Тайны Древнего Лика

Следы ареолога вели именно оттуда. Нарбутис ускорил шаг и оказался перед проемом, в который свисал трос. Нижний конец троса лежал на ржавой насыпи с явно свежими углублениями-следами. Не оставалось никаких сомнений в том, что Батлер выбрался именно отсюда. Из глубины – к свету. К жизни…

Прежде чем спускаться в тоннель, Нарбутис связался с напарником:

– Баст, я прошел по следам. Он вылез из того самого перехода. Я – туда.

– Но…

– Расскажешь потом. Как там Батлер?

– Дышит. Я его уложил и накачал…

– Отлично, Баст. Давай к экскаватору, а я здесь посмотрю. Если что – выйду на связь.

– Но… – вновь попытался возразить нанотехнолог, но Нарбутис не дал ему блеснуть красноречием.

– Никаких «но», – отрезал он. – Трудись. Я пошел, конец связи.

Нарбутис повернулся спиной к проему, лег животом на плиту и свесил ноги в дыру. Повис на руках, разжал пальцы – и благополучно спрыгнул на кизеритовую горку.

«А мог бы и по тросу», – сказал он себе.

Но это было бы для него все равно что спускаться с дивана на пол при помощи лестницы…

Плоский фонарик, который пилот извлек из набедренного кармана комбинезона, осветил уходящий в обе стороны тоннель. На пыльном каменном полу виднелись свежие полосы следов – прошедший здесь недавно Батлер почему-то волочил ноги. От усталости? От голода? Стараясь не загружать голову предположениями, Людас спустился с насыпи и направился к Сфинксу.

Прошагав полторы или две сотни метров, он внезапно ощутил какой-то внутренний дискомфорт. Еще не понимая, что к чему, Нарбутис остановился, прислушиваясь к своим ощущениям, – и в голове его неистово завыла сирена тревоги. Ему представилось, что там, наверху, вот-вот случится что-то ужасное, непоправимое… Возник в сознании образ какой-то высунувшейся прямо из бледного неба мохнатой лапищи, черной чудовищной лапищи с длинными кривыми когтями. Конечность космического монстра схватила крохотный по сравнению с ней модуль, сжала его и раздавила, как куриное яйцо, вместе с Батлером. А через мгновение огромный кулак обрушился на экскаватор – и превратил в лепешку Миллза.

Картина была настолько впечатляющей и яркой, а дискомфорт, вернее, не дискомфорт уже, а необузданная тревога, настолько сильной, что Людас со всех ног бросился назад, к проему, совершенно не контролируя свои действия. Ему даже в голову не пришло вызвать по рации напарника – всепоглощающая тревога заставляла его мчаться изо всех сил, потому что, как ему представлялось, только от него зависело, претворится ли привидевшаяся ему картина в реальность. Внутренняя сирена завывала, не переставая, как сотня голодных волков, луч фонаря плясал по полу и проносились мимо стены тоннеля…

Не снижая скорости, Нарбутис взлетел на каменный холмик. Засунул в карман включенный фонарь и с ловкостью циркача вскарабкался по тросу, цепляясь за узелки. Выбрался под жиденькое небо, споткнулся и чуть не упал, намереваясь мчаться дальше, к модулю…

И тут истошно вопившая сирена стихла. Словно ей одним махом перерезали горло.

Тяжело дыша, астронавт присел на каменный столбик. Согнулся, упершись ладонями в колени, и принялся сплевывать на рыжий песок. Все вокруг было тихо и спокойно, и никаких волосатых лап, прорывающих небеса, нигде не наблюдалось. Сердце постепенно нащупывало привычный ритм.

Отдышавшись, Людас Нарбутис связался с напарником.

– Я уже вернулся, Баст, – сообщил он, услышав голос нанотехнолога.

– Слава Господу нашему Иисусу Христу и великому Мулунгу! [17] – с облегчением сказал Миллз, не забывший религии предков. – Ну и что там?

Нарбутис пожал плечами, будто Миллз мог из своего экскаватора разглядеть это.

– Знаешь, как инфразвук влияет на людей и животных? – еще раз сплюнув, спросил он.

– Слыхал о таком, – не сразу ответил Миллз. – Беспричинный панический страх. Ужас. В общем, Фобос и Деймос [18] . Тебя шуганули оттуда?

17

Мулунгу, Мурунгу, Мунгу – первопредок и громовник в мифах бантуязычных народов Восточной Африки.

18

Сыновья Ареса (Марса) и Афродиты (Венеры). В переводе с греческого Фобос – «страх», а Деймос – «ужас».

– Даже не страх, Баст. Со страхом я, может, и справился бы. Хотя не уверен. Тут другое. Мне показалось, что если я оттуда не выберусь немедленно, и тебе, и Батлеру конец придет. Его – всмятку, тебя – в лепешку.

– Понятно. Думаю, еще раз пытаться не стоит. Не пройдешь. А если и пройдешь – без мозгов останешься.

– Да, – согласился Нарбутис. – Пройти я там, наверное, не сумею. Контроль теряется полностью. Ладно, возвращаюсь, пусть они меня простят…

5

Он почувствовал на себе чей-то взгляд и попытался открыть глаза. Веки размыкались с трудом, словно были намазаны клеем, в голове слегка шумело, – но внешний мир все-таки вырисовался перед ним. Окружающее представлялось не очень четким, однако было вполне узнаваемым. Привычный светлый пластик на потолке кабины модуля, плоские настенные дисплеи… Над ним склонялся бритоголовый негр, одетый в серое полетное трико, а за спиной негра возвышался светлокожий скуластый мужчина в таком же трико.

– С добрым утром, мистер Батлер, – сказал негр и присовокупил к словам традиционную ослепительную улыбку, весьма подходящую для какой-нибудь телерекламы.

Алекс Батлер приподнялся на локтях и обнаружил, что лежит в комбинезоне и ботинках на полу кабины управления. Точнее, не на полу, а на тонком упругом матрасе из спального комплекта. Голова у него кружилась, но он все-таки сел по-турецки и обвел взглядом знакомое помещение посадочного модуля. Только это был не тот модуль. Негр примостился на корточках рядом с ним, а белый, сделав несколько шагов назад, опустился в кресло у панели управления. Оба они были незнакомы ареологу Первой марсианской.

В кабине повисло молчание. Нарбутис и Миллз ждали, с чего начнет Батлер. Потому что не знали, с чего начать самим.

Ареолог кашлянул и заговорил, негромко и медленно, как будто слова давались ему с трудом:

– Я сейчас соображаю не лучше Гомера Симпсона… Но, наверное, не ошибусь, если предположу, что вы – Вторая экспедиция.

– Точно! – вновь сверкнул улыбкой нанотехнолог. – Я – Бастиан Миллз.

– Людас Нарбутис, – подал голос инженер-пилот. – Командир там. – Он показал на потолок. – Полковник Джонатан Грей.

– Полковник Грей, – повторил Батлер. – Кажется, слышал о таком. А… полковник Маклайн?

– Грей, – сказал Нарбутис. – Джонатан Грей.

– Так… – Шум в голове у Батлера почти стих, голова перестала кружиться и все вокруг приобрело нормальную четкость. – Сколько я здесь?

– Год, – коротко ответил Людас Нарбутис.

– Плюс четыре дня, – уточнил Бастиан Миллз.

– А… другие?

– Пока только вы один. – Миллз поднял указательный палец, словно Батлер мог не понять его слов.