Тайнознатицы Муирвуда

У Майи задрожали колени. Голос ее звучал хрипло и безжизненно:

— Я не восстану против отца.

Саймон покачал головой:

— Я и не предлагаю ничего подобного. Пока. Я всего лишь прошу вас не сдаваться. Даже если он будет угрожать вам смертью. Даже король не в силах лишить мастона убежища в аббатстве. А если он попробует… что ж, пусть весь мир видит, что из этого выйдет.

Майя сглотнула. Она едва держалась на ногах.

— Я уверена, что Исток не позволит Муирвуду пасть без боя. Идемте, — сказала Сабина, решительно посмотрев на альдермастона и его жену. — Готовьте аббатство. Сегодня Майя пройдет мастонские испытания.

Вера и характер неразделимы. Тот, кто следует воле Истока, со временем обретает сильный характер, опору хозяину в дни нужды. Испытания и искушения не куют характер, а требуют его присутствия.

Ричард Сейон, альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Запрет

В животе поселилось тянущее чувство, мешающее Майе сосредоточиться. Темнота окутала аббатство, непроглядная тьма, несущая с собой мертвенную тишину. Майя и Сюзенна бок о бок сидели в кабинете альдермастона, одеты в простые длинные рубахи белой кожи и плащи с капюшонами, снабженными вуалями, из-под которых не видно было лиц. Им предстояло испытание.

— Я боюсь, а ты? — прошептала Сюзенна, сжав ладонь Майи.

Майя не смогла издать ни звука и лишь кивнула.

Сюзенна погладила ее по руке.

— Джейен говорила, что мастонские ритуалы не страшные. Они… торжественные. Символичные. Когда она прошла испытания, то стала… другой. Задумчивой… серьезной…

— Ты и без того серьезная, — поддразнила ее Майя, похлопав подругу по плечу.

Сюзенна улыбнулась, и Майя в который раз подивилась тому, как хороша собой и добросердечна ее подруга. Не сравнить с Мейг. Мейг и другим девушкам, заканчивающим обучение в Муирвуде, предстояло пройти мастонские испытания на следующий день. Муирвуд ожидали большие перемены. Что скажет новый альдермастон, если узнает о тайнознатицах? Девочка, которая обучалась чтению и гравированию, всегда подвергала себя риску. Если дохту-мондарцы узнают о тайнознатицах, они уничтожат девочек.

— Уж такой я родилась, — сказала Сюзенна и вздохнула. — Завтра приедут родители. Я должна сказать им, что собираюсь выйти замуж за Додда. Ох, как они рассердятся!

— Но ты ведь хочешь за него замуж, — сочувственно шепнула Майя. — И ты его любишь.

— Люблю… так сильно, что иногда мне от этого больно. Но сегодня мир изменится. Когда ты откроешь Сокровенную завесу… ах, Майя, ведь мир станет совсем другим! Я все время думаю о тех мастонах за океаном. Они так долго ждали! Поймут ли они наш язык? Найдут ли в нас… родичей? — она улыбнулась, наклонив голову.

Майе стало совсем плохо.

— Это при условии, что я сумею открыть Завесу.

— Все начинается с мысли, — твердо напомнила ей Сюзенна. — Для сомнений сейчас не время. Ты должна, Майя, — она сжала руку подруги. — И я верю, что у тебя все получится. Я верю, что Исток подготовил тебя к этому дню.

— Знать бы еще, готова ли я сама, — печально улыбнулась Майя. — Мне… мне не по себе. Я думала, что все будет как положено, но сегодня это все как-то… я даже не знаю, как сказать. Как будто даже воздух не такой, как обычно.

— А по-моему, самый обычный, — заметила Сюзенна. — Тебе душно?

Майя покачала головой.

— Нет, просто все как будто застыло. Я читала, что иногда так случается по воле Истока. Особенно перед какими-нибудь важными событиями. И бабушка это тоже чувствует, я вижу. И альдермастон.

