Тайны Великих раскопок
Шрифт:
Живы еще чада Ее (?), ведая, чьи они в этом мире божьем.
Сторона Б
Будем опять жить. Будет служение богу Будет все в прошлом — забудем, кто мы есть. Где вы побудете, чада будут, прекрасная жизнь — забудем, кто есть мы. Чада есть —узы есть — забудем, кто есть. Что считать, господи* Рысиюния (видимо, Россия?) чарует очи. Никуда от нее не денешься, не излечишься (это точно!). Ни единожды будет, услышим мы: вы чьи будете, рыси-чи, что для вас почести; в кудрях шлемы; разговоры о вас
Не есть еще, будем ее мы (?), в этом мире божьем.
По приведенному бреду вполне можно представить и аналогичные попытки дешифровки.
Основная причина загадки Фестского диска кроется не в бессил ии современных дешифровщиков (и не такие ребусы приходилось разгадывать!), а в краткости текста и его «моно-пол ьности», которые вполне допускают, что здесь представлены не все
Но нижеприведенное мнение — крайне пессимистическое. Все-таки некоторые отправные точки к дешифровке существуют. Количе ство знаков в отдельных словах (предполагают, что в каждой я чейке отдельное ело во, но и это оспаривается) колеблется от двус до пяти. По анало гии с другими древними письменностями можно предполагать, что знаки должны носить преимуществен но слоговой характе р. Знак «голова с гребнем» всегда стоит в конце слова, из чего следует, что письмо должно было различать падежи. Поиск языка, на котором составлен текст, логичнее всего ограничить Средиземноморским бассейном. Сама. <>ормазнаков говормт очень много об авторах письма Этот народ* имел опыт в мореходстве, сельском хозяйстве и скотовод-стве, знал гончарное и военное дело (о последнем свидетельствует «фигурка со связанн ыми руками и головой с гребнем). Опираясь» на эти и другие очевидные факты, болгарский ученый Иванов перевел Фестский диск с древнелувийского языка. На сегоддн яшний день его дешлифровка считается наиболее приемлемо й <во всяком случае, она имеет своих сторонников), поэтому приведем ее полностью.
Сторона А
К’сгда Яра отправился в поход на Лилимува, когда отправился и /-/е успел, Ярамува его устранил, прогнал своего любимца, и он с&м уничтожил Лили мува Тархумува решил относительно Яра, чтобы он ушел на отдых. Тархумува был в плохих отношениях с этим Лилимувой. Тархумува решил относительно Яра, чтоСе>/ юн отдыхал (ушел на отдых) во дворце Он (Тархумува) напал г-ча границу области Сандапия. Апипумува убежал. Упара-мува встречает меня, раэгневанный из-за своих интересов, однако Рунда применил насилие и отразил его. Сармасу удалился к Ярамува.
Сторона Б
Сарма обдумывает и свободно готовит свой план: он натравливает Илион (Троя) его подстрекает, однако я берегусь. Сарма, разгневанный на Эфес, принял решение в свою пользу: Илион его подстрекает Сармасу освободился, пришел и применил насилие. Илион его поощряет Для унижения Ярину он отправился вЯлисос, наложил тяжелую дань, однако проявил снисхождение, взял ему глаза и удалился в Газену. Однако Яра гневается из-за унижения. Яра собрал урожай, обеспечил мне счастливое пребывание и клянется, что не будет создавать неприятностей, так как это не в его интересах.
Сандатимува.
На первый взгляд здесь все логично Упоминаемые города Ялисос (на острове Родос), Эфес, Илион и Газена (в Малой Азии)
извести fai истории и археологии. Вот только действующие персонажи ни о чем не говорят. Но и это вполне можно объяснить, учитыв» -я прошедшие времена. Перед нами секретное послание вх1а^дыке Крита, написанное специально изобретенным шрифто то есть первый шпионский отчет и первая шифровка, а некий Сандатимува — первый известный истории Штирлиц. 0& этом говорят и знаки, выдавленные штемпелями, на кото рьыж: могло стоять и истинное значение знака.
