Тайны беларуской истории

Начиная с III века до Рождества Христова, древние китайские хроники упоминают о столкновениях с племенами кочевников, которые обычно именуются в хрониках собирательным термином «хунну». Для зашиты от грозных северных врагов была возведена Великая стена, начало строительства которой относится ко времени правления императора Цинь Шихуанди (I век до Р. Х. ). Борьба с воинственными хунну, продолжавшаяся пять с половиной веков, закончилась победой Китая.

На завершающей стадии этой борьбы, во II—IV веках после Р. Х., из тюркоязычных хунну, угров и ираноязычных сарматов в Приуралье сформировалось новое этническое образование — гунны.

В 351 году гунны двинулись на запад. Здесь они рассчитывали захватить земли и добычу, не доставшиеся им в Китае. Фактически гунны возглавили мощный союз тюркских, иранских и германских племен, двинувшийся на Европу. Это перемещение вызвало грандиозные по масштабам этнические процессы, получившие в исторической литературе название «великого переселения народов».

Европа столкнулась с миграционными потоками с востока еще до того, как племена гуннов пересекли границу Урала. Первой волной переселений стали вытесненные гуннами со своей «исторической родины» германские племена готов, ираноязычные аланы и, возможно, часть сарматов.В начале нашей эры племена готов занимали южное побережье Балтийского моря и бассейн Нижней Вислы. В конце II века они начали осваивать южные и юго-восточные территории, а в III веке достигли границ Римской империи, вышли в Приазовье и, возможно, начали заселять Крымский полуостров. Но под напором гуннов готы в III веке стали уходить на территорию нынешней Беларуси, а оттуда вместе с гутами (или гепидами) и, возможно, с западными балтами с территории нынешней Польши они вторглись в пределы Римской империи. К концу IV века пришельцы заселили значительную часть ее территории.

И. Н. Данилевский в курсе лекций «Древняя Русь глазами современников и потомков (IX—XII вв. )» (Москва, 1998) писал:

«Вторжение гуннов на территорию Европы обычно датируется 375 годом. Их появление вызвало массовые перемещения предыдущего «поколения» завоевателей в рамках всего региона формировавшейся средневековой европейской цивилизации. Гуннское нашествие еще раз перекроило этническую и политическую карту Европы. Память об этих драматических событиях сохранили не только письменные источники, но и эпос многих европейских народов.

Однако и на этот раз «исторические отчеты» о событиях, занимавших Европу в течение почти двух веков, не упоминают ни одного названия племени, которое можно было бы с достоверным основанием отнести к славянам. Представить, что славянские племена каким-то чудом оказались не затронутыми гуннским нашествием, просто невозможно. Остается полагать, что сведения о славянах скрываются под одним (или несколькими) из этнонимов, относительно которых источники не дают достаточных сведений для отождествления с известными племенами и народами».

Впервые славяне появились как уже сложившийся этнос, со своим особым языком (смесью балтского и готского языков), в районе реки Лабы (Эльбы). Не вызывает сомнений то, что формирование славян произошло во время этого похода, а сами славяне — смесь готов и балтов с территории нынешней Беларуси (то есть гутов-гепидов) и, возможно, с территории Польши. Плюс было участие еще какой-то составной в том походе (Бычков говорит об участии ираноязычных аланов или сарматов в формировании славян, но равно возможно участие фризов или еще кого-то).

Славяне (полабцы, чехи, ляхи) с момента своего рождения в походе готов являлись воинственной нацией. Поэтому не удивляет, что они сумели подчинить себе обширные территории Центральной и Восточной Европы, неся туземцам свой язык.

Славяне заселили территорию нынешней северной Германии (ободриты, русины и прочие), Чехии и Ляхии (регион Кракова). Это — единственные «настоящие» славяне в антропологическом и генетическом смысле. Все остальные среди нынешних «славянских народов» славянами не являются, они лишь называются «славянами» («словенами») по языку, который переняли от покоривших их славян.

Наиболее близки славянам в плане генетики и антропологии западные балты — беларусы и мазуры. А дальше всех от славян болгары — сарматы с Волги, пришедшие на Балканы и управлявшиеся какое-то время славянскими князьями. Болгарский язык является единственным аналитическим среди славянских языков (остальные синтетические), так как в нем (подобно английскому и французскому языкам) флексии вынесены перед словом, а не остались окончаниями. Это показывает, что у болгар даже переход на славянский язык не был завершен.

Кстати, сам переход на славянский язык проследила Новгородская экспедиция академика Янина по новгородским грамотам. Сначала местные саамы, которых колонизировали ободриты Рюрика, тоже писали на аналитическом славянском языке, и только через 250 лет язык берестяных грамот саамов стал синтетическим славянским, а самих этих саамов ободриты стали называть «словенами», что и отразил Нестор в «Повести временных лет».

Когда славяне «заставляли» соседей (сарматов, балтов или финнов) принимать их язык, то именовали таких соседей «словенами» в противовес «немцам» («немым», «не понимающим слово»). Так появились названия «словаки», «словены», «словене» — которые не означают принадлежность славянам, а ее опровергают самим своим смыслом: ведь «разумеющие слово» и «не разумеющие слово» относилось только к инородцам.

Источники.

Традиционно первым упоминанием о славянах в письменных источниках считается текст «Естественной истории» римлянина Гая Плиния Секунда Старшего (24-79 гг). В нем говорится о некоем племени венедов, обитающем рядом с сарматами, скирами и хиррами:

«Некоторые передают, что она (Эрингия — мифический остров или полуостров, который комментаторы отождествляют с Висло-Одерским междуречьем) населена вплоть до реки Висулы сарматами, венедами, скирами и хиррами, что залив называется Килипен и остров в его устье Латрис, затем другой залив, Ланг, пограничный кимбрам».

И. Н. Данилевский в курсе лекций «Древняя Русь… » дает такой комментарий:

«Впервые мысль о том, что в данном случае речь идет о славянах, высказал В. Суровецкий (1824), Сопоставив данные Плиния со сведениями Иордана (который, как мы убедимся чуть позже, прямо относит венедов к славянам) и названиями славян в финских и германских языках, он посчитал венедов Плиния древнейшим упоминанием именно славян.

Никакой аргументации, кроме фонетической близости этнонимов, В. Суровецкий не предложил. Тем не менее его точку зрения приняли столь авторитетные ученые, как П. Шафарик и Л. Нидерле, и вскоре она стала (без достаточных оснований, как случается довольно часто) весьма популярной в кругах славистов. Предлагались даже славянские этимологии этого этнонима. Чуть ли не единственным усомнившимся в тождестве венедов Плиния и древнейших славян был А. А. Шахматов. Видимо, он был прав.

Никаких серьезных оснований для отождествления славян и венедов «Естественная история» не дает. По мнению Ф. В. Шелова-Коведяева, с которым трудно не согласиться, венеды упомянуты Плинием в контексте архаичных, неясных и полусказочных представлений. Их окружают племена, существование которых в бассейне Вислы весьма сомнительно. Поэтому и само присутствие этнонима венеды в «Естественной истории» не может, судя по всему, рассматриваться в качестве бесспорного доказательства их реального обитания в Повисленье в середине I в. н. э. Ученый пишет: «Характерно, что Пл[иний] поместил упоминание венедов в полусказочный контекст: он понимал, что венеды побережья Северного Океана — один из элементов древних легендарных представлений, а не живой, современной ему реальности. Прочных оснований для отождествления их со славянами текст Пл[иния] не дает».