В дверь постучали. Вошел Томас, сенешаль альдермастона. На нем была кремового цвета ряса и плащ в тон. Впрочем, рост выдавал его, даже если лица не было видно под капюшоном. В этом наряде сенешаль очень походил на альдермастона, если не считать ямочек на щеках, придававших его лицу несколько легкомысленное выражение.

— Вы готовы? — спросил он и улыбнулся, сверкнув ямочками. Сюзенна с Майей кивнули и встали со скамьи.

— Закройте лица, — негромко попросил он, жестом указав на капюшоны с вуалями. Девушки повиновались и проследовали за ним в коридор, освещенный лишь фонарем, который нес сенешаль. Стоял поздний час, и коридоры были пустынны. Только тихо шуршали по полу подметки их туфелек.

В ночном небе сияла россыпь звезд, пересеченная лишь полоской облаков на западе. Ступая по влажной мягкой траве, они торопливо добежали до аббатства. У ворот Майя подняла глаза, и у нее засосало под ложечкой. Аббатство высилось перед ней подобно утесу. Леса уже убрали, и полированный камень словно бы светился в лунном свете. Молчаливая громада наполняла душу благоговением, словно то сам Исток выбрался наконец из туго спеленавшего его деревянного кокона. У железной двери в стене аббатства поджидал их, стоя в тени, еще один человек, лицо которого тоже было скрыто вуалью. Человек отделился от стены, и по походке и изяществу движений Майя тотчас же узнала бабушку, в плаще и капюшоне.

Владевшая Майей тревога становилась сильнее. Аббатство вздымалось к небу как гора, рождая в душе те же чувства, что и в прошлом, когда Майя одолевала горные цепи Дагомеи и Мона. Промелькнуло воспоминание об аббатстве Крюи, которое она уничтожила, сама того не желая, и сердце вновь наполнилось горечью и сожалением. Майя сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки, однако тревога не уходила. Что если она повредит Муирвуду? Она любила аббатство, его луга и поля, она прожила здесь всего несколько месяцев, но обрела покой, какого не знала за всю свою жизнь.

Подошла Сабина, взяла ее за руки, сжала.

— Ты готова?

Она старалась говорить бесстрастно, но в голосе ее прорывалось волнение.

— Да, — ответила Майя, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств.

Сабина ласково похлопала по руке Сюзенну и повернулась к аббатству. Процессия в плащах двинулась к дверям. Только Майя осталась стоять на месте. Она не могла сделать ни шага — словно некая сила вселилась в ее ноги и звенела, удерживая ее от движения.

Остальные успели сделать несколько шагов, но затем заметили, что Майи с ними нет.

— Что с тобой? — окликнула, оглянувшись, Сюзенна.

Сердце грохотало в груди у Майи. По жилам разливался жгучий страх. Она не могла пошевелить ногой. Язык с трудом ворочался во рту. Она приказывала себе идти вперед, но тело не слушалось.

Вернулась Сабина, взяла внучку за руку.

— На входе стоит яр-камень. Заставь его замолчать, и он тебя пропустит, — шепнула она.

Майя кивнула, пытаясь переплавить владевший ею страх в решимость. Воздух стал гуще. Аббатство смотрело на нее сверху, и по сравнению с ним Майя ощущала себя букашкой. Она подобралась и разумом потянулась к яр-камню. «Позволь мне пройти», — попросила она.

В сознании ее прозвучал голос, шепот, которому под силу было сокрушить и кость, и камень:

«Тебе запрещено входить».

Задрожав, Майя почувствовала, как сознание покидает ее, взгляд застил черный туман. Сильно кружилась голова. Девушка едва удержалась на ногах.

— Идите, — сказала Сабина Томасу, жестом приказывая ему увести Сюзенну. Подруга оглядывалась на Майю удивленно и озабоченно, хмурилась, но сенешаль взял ее под руку, они беспрепятственно дошли до двери и открыли ее. Свет изнутри на миг ослепил Майю, но вот дверь закрылась, и они исчезли.