Тайной владеет пеон

Дальнейшую связь будем держать через Андреса. Здесь вы меня больше не найдете.

— Скажите прямо, что вы нам не доверяете, — усмехнулась Рина.

— Когда я говорил это прямо, вы упрекнули меня в подлости, — мягко сказал Ривера. — Не следует торо­питься с выводами. Подумайте о нашем разговоре.

— А где может быть Андрес? — спросил Адаль­берто.

Ривера пожал плечами.

— Мы ему ничего не поручали. До свидания, моло­дые люди.

И, глядя им вслед, заметил:

— Есть здесь что-то такое, чего я не знаю.

Рина сказала в патио:

— Посиди здесь. Я выйду из подъезда первая.

— Рина, мне нужно с тобой поговорить, — попросил Адальберто.

— Опять о чувствах? Право же, Адальберто, у нас есть более важные дела.

— Рина, ты недовольна мною?

— Я недовольна собой, — спокойно заметила Ри­на. — Когда ты шепнул мне в кафе: «Надо его отсто­ять!» — мне следовало предложить тебе заткнуться.

Ривера увиделся с Робом только поздней ночью. Они обсудили новость, переданную Мигэлем.

— Не пустить ли в это дело Вирхилио? — задумчиво предложил Ривера.

— Ему не очень доверяют. — Роб был тоже озабо­чен. — Не понимаю: Карлос молчит, мальчишки ис­чезли...

— И Андрес не откликается, — прибавил Ривера. — Нет, Чако надо обезвредить. И, кроме Вирхилио, это вряд ли кто может сделать.

— Слушай, Ривера, одно странное совпадение, — Роб улыбнулся. — Хозяин кафе торгует оружием с не­ким сеньором Эспада, а мой сосед по койке — тоже Эспада.

Ривера быстро взглянул на него:

— За спекулянтами может следить полиция. Не сменишь ли квартиру?

— Я уже думал об этом. — Роб развел руками. — Но мой Эспада — вне политики и вне сделок. Жизнь его согнула.

— Не ошибись, Роб, — прищурился Ривера. — Он может думать это же о тебе.

Оба засмеялись.

...Росита вышла из душного кафе подышать воз­духом. В маленьком скверике она увидела знакомую фигуру девушки с зачесанными назад блестящими во­лосами. Девушка сидела и плакала.

— Сеньорита Рина, — обратилась к ней Росита, — вы опять забыли нашу поговорку?

Рина прижала ее к себе и разрыдалась во весь голос.

— Тогда слушайте сказку, — быстро предложила Росита. — Когда наши предки убили завоевателя, [50] его вдова Беатриса приказала избрать себя капитан-гене­ралом Гватемалы и заставила индейцев на двадцать шесть суток погрузиться в траур. Но в полночь ударило землетрясение и страшный Агуа [51] напустил на столицу потоки ревущих вод. Вода затопила храм, где укрыва­лась Беатриса. Она была капитан-генералом всего сутки, и с той поры, когда женщина очень убивается, у нас говорят: «Двадцать шесть суток скорби — слиш­ком много даже для капитан-генеральши».

50

Речь идет о Педро де Альварадо (офицере армии испанского короля), вторгшемся с отрядом авантюристов в Гватемалу.

51

Вулкан близ гватемальской столицы.

Рина улыбнулась сквозь слезы.

— Если бы у тебя был человек, которого ты очень любишь, — спросила она, — и ты знала бы, что он дол­жен скрываться, прятаться, а тебя упрекают в том, что ты хотела его погубить, — что бы ты сделала?

Росита засмеялась:

— Я еще никого не любила, сеньорита. Как я могу сказать? — И опросила с любопытством: — Любить — это очень страшно?

— Любить — это прежде всего радостно, — сказала Рина. — Любить — значит бороться вместе с другом, жить с ним одной мечтой, радоваться всему, чему ра­дуется он. И верить в него, очень верить.

— Вы знаете, сеньорита, — с испугом сказала Ро­сита. — Мне кажется, что я тоже начинаю любить.

16. СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ

Второй, третий, четвертый день ходят мальчишки к своей стеле. Каменные люди молчат. Они молчат уже двенадцать столетий; с той поры, как их создатели покинули Киригуа и, гонимые голодом или угрозой чужеземного нашествия, бежали и растворились в дру­гих краях. Великую тайну этого загадочного исчезно­вения стелы хранят. Так раскроют ли они свои уста ради маленького секрета, который хотят извлечь из них двое обыкновенных гватемальских мальчишек?

А мальчишки верят, что камни заговорят. Ведь так обещал их команданте!

Днем они стараются не выходить из будки обход­чика, чтобы не натолкнуться на агентов компании. Когда же солнце катится к горизонту и площадь у развалин пустеет, Хосе и Наранхо пробираются в лес и осматривают свою стелу. Они знают каждую ее изви­лину, каждый выступ. Но ничего нового не находят.

— Хосе, а вдруг команданте в бреду перепутал? Сказал об одном столбе, — думал о другом.

Хосе не согласен:

— Два раза об один камень не спотыкаются. Ко­манданте все время повторял: «Стела с ошибкой».

Наранхо испугался какой-то мысли; глаза его чуть не вылезли из орбит, а голос стал пронзительным:

— Хосе, а вдруг сами рисунки наводят на след? Если знаешь шифр...

Хосе сел на землю и, глядя куда-то вдаль, тихо от­ветил:

— Наранхо, мы проиграли. Мы не умеем читать на стелах. Но мы будем ждать, Наранхо.

Они не проиграли.

На пятый день, когда мальчишки подошли к столбу, они нашли на его боковой поверхности, почти у самой земли, две легкие царапины.

Схватившись за руки и присев на корточки, маль­чики всматривались в царапины так, будто разгляды­вали сокровище.

— Вчера их не было, — шепотом произнес Наранхо.

— Не было, — подтвердил Хосе. — Что изображают?

— Царапина изображает царапину, — пояснил На­ранхо.

— Догадался, — шепотом сказал Хосё. — Одна ца­рапина — цифра один. Надсмотрщик вместо связки ба­нанов тоже ставил колышек. Две царапины...

— Одиннадцатого, — вдруг сказал Наранхо. — Они нас ждут одиннадцатого. А сегодня десятое. Давай по­кажем, что мы прочитали.

Подумав, ребята выцарапали букву «К»— первую букву от слова Кондор. К вечеру прежние цифры были стерты, а вместо них появилась новая цифра — 9 и легкая стрелка, указывающая вниз.

— Девять шагов вниз, — вслух размышлял На­ранхо.

Хосе вскрикнул:

— Куда вниз, Наранхо? Они нас ждут здесь. У стелы. В девять часов вечера.

— Почему вечера?

— К девяти стемнеет. Здесь никого не будет. А для верности напишем, как на железной дороге: двадцать один час. Это все равно как девять вечера.