Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации
Шрифт:
Единственный напрашивавшийся вывод — Грант мог это сделать только по указанию военного министра Эдвина Стентона. И вскоре же Эйзеншимл нашел свидетельства двух чиновников военного министерства Л. Бейтса и С. Бекуиза, весьма дружественно настроенных к Стентону, что министр дал прямой приказ Гранту не ходить в театр. Эти зародившиеся сомнения привели Эйзеншимла в архив Бюро военной юстиции и побудили разобрать покрытые пылью бумаги, которые тщательно собирал судья Джозеф Холт. Эйзеншимл, как уже говорилось, химик по образованию, решил, по его собственным словам, следовать методу Д. И. Менделеева, который составил свою знаменитую таблицу, оставив пустые клетки, заполненные позднее предсказанными им элементами. На протяжении ряда лет Эйзеншимл работал с группой помощников, пытавшихся найти нити, связывавшие Стентона с заговором, который привел к убийству Линкольна. Но в конце жизни, в 1963 году, Эйзеншимл признал, что не сумел заполнить часть пустых клеток… Книга
Концепция Эйзеншимла была отвергнута профессиональными историками фактически даже без обсуждения. Л. Хамилтон высмеял книгу «венского химика». Один из видных консервативных историков, А. Невинс, назвал концепцию Эйзеншимла и его приверженцев «экстравагантной гипотезой». И позднее большинство профессиональных историков, подобно Б. Томасу и Г. Хаймону, авторам биографии Стентона, считали работы Эйзеншимла и его последователей «неосновательными по методу и не заслуживающими доверия в своих выводах». А число сторонников «экстравагантной гипотезы» (кроме профессиональных историков) все возрастало. Ее влияние проявилось не только в том, что эта концепция воспроизводилась на протяжении нескольких десятилетий в целом ряде книг, получивших широкую известность. Ее воздействие этим не ограничилось — отдельные доводы Эйзеншимла повторялись и в работах, авторы которых отвергали его интерпретацию истории заговора в целом.
Версия Эйзеншимла оказала сильное влияние на Ф. Ван Лорен Стерна, автора вышедшей вскоре и также получившей широкую известность монографии «Человек, убивший Линкольна». Влияние Эйзеншимла явственно ощущается и в книге журналиста Д. Бишопа «Лень, когда был застрелен Линкольн», хотя в ней отвергается идея о «заговоре Стентона», а его непонятные действия объясняются убежденностью военного министра в том, что речь идет о разветвленной секретной организации южан, в которой Бут был лишь мелкой сошкой. В октябре 1963 года Бишоп обсуждал в Овальном кабинете Белого дома свою книгу с президентом Дж. Кеннеди. «Мое отношение к убийству такое же, как у Линкольна, — сказал Кеннеди. — Если кто-то захочет обменять свою жизнь на мою, он может это сделать».
Интерес к концепции Эйзеншимла резко возрос после убийства в 1963 году Джона Кеннеди, закулисная история которого так же полна загадок, как и трагедия 1865 года. «Мы ныне знаем столь же мало о подстрекательстве к убийству, как и те, кто присутствовал в театре Форда, когда Бут спустил курок», — утверждал в 1965 году один из последователей Эйзеншимла. Известные американские журналисты Д. Андерсон и Л. Уиттен писали в 1977 году: «Во многих отношениях убийство в 1865 году Линкольна продолжает вызывать еще большие споры, чем убийство в 1963 году президента Джона Ф. Кеннеди. Мрачные подозрения окутывают обе трагедии».
«Нетрадиционалистские» теории, возникшие в отношении убийства Линкольна и Кеннеди, имеют много общего. В обоих случаях убийца сам был застрелен до того, как он мог дать объяснение своему поступку. Все эти теории исходят из предположения, что подобное преступление, требующее тщательной подготовки, не могло быть делом рук фанатика-одиночки. Эти теории предполагают существование тайного заговора в самых верхних эшелонах власти (политической и экономической), использующего в качестве своего орудия человека, казалось бы, ничего общего не имеющего с ними. Ярый сторонник южных плантаторов, Джон Уилкс Бут выполнял роль агента контрразведки северян, в свою очередь находившейся на службе политиков и банкиров, а «левак» Ли Харви Освальд (убийца Кеннеди) — орудие ЦРУ и различных группировок ультрареакционеров.
Основу всех «нетрадиционалистских» концепций составляют, как уже отмечалось, доводы, выдвинутые в книге Эйзеншимла, к рассмотрению которых пришла пора приступить.