Но ьш «стораживает другое. Почему переписка с критским царем вел ась на «экзотическом» языке? Почему автор письма не попри в^^тствовал адресата, как тогда требовалось? И зачем ему понащоСЗилось писать по спмрали, если только и в этом не крылась» к0к^ая-то информация? Настораживает и характер расположен ия з шпаков: автор как будто заранее знал, сколько их будет и где paci—юложить каждый. Не осталось ни свободного места, ни скученн остизнаковвконце. Это не может не навести на размышления о ^шаблонности» документа. К тому же Фестский диск вовсе не ед «лиственный, как примято думать. Похожая табличка (правда, CBMhi цовая) со спиралевидной надписью обнаружена в Маль-яно. Н ак—1исана она на этрусс ком языке, который тоже до сих пор не деиш^-тфрован, в VI веке до н.э. Текст ее состоит примерно из 70 слов ,
атекстФестского диска — из 61 (если считать в каждой ячейке в—io слову). К этому можно добавить, что в момент появления дьлс ш<а критяне были владыками моря, а в момент появления табли*чк^ и этруски-тиррены — самыми знаменитыми пиратами. Уж не с^зязано ли их появление с культом морского божества?Пе|> «несемся на Север. Здесь в 111—11 тысячелетиях до н.э. вдруг п еявились спиральные лабиринты, выложенные из камней . Ос «бенно много их в районе Белого моря, но встречаются они и в «Финляндии, и в Норвегии, и в Англии, и в Дании, и в Герман гл1У шл в Швеции. И всегда на берегу моря или фьорда. Иногда о ни ^расположены поодиночке, иногда группами, образуя полукруг; Ежутри которого сложены каменные кучи Раньше создателями их считали друидов э гномов и троллей. Теперь потомки noMio|OCZ»B и рыбаки Балтики о назначении лабиринтов ничего сказать» не могут, хотя по мере сил пекутся об их сохранности (помор ы, например, считают, что лабиринты построил Пугачев).
^личия между каменными лабиринтами есть, но весьма незна мнительные. Если двигаться по спирали вдоль каменных стен, то н епр» еменно попадешь в центр, из которого уже не будет вы-
хода* Центр обычно обозначен горкой камней или одним крупным камнем, вполне способным служить алтарем. А. Никитин так описывает свои впечатления от лабиринта на Большом Заяцком острове: «Я увидел перед собой лежащие полукругом гигантские, более 30 м в диаметре, каменные спирали, поросшие вереском и ягодником. Они были сложены не из отдельных камней, а из щебня и гальки, включая более крупные валуны, поднимались над землей иногда до полуметра и своими плавными изгибами как бы вбирали, втягивали в себя (курсив авторов) взгляд человека. Внутри этого полукруга находились и другие каменные сооружения: черные от многократно возрождавшегося и отмиравшего лишайника каменные курганы, поставленные на ребро валуны, образующие каменные ящики-дольмены».
О назначении лабиринтов ученые высказывались не раз* Русский историк Д. Святский видел в них закодированную проекцию блуждания Солнца по полярному небу. Но почему тогда лабиринты расположены на берегу, а не на горе или холме, где были бы более уместны для культа Солнца. Н. Виноградов —
узник Соловецкого лагеря —считал, что лабиринты —это жертвенники или гигантские алтари, связанные с миром мертвых. По спирали должны были двигаться души умерших, чтобы потерять ориентировку и не вернуться в мир живых. Возможно, центр лабиринта рассматривался как вход в потусторонний мир. Похожею точку зрения высказал и археолог А. Куратов, раскопавший одну из каменных куч лабиринта и обнаруживший под ней еице не до конца истлевший обломок обожженной человеческой кости. В советское время под влиянием материализма высказали совсем бредовое предположение, что лабиринты являлись моделями рыболовных ловушек. Они напоминали рыбакам , как при отливе строить на обнаженном морском дне ла~ биринт из ветвей и кольев, в который попадет рыба. Но даже тогда никто не сумел объяснить, зачем создавать так много моделей и можно ли столь пренебрежительно относиться к умственным способностям рыб?
Между тем от взглядов исследователей ускользнул один очень древний обычай, пережитки которого сохранились даждо наших дней (хотя бы в знаменитом девизе «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих»). Суть его довольно жестока: нельзя протягивать руку утопающему, потому что он уже добыча морского духа, которую тот сам себе и выбрал. Отбирать жертву — зто безрассудный вызов божеству, и это вряд ли будет прощено: либо рыба уйдет из сетей, либо сам потонешь. Литературный пример этого пережитка встречается в романе «Пират» Вальтера Скотта. Жители Шетландских островов смотрят на героя, спасающего из волн человека, как на сумасшедшего, и предупреждают, что спасенный обязательно принесет герою беду. Так оно и происходит по сюжету. Аналогичный обычай академик Крашенинников обнаружил у камчадалов: спаситель утопающего — непременно утонет. Если же несчастный выберется на берег сам, он превращается в изгоя: никто не пустит его в дом, не накормит, не положит под бок своей жены по закону гостеприимства. Уже совсем недавно чукча, бросивший русскому товарищу круг, умолял не рассказывать об этом его соплеменникам. Подобное поверив было распространено среди английских и французских матросов, среди дунайских и днепровских лодочников и даже за пределами Европы.