Тайны смертей русских поэтов

Поначалу он только переводил произведения Лафонтена («Стрекоза и муравей», «Волк и ягненок» и др.), но со временем стал находить и собственные темы для произведений, в основном на злобу дня («Квартет», «Лебедь, Щука и Рак», «Волк на псарне»). За всю жизнь он создал более 200 басен.

Крылов достиг славы и богатства, но продолжал писать до последних дней жизни. Он был окружен всеобщим уважением, его творчеством восхищались, а книги расходились огромными тиражами. В. Г. Белинский, один из самых авторитетных критиков того времени, утверждал, что в русской литературе имеется лишь четыре классика: Державин, Пушкин, Грибоедов и Крылов.

В силу того, что о раннем периоде жизни Крылова было известно очень мало, о его жизни стали рождаться самые различные слухи, которые Крылов не только не опровергал, но иногда даже поддерживал. Так, он говорил, что очень ленив (что едва ли было правдой) и неряшлив.

Несмотря на официальное признание, он продолжал работать: с 1810 года он служил помощником библиотекаря, а затем и библиотекарем в Императорской публичной библиотеке. Кроме того, Крылов был избран членом Российской академии и получил золотую медаль за литературные заслуги. Его произведения неоднократно переиздавались, каждый раз все большим тиражом. Наконец, в 1830 году, после того как вышло восьмитомное собрание его сочинений, Николай I произвел его в статские советники. Значительная пенсия позволяла ему безбедно жить до конца своих дней.

Во второй половине жизни главным удовольствием Крылова стали изысканные лакомства. Из-за невоздержанности в еде у него были серьезные проблемы со здоровьем. Он сильно растолстел, даже обрюзг, и превратился в того Крылова, портрет которого знаком каждому русскому человеку с детства. Однако мало кто внимательно рассматривал его лицо, а между тем, внимательно изучив портрет, можно сделать вывод, что жизнь этого человека не всегда протекала спокойно, у него случались взлеты и падения, он также познал разочарования и, возможно, увлекался не только игрой и обжорством, но был подвержен и другим страстям.

Как бы то ни было, несмотря на проблемы со здоровьем, Крылов прожил 75 лет. Он умер не от обжорства, а от воспаления легких, что подтвердил его лечащий врач Ф. Галлер.

Узнав о смерти Крылова, великий князь Н. М. Романов заявил, что баснописец, вероятно, «сделался жертвою обычной неумеренности в еде», что и послужило причиной появления легенды о блинах.

Перед смертью Крылов приказал раздать всем, кто придет на его похороны, по экземпляру его нового издания басен на память, что и было исполнено.

Афанасий Афанасьевич Фет. Русский помещик

До сих пор нельзя с уверенностью сказать о происхождении А. А. Фета. Неизвестна точная дата рождения поэта, и существуют сомнения, кто же на самом деле был его отцом.

Когда мать Афанасия познакомилась с его отцом, Афанасием Неофитовичем Шеншиным, она была замужем за другим – Иоганном Фётом.

Это произошло в начале 1820 года в Дармштадте (Германия), где находился на лечении Афанасий Неофитович Шеншин, русский офицер в отставке. В то время ему было 44 года, он был довольно богатый орловский помещик.

С 22-летней Шарлоттой он познакомился в доме ее отца, обер-кригскомиссара Карла Беккера. Шарлотта была замужем за чиновником Иоганном Фётом. Между Афанасием и Шарлоттой вспыхнула любовь, и она, бросив все – семью, мужа, дочь Каролину, отца, свой дом – бежала с Шеншиным в Россию.

Шарлотта к этому времени уже была беременна, что не помешало ей обвенчаться С Афанасием Шеншиным по православному обряду в 1822 году спустя 2 года после рождения ребенка. Впоследствии она взяла себе имя Елизавета Петровна Шеншина.

Когда ребенок родился, в метриках его записали как Афанасия Афанасиевича Шеншина. Так было до 1834 года, до тех пор пока Афанасию не исполнилось 14 лет.

В 1834 году губернские власти, получив донос, начали наводить справки о супругах Шеншиных, их браке и рождении ребенка.

Тогда было неизвестно, кто же на самом деле отец ребенка – А. Н. Шеншин, Иоганн Фёт или кто-то другой… Старший сын соседа Шеншиных, Льва Толстого, Сергей Львович, писал: «Наружность Афанасия Афанасьевича была характерна: большая лысая голова, высокий лоб, черные миндалевидные глаза, красные веки, горбатый нос с синими жилками… Его еврейское происхождение было ярко выражено, но мы в детстве этого не замечали и не знали».

Шеншин решил отвезти ребенка в лифляндский городок Верро (сейчас эстонское Выру), так как опасался, что его признают незаконнорожденным.

В Верро он договорился с семьей Фётов, чтобы они признали Афанасия «сыном умершего ассесора Фёта». Несмотря на то что до этого Иоганн не признавал мальчика своим сыном, его родственники удовлетворили просьбу А. Н. Шеншина. Никто тогда не мог предположить, что это будет началом последующих жизненных неприятностей А. Фёта. В результате этого русский столбовой дворянин в одну минуту стал иностранцем, утратив тем самым все права на родовое имение Шеншиных.

Через некоторое время Афанасий Фёт поступил в немецкий пансион. Мальчик был очень одинок, так как в его классе не было ни одного русского. Он был полностью оторван от своей родной семьи, даже на каникулы его не забирали домой.

В вышедшей уже после смерти Фёта его книге «Ранние годы моей жизни» он вспоминает, что, возвратившись домой, во время верховой прогулки «не смог совладать с закипевшим в груди восторгом: слез с лошади и бросился целовать родную землю». Также он вспоминал: «В тихие минуты полной беззаботности я как будто чувствовал подводное вращение цветочных спиралей, стремящихся вынести цветок на поверхность». Возможно, это были одни из первых поэтических строчек будущего поэта. Очевидно, что для ранимого мальчика такая вынужденная оторванность от семьи была настоящей жизненной катастрофой, определившей впоследствии очень многое в его жизни.

Обучаясь в Московском университете, Афанасий Фёт начинает писать стихи. В 1842 году в журнале «Отечественные записки» было опубликовано его первое стихотворение. Именно в это время «ё» в фамилии поэта была изменена на «е». Теперь он стал Афанасием Афанасьевичем Фетом. Поэт был не против такой поправки и взял эту фамилию как псевдоним.

Стихотворения Фета очень понравились Тургеневу, и хотя Авдотья Панаева позже вспоминала: «Тургенев находил, что Фет так же плодовит, как клопы, и что, должно быть, по голове его проскакал целый эскадрон, от чего и происходит такая бессмыслица в некоторых его стихотворениях», – она была все же неправа.

В 1844 году А. А. Фет закончил Московский университет и, как гессен-дармштадтский подданный, сразу же поступил унтер-офицером на службу в Орденский кирасирский полк. Одной из причин поступления на военную службу было желание Фета выслужить потомственное дворянство и вернуть утраченное положение.

Уже в 1846 году он получил русское подданство, право на которое давал первый обер-офицерский чин (в кавалерии ротмистр). По указу Николая I русское дворянство можно было получить только после присвоения первого штаб-офицерского чина (майор). Поэтому, возвратив себе русское подданство, он в 1853 году добился перевода в гвардейский полк, находившийся рядом с Петербургом. Из-за постоянно меняющихся императорских указов, с каждым разом все более завышающих планку воинского звания, Афанасий Фет так и не смог дослужиться до дворянства.