Тайны Гестапо

Ольга удрученно посмотрела на Андрея и тот, понимая ее состояние, негромко сказал:

– В такой обстановке найти этого человека будет нелегко. Не ходить же нам по дворам и спрашивать, где живут иногородние, которые меняют золотые монеты на продукты?

– Но надо же попытаться, – неуверенно молвила Ольга.

Лесничиха взяла за локоть хозяйку дома и они вышли из комнаты. Хозяин пошел следом за ними. О чем они говорили, неизвестно. А когда вернулись, то хозяйка молча положила перед Ольгой небольшую золотую монетку.

Иванцова внимательно осмотрела ее и со вздохом произнесла:

– Царской чеканки, тысяча девятисотый год, достоинством в пять рублей… Не музейная, Андрюша…

Старуха тут же рассказала историю этой монетки. Человека, которого они ищут, немцы забрали на работу.

Он жил здесь неподалеку, в саманном флигельке по улице Красноказачьей. Выменял он у нее на две такие монетки полмешка кукурузной муки. Другую, такую же монету, хозяйка поменяла у немца на пять камушков для зажигалки, пачку сахарина и иглу для швейной машинки.

Выслушав старушку, Ольга спросила:

– А чемодан? Чемодан есть у него?

Хозяйка ответила, что есть, что все вещи иного– родних-эвакуированных на месте. Можно пойти и посмотреть, ничего худого в этом не будет.

Пошли к уцелевшему флигельку, который, очевидно, и уцелел потому, что по самые окна опустился в землю.

Внутри жилища было сыро, царил полумрак, пахло сажей. Печь непонятной конструкции была закопченной, в углу сложены в два яруса саманные блоки, покрытые сверху кукурузными листьями и соломой, что служило, очевидно, ложем для обитателей.

И тут Настенька обрадованно зашептала:

– Вот он, вот, этот самый кожаный чемодан!

Под столом лежал потрепанный большой кожаный баул, не имеющий ни малейшего сходства с музейным чемоданом.

Оставаться в станице было незачем, они тепло распрощались с хозяевами и во второй половине дня благополучно добрались до домика лесника.

Когда на рассвете передвижная группа Воронина стала собираться к дальнейшему переходу, в горнице лесничихи на столе возвышались стопы горячих блинов, испеченных хозяевами ночью. Марья Авраамовна, крестя каждого солдата, вручала ему горку блинов с медом и желала благополучия и спасения от пуль антихриста.

По дороге в отряд Ольга все время думала о камушках, сахарине и иголках для швейной машинки. Все это в большом количестве имелось в чемодане капитана фон Гросса. В ее голове созрел дерзкий план.

С трудом преодолев крутые горные и предгорные просеки и проселки, «опель», наконец, выбрался на дорогу. Кроме Андрея и Ольги, в машине были старый партизан с бородой, которого в отряде все называли Савельичем и пожилая казачка Евдокия Пантелеевна.

Получив от партизанского казначея сумму денег в рублях и марках, камушки для зажигалок, сахарин и иголки, все четверо двинулись по базарам станиц, окружающих Спокойную, Предгорную, Отрадную… Цель была проста, но вместе с тем и опасна. Воронин долго не соглашался с предложением Иванцовой совершить такое торгово-поисковое турне по станичным базарам, доказывая, что именно базары всегда подвергаются облавам и прочесыванию гитлеровцами и полицией. Но Ольга стояла на своем. Если реликвии попали в руки местных жителей, они, естественно, начнут менять их на дефицитные вещи и продукты.

И вот они прибыли в одну из станиц. Во время оккупации базары заменяли не только универсальные магазины, но и радио, печать, агентство новостей и слухов. Здесь узнавали о положении на фронте, о готовящемся очередном угоне людей на работу в Германию и о многом другом. Зачастую базары собирались на рассвете и, если не было облав и арестов, они были открыты до позднего вечера. Без этого жизнь совсем замерла бы. На базарах толкались и немцы, и румыны, и итальянцы. Торговали всем: от гвоздей – до лошадей.

Роль Савельича и Пантелеевны заключалась в поиске золотых вещей, обменивающихся на дефицит – камушки, сахарин, иголки для швейных машинок и спички. Унтершарфюрер Иванцова и гауптштурмфюрер Паркета держались в стороне, охраняя их от полицаев и немцев. Когда Савельич показал одному станичнику свой товар, а Пантелеевна сахарин и иголку, откуда ни возьмись, протянулась загребущая рука полицая и схватила обоих. Пантелеевна жалобно запричитала. Ольга и Андрей тут же подошли к полицаю. Паркета схватил его за плечо и с силой отшвырнул в сторону, а Ольга осыпала его немецкой бранью. Тот сразу скис и поспешил скрыться в гуще базарной толпы.

После этого инцидента фильтрация базара продолжалась уже спокойно, но никаких ценностей, кроме обручального кольца и сережек с самоцветами, Савельич и Пантелеевна не обнаружили.

Оставаться в этой станице им больше не было смысла.

Так они объезжали станицу за станицей, но нигде содержимого «золотого» чемодана не встречали.

Двухдневное посещение базара в станице Спокойной также не принесло положительных результатов.

Столь рискованный план ничего не давал.

3

Объехав все станицы, «опель» прибыл, наконец в столицу уезда – Отрадную. Она походила на город, была более оживленной, с шумным базаром, на котором работало несколько мастерских и лавочек, и даже закусочные, ще можно было по баснословной цене перекусить и выпить кислого вина или шнапса.

Работал в станице и ресторан, открытый каким-то частным предпринимателем. На дверях его висела табличка: «Только для немцев».

Закусочные и ресторанчик были наводнены немцами, ехавшими на фронт.

Проезжая по улицам оккупированной станицы, Ольга вспоминала, как впервые на военкоматовской машине приехала сюда в августе, как смаковала арбуз вместе со спутниками, как выскользнули из-под бомбежки… Не думала, не гадала она тогда, что зимой, в фашистской форме, приедет сюда вновь на поиски чемодана.

Оставив машину в одном из дворов на окраине, направились к базару. Впереди шли «местные» Савельич и Пантелеевна, а Ольга и Андрей – на небольшом расстоянии за ними.

Базар был модный и шумный и чтобы «профильтровать» его, требовалось время. Ничего, заслуживающего внимания, на глаза не попадалось. Опять все те же обручальные кольца, сережки, янтарное ожерелье, серебряный браслет…

И вдруг Ольга увидела старушку, которая меняла разные вещи. Среди церковных книг она увидела изданную перед войной книгу-проспект «Керченский историко-археологический музей». Как завороженная потянулась она к этой книге. Спросила по-русски, на что хозяйка меняет ее. Старушка ответила: «Что пани офицерша предложит». Ольга, не задумываясь, отдала ей пакетик сахарина и пачку камушков. Это была баснословная плата по тем временам. Старушка долго не решалась взять предметы обмена, пока Ольга сама не вложила ей в руки товар. И та, не веря глазам своим, растерянно залепетала слова благодарности.