобы он не рассыпался. — И Скинт ловко опустил ношу на пол.

— Чтобы доставить его на поверхность, лучше работать по двое: один несет, другой подхватывает. Если тело в разложившемся состоянии, старайтесь не поднимать его над собой, иначе на вас будет вываливаться всякая гадость. Главное — вытащить в целости и как можно быстрее. Только наверху не застревайте — там грачей и сов, как на свалке. Да и патрули не церемонятся: могут убить просто так, ни за что ни про что.

Он закинул голову, поглядел на проблеск дневного света в старом выходном отверстии, и на миг в его глазах мелькнуло тоскливое выражение, какое бывает у крота, долго пробывшего под землею и мечтающего хоть разок ощутить на себе прикосновение солнца и свежего ветра, чтобы можно было просто постоять, а не спешить вниз, за очередным трупом.

Наступило молчание. Триффан со Спиндлом думали о том же, что и Скинт. Ведь они тоже не были на поверхности земли уже много кротовьих месяцев, и тоже тосковали по давно ушедшим дням, когда могли бродить где вздумается.

— Есть другие вопросы?

Они лишь глядели на него, не произнося ни слова.

— Хорошо. Пока можете работать вместе. Ваша норма — четыре штуки на каждого, так что не тяните время. Через два дня, когда пообвыкнете, надо будет таскать по шесть. И не забудьте: меньше перенесете — меньше червяков получите. И последнее. Еще раз повторяю: не шатайтесь по тоннелям. Грайки постоянно наблюдают. Они везде — и наверху, и в примыкающих тоннелях. С уборщиками не церемонятся. — С этими напутственными словами Скинт отправился отдавать распоряжения другим, и до них еще долго долетал его приглушенный голос из соседних нор.

Работа продвигалась медленно. Она была изнурительная и унылая, но они кое-как справлялись и одно за другим вытаскивали тела на поверхность. Время от времени кто-либо из кротов проходил мимо, но в разговоры не вступал. На боках и на спинах у всех были струпья.

Один раз подошел свирепого вида крот, он постоял, понаблюдал за ними и скрылся. Вероятно, это был грайк.

Другой раз на поверхности верзила-патрульный крикнул Спиндлу, остановившемуся глотнуть свежего воздуха: «Лезь вниз, мразь этакая!» Правда, Спиндл и сам не был расположен задерживаться: земля вокруг была затоптана, кругом валялись кожа и кости, и с запада летели черной стаей грачи… Ничего удивительного, что патрульные нервничали.

Настала ночь, а с нею — безмерная усталость и полное отупение. Первоначальный шок сменился брезгливым безразличием и убеждением, что так им долго иг протянуть.

В первый день они вынесли на три тела меньше, чем положено, однако были настолько измучены, что с трудом проглотили даже свой урезанный паек. Настал и прошел второй день, за ним третий… Утром пятого дня они вычистили и привели в порядок свое жилье. Затем последовал день шестой…

Это случилось вечером. Впервые за все время они почувствовали, что у них еще есть силы на то, чтобы хоть немного поговорить. У входа в нору, где они вместе со Скинтом съедали свою последнюю за этот день порцию, вдруг послышался какой-то шум и на пороге возник большущий крот.