Обратимся прежде всего к той странной линии поведения властей в отношении человека, от которого в отличие от лжесвидетелей, выдвинутых обвинением на процессе соучастников Бута, можно было лучше всего узнать о тайных пружинах заговора. Речь идет о Джоне Саррете, наряду с Бутом являвшемся центральной фигурой среди заговорщиков. Не много достоверного известно о сыне миссис Саррет. Ревностный сторонник рабовладельцев, Джон Саррет, однако, без колебаний принес присягу верности федеральному правительству в Вашингтоне, требуемую при назначении на чиновничью должность в почтовом ведомстве. Вероятно, это было сделано по заданию южной разведки. Почтмейстер в небольшом городке был удобной фигурой для сбора и пересылки разведывательных донесений. Вскоре Саррет возбудил подозрение, был смешен со своей должности и стал профессиональным разведчиком. Он не раз доставлял донесения и инструкции, курсируя между Ричмондом, Вашингтоном и Монреалем в Канаде. В конце 1864 года Саррет познакомился с Бутом, который предложил ему участвовать в похищении Линкольна. Бут ли придумал этот план или ему он был подсказан извне — не имеет особого значения. Несомненно лишь, что Саррет не
смог бы активно включиться в подготовку этого плана и последующего плана убийства, не получив на то согласия своего начальства в Ричмонде.Вашингтонская полиция ворвалась в дом Саррета, но не нашла заговорщика на месте. Было объявлено о награде в 25 тыс. долларов тому, кто захватит Саррета. А он тем временем без труда перешел границу Канады. (Детективы, которым было дано задание преследовать заговорщика, по какой-то ошибке были снабжены приметами Этцеродта.) Начальник вашингтонской полиции А. Ч. Ричардс послал в Канаду своих агентов, в том числе человека, знавшего Саррета в лицо, но неожиданно получил за проявленную инициативу выговор от военного министерства. Это не помешало потом министерству утверждать, что погоня за Сарретом проводилась по приказу Э. Стентона.
Вряд ли можно сомневаться, что по каким-то причинам Стентон сознательно смотрел сквозь пальцы на побег Саррета. Вместо поисков Саррета в Канаде полковник Лафайет Бейкер — о нем ниже — занялся организацией погони за каким-то мнимым Сарретом в горах Пенсильвании. В сентябре 1865 года Саррет переехал из Канады в Ливерпуль. Американский вице-консул в этом английском порту 30 сентября, получив сведения о Саррете от судового врача, направил донесение в Вашингтон и просил полномочий на то, чтобы добиваться выдачи заговорщика. В ответ 13 октября заместитель государственного секретаря У. Хантер уведомил вице-консула, что после консультаций с военным министром и генеральным прокурором «было сочтено целесообразным в настоящее время не предпринимать никаких действий в отношении ареста предполагаемого Джона Саррета».
Судовой врач, все еще надеявшийся получить обещанную награду в 25 тыс. долларов, в конце октября посетил американского консула в Монреале и сообщил дополнительные подробности о планах Саррета, в частности о его намерении отправиться в Рим. Консул стал забрасывать телеграммами государственный департамент. Ответы приходили нескоро, иногда с интервалами в две недели. Из них следовало, что государственный департамент обсуждает вопрос о Саррете с военным министерством. В конечном счете Вашингтон так и не потребовал выдачи сообщника Бута. А поскольку энергичный судовой врач продолжал будоражить американскую дипломатию предложениями о поимке Саррета, в Вашингтоне наконец решили действовать, но совсем в неожиданном направлении. 24 ноября военный министр Стентон издал приказ № 164, в котором бралось назад обещание награды в 25 тыс. долларов за поимку Саррета. Впоследствии Стентон, давая объяснения дружески настроенной к нему комиссии конгресса по поводу этого приказа, разъяснял, что уже прошло много месяцев со времени объявления награды. Однако именно в то время шансы захватить Саррета резко возросли, и это объяснение по существу ничего не доказывало.
Пользуясь бездействием американских властей, Саррет уехал в Рим и под именем Джона Уотсона вступил в один из наемных полков, входивших в армию папы. Здесь беглец встретился со своим школьным товарищем Сент-Мэри, который, по-видимому, еще не зная об отмене награды, поспешил известить американского посла о нахождении Саррета в Риме. 23 апреля 1866 года посол направил сообщение обо всем этом в Вашингтон. Почти через месяц, 17 мая, Стентон, мнение которого было запрошено государственным департаментом, переадресовал запрос своему другу, генеральному прокурору, а тот, в свою очередь, потребовал от Сент-Мэри сообщить сведения о себе и переслать сделанное им под присягой заявление о Саррете. 28 мая Сьюард предложил Стентону послать специального агента в Рим, чтобы потребовать выдачи Саррета. Ответа со стороны военного министра не последовало. 20 июля прибыли затребованные из Рима бумаги. Кроме того, американский посол доносил, что при получении соответствующей просьбы из Вашингтона папские власти с готовностью выдадут преступника. 28 августа государственный департамент снова запросил военное министерство о его мнении по этому вопросу — и снова не получил ответа. В октябре Сьюард предложил удостовериться, действительно ли Саррет в Риме, и для этого переслать фотографию разыскиваемого шпиона в американское посольство при папском престоле.
Тем временем в ноябре 1866 года канцлер римского папы кардинал Антонелли, не дождавшись просьбы из Вашингтона, сам отдал распоряжение об аресте Саррета. Тот был арестован, но сумел бежать сначала в Неаполь, а оттуда пароходом в Египет. Только после его бегства в Рим пришла наконец фотография Саррета. Но на ней разведчик был так мало похож на себя, что она могла лишь повредить поискам, направляя полицию на ложный след. В Египте генеральный консул США сумел добиться ареста Саррета. В начале января 1867 года американский военный корабль доставил преступника в США. Власти приняли специальные меры, чтобы воспрепятствовать встречам заговорщика с «посторонними лицами». Однако незадолго до суда Саррета посетил конгрессмен из Огайо Эшли, близкий друг Стентона. Вероятно, этот визит был связан с попытками получить от заключенного какой-либо компрометирующий материал против президента Эндрю Джонсона, которого радикальные республиканцы решили предать суду сената.