Тайнознатицы Муирвуда

Закрыв глаза, она прижалась лбом к каменной стене над очагом. От камня исходило тепло. Она столько раз предавала и обманывала Кольера — разве сможет он довериться ей теперь?

И тут ее глаза сами собой распахнулись.

Беззащитность — вот лучший способ завоевать его доверие. Пусть он получит оружие, которым сможет ее уязвить. Быть может, он им воспользуется — что ж, он уже не раз ранил ее словами там, в саду. Пусть слова эти были сказаны в гневе (в законном гневе, надо заметить), они все равно причиняли боль. Пусть он поймет, что, живя в Муирвуде, Майя сожалела о том, что сделала, и открыто написала об этом в письме. Пусть узнает ее такой, какая она есть, — ее, а не выдуманный им образ. Если же после этого он отвернется от нее, то, по крайней мере, он откажется от нее, а не от ее маски.

Ощущая растущую решимость, она отвернулась от очага. Языки пламени жарко плясали у нее в глазах.

— Благодарю вас за ваши советы, — сказала она. Решение было принято. Она подождала, прислушиваясь — не возмутится ли Исток. Но он молчал, и единственным голосом, который она слышала, был голос ее решимости. — Отнеси мое письмо Кольеру, Джон Тейт. Сегодня же. Прямо сейчас.

Охотник нахмурился.

— А если так: я подожду, покуда он это письмо прочитает, а потом возьму да и сожгу, чтоб все шито-крыто?

Майя покачала головой.

— Нет. Пусть письмо останется у него. Я ведь пока что ему жена.

Живший некогда альдермастон сказал слова, которые не раз помогали мне усмирить гнев, рождаемый обидой: если чужие поступки тебя обижают, оборотись на себя и сочти свои недостатки. И гнев пройдет.

Ричард Сейон, альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ «Холък»

На кухне альдермастона царил хаос: готовились к Духову дню. Повсюду стояли подносы с печеньем и блюда, до краев наполненные сладкими угощениями. Перемазанные с ног до головы мукой кухонные девчонки валились с ног от усталости, что, впрочем, не мешало им наперебой болтать о грядущем празднестве. Каждый день приходили новые вести, приезжали фургоны с провизией, приходили люди, которым хотелось увидеть в Духов день самого короля. За стенами аббатства вырастали все новые шатры — это съезжались гости.

— А майское дерево до сих пор не поставили, — сообщила Алойя, выскребая ложкой горшок изнутри. Подскочила Дави, шустро обмакнула палец в горшок и облизала.

— Дави! — возмущенно вскричала Алойя.

— Рано еще для майского дерева, — как ни в чем не бывало заметила Дави. — Его ставят накануне праздника. Ах, вот бы нам уже было четырнадцать! А вы знаете майский танец? — спросила она у Майи.

— Знаю, — улыбнулась Майя, хотя сердце ее сжалось от боли. Вспомнилось четырнадцатилетие, вспомнился Духов день и леди Деорвин, которая позаботилась, чтобы Майю никто не пригласил. Нынешний праздник тоже пугал девушку, хоть и по другим причинам. Если до Духова дня альдермастон не объявит, что Майя готова стать мастоном, его преемник может и вовсе не допустить ее до испытаний.

— А ты видела, что там? — трещала Алойя, прыгая вокруг Дави. — Будет рыцарский турнир! Поле специально огородили, и никому не разрешают ставить там шатры. Оуэн сказал, что капитан Кэрью сегодня там тренировался. Он сбил с коней трех рыцарей! А его никто не смог сбить!

— Вы знаете капитана Кэрью? — спросила Дави у Майи.

— Да, мы встречались когда-то, но это было несколько лет назад.

— Он красивый? Я спросила Оуэна, а Оуэн сказал, что не знает, — призналась Алойя.

— Ну еще бы, Оуэн ведь мальчишка. Что он в этом понимает!

Майя улыбнулась и быстро прикончила суп. Сюзенна и Додд сидели за столом напротив, голова к голове, и о чем-то тихо переговаривались.

— Он красивый, — сказала Майя. — Он говорит на трех языках и владеет луком не хуже, чем клинком.

— А Джон Тейт пойдет на состязания лучников! — сообщила Алойя, и глаза ее загорелись восторгом. — Он выиграет, выиграет?

— Откуда же мне знать, — улыбнулась Майя и хотела было поставить миску на стол, но Дави выхватила посудину у нее из рук и утащила к мойке.

Солнце с каждым днем задерживалось на небосводе все дольше, однако близился вечер, и лучи его уже начали слабеть. Дверь кухни то и дело отворялась, пропуская очередного помощника с мешком зерна или иной провизией, и Майя всякий раз поднимала взгляд. Весь день она ждала ответа от Кольера. Накануне ночью Джон Тейт доставил письмо, но Кольер не стал читать его при охотнике и холодно велел Джону идти.

— Ежели б вы работали вполовину так много, как трещите, мы уже сто раз бы закончили, — сердито бросила Колетт. — Слыхали пословицу — умные говорят об идеях, средние — о событиях, дураки — о людях? А ну, за работу!

Колетт поймала взгляд Майи, комически закатила глаза и вновь встала над кухонным столом. Волосы у нее были убраны в узел, не утративший опрятности, несмотря на весь многотрудный день. Колетт была женщина аккуратная и работящая и по части выносливости могла дать фору двум бычьим упряжкам.

Вздохнув, девочки вернулись к работе, оставив Майю наедине со своими мыслями. Скоро приедет отец. В воображении она уже слышала, как стучат копыта, позвякивают удила, хлопают на ветру знамена. Гостей приедет множество, и кухня перестанет быть для нее надежным убежищем. Майе вновь захотелось убежать в Сад королевы — вдруг там ее будет ждать Кольер, — но она уже успела побывать в саду и никого там не нашла. А вскоре сюда приедет королевский Двор, и уж тогда ей и вовсе негде будет укрыться, чтобы поразмыслить.

Будущее представлялось Майе туманным. Встреча с отцом — как это будет? Она мечтала просто поговорить с ним и одновременно боялась — боялась человека, в которого он превратился.

Дверь кухни открылась снова, и Майя, подняв взгляд, увидела капитана Кэрью. Он был могуч как бык, с коротко подрезанными рыжеватыми волосами и носом выдающимся, но не уродливым. Сквозь загар проступала трогательная россыпь веснушек. Пожалуй, он был даже хорош собой, этот человек, которого слухи называли ближайшим собутыльником ее отца.

За Кэрью шел Кольер, а с ним еще трое, в том числе Джон Тейт. При виде незваных гостей Колетт нахмурилась.

— Тут вам не трапезная! Это кухня альдермастона, — предупредила она. — Ужин будет в свое время, так и знайте, — она грозно сложила руки на груди. — И не надейтесь, что я вас тут стану прикармливать, мне и без того голодных ртов хватает!

Капитан Кэрью с улыбкой поклонился кухарке.

— Госпожа моя повелительница кухни, я лично переломаю пальцы любому, кто посмеет стащить у вас хотя бы крошку, не заплатив. Что до меня, то я искал леди Майю и вот наконец нашел.