Тайны Гестапо

Иванцова замолчала и, пересилив себя, сквозь слезы сказала:

– В Краснодаре бригадефюрер Франц Ауге должен показать своего брата профессору, и тот определит: сможет ли гауптштурмфюрер нормально разговаривать или его спишут… – Вытирая слезы, она отвернулась и отошла к окну.

Гестаповец хотел было вежливо осведомиться о госпитальных документах и направлении в Краснодар, но тут «гауптштурмфюрер» Паркета вскочил и начал гневно жестикулировать. Затем демонстративно забрал документы, оружие и решительно распахнул дверь комнаты. Ольга также забрала свои документы и браунинг и приказным тоном громко выкрикнула:

– Уберите своих телохранителей, обер-лейтенант! О вашем поведении будет известно в штабе бригаде– фюрера СС Кноппа! – и вышла вслед за Андреем.

Совсем сбитый с толку столь решительным поведением задержанных, обер-лейтенант Тетцлафф заспешил за ними и, поравнявшись со своими недавними гостями, осведомился, не желают ли они воспользоваться его автомобилем.

Ольга гордо сообщила, что у них есть «опель», любезно предоставленный им капитаном фон Гроссом до Краснодара.

Когда они вышли на улицу, зимний день близился к концу. Опускались серые сумерки.

Иванцова сказала, что ежели он желает хоть немного сгладить свою вину, то пусть подвезет их на своем «хономаге» к месту, где они оставили «опель». Не тащиться же им по этой зимней слякоти через весь город и терять время, тем более по вине «гостеприимного» хозяина! Гестаповец с радостью пригласил их в машину и, помедлив, спросил:

– Если вы не против, я провожу вас, господа, что, надеюсь также смягчит неприятный инцидент из-за этой книги. – и протянул ее Иванцовой.

Ольга улыбнулась, взяв книгу-проспект, и сказала по-русски:

– Как это говорится у русских: кто старое помянет, тому глаз вон.

Бруно, воодушевленный тем, что лед напряжения начал таять между ними, рассмеялся, хотя на душе у него было скверно.

Коща подъехали ко двору, где стоял «опель», в котором томились в неведении Савельич и Пантелеев «на, было уже совсем темно.

Обер-лейтенант, выйдя из машины, нисколько не скрывал своего интереса. Он тут же подошел к «опелю» и посмотрел номера, где рядом с цифрами был изображен горный топорик.

«Так вот почему он поехал провожать!»– отметила мысленно Ольга.

Гестаповец удовлетворенно вскинул руку и сел в свой «хономаг».

Лишь к концу следующего дня «опель», петляя и съезжая с крутых спусков, благополучно добрался до подходящего места в горах, где можно было его надежно укрыть, а дальше Иванцова и Паркета пошли пешком.

В пути, как только улеглось нервное напряжение после пережитого, Ольга вспомнила о чемодане Кранбюлера. А вдруг это и есть чемодан из Керчи?

Андрей посматривал на Ольгу и догадывался о ее мыслях. За все время пути только один раз спросил:

– Кранбюлер?

– Да, – ответила Ольга.

4

В лагере Ольгу и Андрея с нетерпением ждал Воронин. Дело в том, что разведчики обнаружили в лесу линию немецкой телефонной связи. Подключившись к ней, они слышали разговоры гитлеровцев, но понять их и записать не могли.

Воронин, Паркета, Иванцова и еще два разведчика, обнаружившие связь, вышли к месту прохождения телефонной линии. Ольга стала прослушивать разговоры и переводить их, а Воронин и Паркета наиболее важное записывали в блокноты.

Так продолжалось до глубокой ночи. Было холодно. Выл ветер, валил мокрый снег. Плащ-палатки отсырели. Однако Воронин и не собирался покидать неуютный пост. И лишь когда стало совсем невмоготу, послал разведчиков в лагерь, чтобы те принесли горячую еду и сухую палатку.

Телефонная линия, как выяснилось из разговоров, связывала две воинские части 49-го горнострелкового корпуса Рудольфа Конрада. Обсуждались вопросы снабжения боеприпасами и прочими военными материалами. И только из разговора какого-то Вернера с неизвестным Йозефом проскочило сообщение об операции под названием «Бараний лоб». Что это означало, понять было нельзя, но можно было догадаться, что речь идет о местной операции в горах и, по всей вероятности, оборонного значения.

Да, тысяча девятьсот сорок третий год начался для гитлеровцев плохо. Все планы фюрера и расчеты его генералов оказались несостоятельными. Уже начиная с декабря германские войска стали отходить с Кавказа и Кубани, тащась по заснеженным дорогам. Подвоз боеприпасов и продовольствия по пересеченной местности был невероятно трудным, а вскоре и совсем стал невозможен. В подтверждение этого Иванцова прослушала и перевела доклад в виде телефонограммы о том, что транспортировка раненых с передовой в тыловой госпиталь сопряжена с огромными препятствиями. Метеорологические условия ужасные, санитары истощены…

Вернулись разведчики и принесли ужин, сухую трофейную палатку. А для Иванцовой притащили огромную баранью шкуру. Девушка тут же улеглась на нее, не отнимая от ушей телефона. Ночью разговоров почти не было, и Ольга дремала.

Утром связь ожила. Понеслись разговоры один за другим и Воронин с Андреем едва успевали записывать перевод Ольги.

Опять шла различная информация: и о том, что имеется всего лишь один довольно безопасный путь от Майкопа на Усть-Лабинскую, и о том, что моторизованные части испытывают острую нехватку горючего, и многое другое…

Вдруг Ольга замолчала, глаза ее расширились и она торопливо начала переводить разговор:

– «О, этот счастливчик Гейнц, служит денщиком у полковника Борка, который ранен и теперь едет на лечение в Краснодар, под крылышко своего дяди генерала Кранбюлера… Гейнц будет сопровождать его.

– Кранбюлер? Это тот, который таскает с собой трофейные чемоданы с добром?

– Ты не ошибся, тот самый, и знаешь, что мне при встрече шепнул Гейнц? У Кранбюлера имеется особый чемодан…

– Особый? Как это понять? Наверное, там много ценного?..

– Еще бы! Он из банка. Гейнц собственными глазами видел… Горные стрелки полковника Борка нашли его у одной из этих деревень!

– Но по приказу фюрера все драгоценности должны сдаваться в Рейхсбанк!

– Он и не думает сдавать. Что он, дурак?.. Извини, меня, Вернер, но ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал. Если узнает гестапо…

– Черта с два, гестапо… Борк сам как гестапо! Он же СС!

– Вернер! Прекрати… Заканчиваю разговор, подъехала машина командира…»

Иванцова сидела с окаменевшим лицом. Ну вот, опять очередное сообщение о предполагаемом месте нахождения «золотого» чемодана! Конечно, может быть, это не музейный чемодан, но уже во второй раз в связи с ним упоминается генерал Кранбюлер. Надо ехать в Краснодар, не теряя времени.