Тайная тюрьма

— У нас и в мыслях не было... Босс сказал: «Тайные операции зачастую готовились много лет, под руководством Питера были созданы легендированные, глубоко законспирированные военизированные формирования».

— Сказал именно таким тоном?

— А что?

— Обычно так говорят, стоя над гробом с усопшим. Херши рассмеялся и продолжил:

— Босс сказал: «Питер, черт его возьми, ловко манипулирует этими нелегальными структурами! С изворотливостью чемпиона мира по кибер-играм! Он всегда получал столько полномочий и свобод, сколько мог выдумать».

— Особенно после террористической атаки на Нью-Йорк, — добавил директор. Он пришел в Белый дом и потребовал от президента открытых действий. Не прошло и десяти дней после падения башен-близнецов, а Буш, представляя на совместном заседании обеих палат конгресса свой план войны с терроризмом, заявил: «Военные действия могут включать тайные операции, секретные даже в случае успеха. Возможно, результаты некоторых боевых или шпионских операций не станут известны никому за пределами особого и весьма ограниченного контингента лиц».

— Я добился своего, — продолжил Питер, — засекречивание сведений было вызвано необходимостью утаить не военную тайну, которая может существовать лишь в России, а правовой аспект спецмероприятий.

Он снял пиджак, повесил его на спинку кресла.

— После заявления президента я заимел полномочия скрывать информацию о незаконных убийствах. Это безусловные меры, и мы занимаемся ими многие десятилетия. Наши противники, сокращая черные списки людей, подлежащих ликвидации — в том числе и в сортирах, открыто заявляют, что Буш своим решением отменил запрет на тайные убийства и узаконил экстерриториальный статус американских эскадронов смерти. Теперь президент идет на обратную рокировку...

— Его здорово прижали. В репортерском варианте положение у него не лучше, чем у Кеннеди в Далласе.

— Но разве от этого легче? Он идет на попятную и потому, что сжигает мосты перед выборами. — Питер посмотрел на часы, как на календарь. — Самое время подчистить за собой дерьмо. Не ошибитесь у себя в Белом доме.

— Делая шаг назад, мы прыгнем на два вперед...

41

Западная Африка

Веллер долго смотрел на дымящиеся останки, избегая трупа Рэя Бриджеса. Он недоумевал: неужели он и Бриджес оказались правы? Невероятно, что одна группа русских приготовила коридор для второй. Майор гнал от себя эти мысли, прикрываясь другими: «Они фанатики, для них главное — выполнить задание. Вслед за второй могла появиться третья, четвертая... Господи, с таким упорством можно завоевать весь мир!»

— Мою хорошую знакомую укусил ромбический гремучник. Ей сделали десять доз противоядия, однако ее рука вот уже два года припухшая и чувствительная к боли.

Веллер не сразу сообразил, кому принадлежит этот голос. Хотя, кроме Мишель Гловер, на многие мили вокруг не было ни одной женщины.

— Я не знаю, зачем Бриджес забрался в вереск. Может, отошел подальше от горящей лодки. Мне кажется, его рвало в кустах. Вышел оттуда с зеленым ожерельем на шее.

— А ты ничуть не изменилась, — растерянно пробормотал Веллер. Он переступил с ноги на ногу. Его тело еще помнило слабый толчок. Он был далеко от лаборатории, тем не менее взрывная волна докатилась до поселка приглушенным гулом, пронзившим и небо, и землю. И Крис в одно мгновение понял, что произошло. В его голове тоже зашумело: «Это конец...»

Он сбросил оцепенение и подозвал сержанта.

— К центру взрыва не подходить. Теперь в радиусе двух-трех километров надолго установилась мертвая зона.

— До лаборатории полмили, сэр, — резонно заметил сержант и непроизвольно потянул носом воздух.

«Я ничего не соображаю», — качнул головой майор.

— Трупы русских заворачивайте в брезент и грузите в вертолет. — Он глянул на почерневшее от огня оружие, собранное поисковиками в кучу, распознав в нем «Калашниковы», пистолеты, принятые на вооружение спецслужбами.

Он рывком поднял Мишель с земли и подтолкнул к винтокрылой машине.

Прилетев на базу на вертолете, он принял от дежурного сообщение агента ЦРУ, прибывшего из Сана в Джордж. Тот установил имена русских, зарегистрировавшихся в кемпинге. Положив лист бумаги в карман куртки, Веллер направился в первый тюремный блок. Поджидая Абрамова, он с удивлением посмотрел на свои руки. Он так и не снял перчатки. Он неторопливо стянул их и положил на край стола.

Двое охранников привели заключенного и приковали его к скобе.

Веллер не знал, с чего начать. Он просто озвучил свои мысли усталым голосом:

— Они сделали свое дело. Но меня больше всего удивляет другое. Они были обречены и знали это. На такие операции вы вербуете смертников? Или их родственники получают солидную страховку? О вас лично разговор особый. Я тут прикидывал, как вам оказаться на свободе. Кстати, вы здорово подцепили Бриджеса на свой крючок. Пара бесед с ним, и он бы поверил вам. Сигарету?

— Нет, — отказался Абрамов, — только что покурил. Наверное, меня поздно привели, и я что-то пропустил. Вы разговаривали сами с собой или в упор не замечали моего отсутствия? Начните сначала.

— Вы хорошо держитесь. Вашей выдержке можно позавидовать. Давайте начнем сначала. Ваше государство обеспокоено попаданием смертоносного рицина в страну и правильно делает, убивая проблему в зародыше. А наше государство плодит эти зародыши — интересный оборот, правда? Что интересно, у зародышей есть имена — Шейх Аллум и Эхаб Исмаил. Я сто раз пожалел о своем назначении начальником базы.

— Шейх Аллум? — переспросил Абрамов, дав начальнику базы высказаться. — Планировщик спецопераций «Аль-Кайды»? Вы о нем говорите?

— Вы знаете... — усмехнулся Веллер. — Он рядом, в блоке номер 2. Уже четыре месяца торчит в «Матрице». Пару недель назад он снова пригрозил миру терактами. Но черт с ним, разговор не о нем. Расскажите, как вы вербуете боевиков-смертников. Мы только внедряем практику агентурно-боевых единиц, а вы используете их со второй чеченской кампании. Я читал в газетах: Хаттаба ликвидировала именно такая группа.

При упоминании Веллером агентурно-боевой единицы в груди Абрамова зародилось беспокойство. «Они знали свое дело. Они были обречены». О ком говорил этот майор? И капитан задал вопрос в лоб.

— О вашей второй диверсионной группе, — ответил начальник базы. — И все в том же составе — пять человек. Они уничтожили лабораторию и сами поджарились. Я видел их трупы. Моя одежда пропиталась паленым мясом.

Вот сейчас мысли Абрамова потекли параллельно недавним размышлениям вслух Криса Веллера. Но только с одной поправкой: капитан подумал о подставе. Его фактически неподготовленная разведгруппа становится легкой добычей американцев. А российская разведка посылает под шумок другую диверсионную единицу. Эта версия подтверждалась скоростью, с которой капитана 2-го ранга натурально приобщили к этой операции, и мотивами, лежащими на взаимоотношениях внутри его бывшей команды. Разведка могла разработать такой план, но не могла получить одобрения лично адмирала Школьника. Он не мог пустить капитана в расход, пусть даже капитан — расходный материал, как любят говорить американцы.