Тайны Гестапо

Иванцова согласно кивнула головой и, как бы размышляя вслух, продолжила:

– Что же в том генеральском чемодане может быть, если он так дорог одному из славных представителей генералитета фюрера?

На это гестаповец ответил, что в нем ценности из какого-то восточного музея, но описи у него пока нет. И, подумав немного, подчеркнул: «Пока нет».

– Очень хотелось бы знать, господин обер-лейтенант, какие музейные реликвии хранятся в этом чемодане, – не скрывая любопытства, высказалась Ольга.

– Предоставьте это мне, фрау унтершарфюрер. Генерал Кранбюлер базируется со своим штабом в Краснодаре. Бригадефюрер СС Вольфганг Кнопп тоже там со своим штабом. В августе из Киева к нему приезжал Франц Ауге, бригадефюрер СС. Он по поручению самого рейхсфюрера проводил со всеми нашими службами совещание. Бригадефюрер СС Франц Ауге, – повторил Бруно Тетцлафф.

– Бригадефюрер Франц Ауге? – многозначительно посмотрела на Андрея Ольга.

Гестаповец, заметив это, спросил:

– Не родственник ли гауптштурмфюрер Ганс Ауге бригадефюреру Францу Ауге?

Ольга помедлила с ответом, приняв вопрос за возможную ловушку. Затем с улыбкой взглянула на Андрея. Тот, выразив на своем лице недовольство, заерзал на стуле и что-то невнятное прохрипел. Встал и прошел к окну, растирая шею. А Иванцова вздохнула и сказала, что господин гауптштурмфюрер Ганс Ауге, как и бригадефюрер Франц Ауге, не любят подчеркивать свои родственные отношения и ссылаться на них. Об этом свидетельствует тот факт, что господин гауптштурмфюрер Ганс Ауге отказался в свое время от тепленького местечка в штабе и отправился со спецгруппой на фронт. Как истинный ариец, преданный делу фюрера.

– Да, это похвально… – с некоторым сомнением в голосе произнес обер-лейтенант и пристально уставился на Ольгу. Затем он перевел такой же пристальный взгляд на гауптштурмфюрера, который уже сел на свое место. И вдруг Бруно Тетцлафф, опустив понятие э субординации, довольно четко спросил по-русски Паркету, не отводя от него взгляда:

– Так вы родной брат бригадефюрера СС Франца Ауге?

Андрей вздрогнул, зрачки его глаз чуть заметно расширились и он вопросительно взглянул на Ольгу. Девушка была ошарашена вопросом на русском языке, и с сильным акцентом удивленно спросила гестаповца тоже по-русски:

– О, господин обер-лейтенант говорит по-русски?

– Служебный долг обязывает меня знать и этот язык, фрау унтершарфюрер, – закурил сигарету Бруно, продолжая внимательно наблюдать за выражением лица Паркеты.

Ольга сказанное обер-лейтенантом перевела на немецкий язык, и Андрей, сердито кивнув, строго посмотрел на фашиста. Затем что-то невнятно прохрипев, резко поднялся, сделал небрежный жест прощания и двинулся к выходу.

Ольга поспешила объяснить его поведение:

– Я же предупреждала, что господин гауптштурмфюрер человек очень щепетильный и, когда речь снова зашла о родственных отношениях, то он…

Но Бруно Тетцлафф уже не слушал ее. Он загородил Паркете дорогу, вытаскивая из кобуры пистолет.

– Прошу оружие и документы, Ганс Ауге. И ваши, фрау унтершарфюрер Инга Шольц.

За его спиной в распахнувшейся двери комнаты уже стояли с автоматами в руках унтер и два солдата.

Паркета понял: сопротивляться в настоящий момент бесполезно. Презрительно и надменно глядя на гестаповца, он вынул и протянул ему свои документы.

– Очень удивлена вашим поведением, господин обер– лейтенант! – гневно произнесла Иванцова и подала свои документы тоже.

– И оружие, Инга Шольц, – протянул руку гестаповец, а другой рукой расстегнул кобуру Андрея и вытащил оттуда его парабеллум.

Девушка демонстративно извлекла свой браунинг и чуть не швырнула его в лицо Тетцлаффу, но, перехватив спокойный, предупреждающий взгляд Андрея, сдержалась.

– Прошу, – обратился немец к своим гостям, – вернуться и сесть за стол.

Когда Ольга и Андрей присели на прежние места, дверь комнаты, за которыми остались гестаповцы с автоматами, Бруно прикрыл. Он подошел к столу и стал рассматривать документы задержанных. К своему удивлению, он увидел улыбку на лице девушки. И чуть не вздрогнул, когда услышал клокочущий смех гауптштурмфюрера и его страдающее от боли лицо. Он сжимал обеими руками горло, как бы стремясь умерить раздражение гортани, вызванное смехом.

– Ну господин обер-лейтенант? Понравились вам наши документы?! – брала инициативу в свои руки Ольга. Она встала и спокойно прошлась по комнате.

– Унтершарфюрер Инга Шольц! – приказным тонок отчеканил гестаповец. – Прошу сесть и перестать паясничать! Это касается и вас, господин гауптштурмфюрер Ганс Ауге! – закричал вдруг Тетцлафф, швырнув на стол документы.

Ольга и Андрей поняли, что документы «прошли». Иванцова, не подчиняясь приказу гестаповца, с невозмутимым видом прошлась по комнате, остановилась напротив него и ледяным тоном произнесла:

– Нам абсолютно наплевать на все ваши подозрения, господин обер-лейтенант. Если вы не хотите оказаться на передовой под Туапсе, то сейчас же прекратите эту дурацкую комедию! – И угрожающим тоном продолжала – Ваша холеностъ, молодцеватость накроется окопной глиной, если бригадефюрер Франц Ауге узнает, что его брат задержан… вами! Все это будет передано ему в подробном докладе. Советую опомниться, господин Тетцлафф! Вначале вы разыграли поклонника искусств, гостеприимного хозяина, а затем устроили это позорное дознание. Хотелось бы знать, на каком основании?

Бруно Тетцлафф все это время молчал. Было ясно: он не предвидел такого поворота событий. Теперь он сам оказался мишенью, а его гости превратились в нападающих. Вряд ли они вели бы себя так свободно и вызывающе, если бы за этим гауптштурмфюрером с больным горлом не стоял его брат – высокопоставленный чин в РСХА.

Перспектива попасть на фронт не прельщала обер– лейтенанта. Подумав, он встал и примирительно заговорил:

– Дело в том, господа, что еще в сентябре радиостанция вашей службы была уничтожена десантом русских в горах Северного Кавказа. И гауптштурмфюрер Ауге, и унтершарфюрер Шольц, если мне не изменяет память, значатся без вести пропавшими. И вдруг такая встреча, да еще при весьма интересных обстоятельствах. Не странно ли все это, господа? Для меня это очень странно, – покачал он головой.

Ольга засмеялась и в тон ему ответила:

– Странно то, господин обер-лейтенант, что вы не учитываете обстоятельств военного времени. Да, на нас действительно напали русские десантники, но нам чудом удалось спастись благодаря альпийским стрелкам спецотряда капитана фон Гросса. Затем мы пробыли некоторое время в полевом госпитале в Лабинске, осле в индивидуальном порядке долечивались при штабе опять-таки того же спецотряда капитана Альфреда фон Гросса, и вот сейчас едем в Краснодар…