Тайны Великих раскопок
Шрифт:
Интересно, что на сообщение ИТАР-ТАСС мгновенно откликнулся другой старец — маститый академик Д.С. Лихачев, один из крупнейших в мире знатоков Древней Руси. «Вместо раздувания ажиотажа вокруг поисков и тайны библиотеки Ивана Г розного, — сказал академик, —нам важнее было бы спасать книжные сокровища, которые гибнут в наши дни». Дмитрий Сергеевич объяснил свое заявление тем, что, «даже если библиотеку Ивана Г розного обнаружат, находка не будет представлять большой научной ценности (в средствах массовой информации ее ценность явно преувеличивается), ведь «значительную часть этого собрания составляли церковные книги, которые Софья Палеолог привезла на Русь из Византии, чтобы молиться на своем родном языке». Хотя академик и привел потом примеры нескольких пожаров в библиотеках — Пулковской обсерватории, Академии наук, Адмиралтейства, исторического факультета Петербургского университета, — в которых за последние годы погибли многие тысячи редких книг, хотя академик и убежден, что, «раз от огня страдают
Впрочем, директор Центра археологических исследований Александр Векслер в тот же день «обнадежил население», заявив, что библиотека Ивана Г розного, конечно же, дело интересное, и он, директор Центра, надеется, что она будет обнаружена. «Подземелья Москвы полны сокровищ», — сказал ученый корреспонденту и добавил, что возглавляемый им Центр ведет в Москве масштабные археологические исследования, которые «уже дали блестящие результаты».
Как видно, в вопросе поисков и ценности библиотеки русского государя ученый мир, как и на протяжении почти всего XX века, занял всего лишь выжидательную, если не сказать скептическую, позицию. Оно и понятно: куда легче просто давать направо и налево интервью по тому или иному вопросу, чем собраться с силами да и опуститься на дно того самого подземелья, где «полно сокровищ». Апалос Иванов хотя бы и впрямь излазил их вдоль и поперек.
В который уже раз возникла проблема с созданием штаба поисков.
История самих поисков диктует: если организуется «штаб», это наверняка может означать лишь то, что поисками опять займутся 2—3 энтузиаста, а XX век знает их поименно. В числе первых был Игнатий Яковлевич Стеллецкий, затем «заразивший» В. Осокина, И.Е. Кольцов, Е А. Фенелонов, А. Иванов и сочувствующие им. Вот, пожалуй, и все. Но зато какие люди! О некоторых из них следует рассказать подробнее.
Апалос Иванов, будучи инженером, в 1930-х годах получил задание «определить кубатуру» храма Христа Спасителя. 5 декабря 1931 года здание стерли с лица земли, но до этого прискорбного факта Иванов обнаружил «потайной ход в восточной стене бывшего храма». Пройдя тридцать четыре ступени вниз, исследователь оказался в просторном тоннеле — «добротном», как он сам выразился. Высота хода была более роста человека. По тоннелю, А. Иванов дошел до развилки. Один ход вел к Кремлю, второй уходил вправо, к Саймоновскому проезду. Инженер нашел там и «прикованные ржавыми цепями скелеты», и «железные двери», разделяющие отсеки переходов. Дальше ему не удалось исследовать подземный ход: железную дверь, находившуюся в цокольной стене храма, опечатали сотрудники НКВД, поставив надежную охрану, а выход из-под земли к Москве-реке замуровали кирпичной кладкой.
А. Иванов все сокрушался, что не исследовал по-настоящему отсеки: он уже тогда был «болен» библиотекой русского царя и считал, что она может находиться в подвале или подземном тоннеле… позднейшего храма! Однако прошли годы, инженер много повидал подземелий и даже вплотную приблизился к находке библиотеки.
Так что ж это за библиотека?
История распорядилась так, что, в первую очередь, отвергла сослагательное наклонение в отношении самой себя. Обстоятельства же или силы, способные превращать сослагательное наклонение в действительное, не спешат показатьсямиру. В разное время, но по совершенно одинаковому сценарию «сгорели» и «догорают» лучшие и полнейшие библиотеки планеты. Достаточно припомнить одну лишь Александрийскую! Наступит время, и человечество перестанет знать свою историю: отсутствие архивов — вот то страшное, что может нас ожидать. Иван Грозный, блестящий писатель и мыслитель своего времени, это как раз прекрасно осознавал. Потому и принялся за составление Свода Истории Человечества, в основу собираясь положить уже существующий «Хронограф» и… материалы собственной библиотеки! К «Хронографу» XVI века мы еще вернемся. А пока запомним это обстоятельство и заглянем на 100 лет ранее — в 1472 год.
Великий князь Московский Иван III Васильевич овдовел и женился на византийской царевне Софье Палеолог, получив «в приданое» уникальную библиотеку, принадлежавшую последнему императору Византии Константину XI, а к тому времени — семейную реликвию Палеологов. Племянница императора Софья (Зоя), обнаружив Москву деревянной и пережив в ней незначительный пожар, тут же выписала из Италии знаменитого художника и архитектора Аристотеля Фиораванти и велела ему построить под Кремлем белокаменный тайник — для «приданого». Она же и подсказала, как считают историки, Ивану Васильевичу перестроить Кремль, и с XV века Московский Кремль сделался белокаменным, а это свойство было перенесено и на саму Москву, которую «белокаменной» зовут до сих пор.
Сын Ивана ISI Василий III Иванович привлек для перевода имеющихся в «либерее» книг монаха Максима Грека. Переводя «Толковую Псалтирь», Максим заодно сделал и опись «либереи». Это отражено в «Сказании
о Максиме Философе».Неизвестно, каким образом передавалась библиотека от Ивана Ш сыну Василию, а от Василия — Ивану Грозному. Есть мнения, что и внук, и даже сын Ивана Третьего почему-то добывали для себя эту библиотеку, разыскивая ее по тайникам. Якобы и Иван, и Василий замуровывали книгохранилище. С чем это было связано, не совсем понятно, если не следовать логике «проклятия», о котором будет сказано ниже. Как бы то ни было, «ли-берея» всегда была любимым и лелеемым Иваном Грозным сокровищем. В какой бы дворец он не переезжал, от дворца царя Ивана всегда проводили тайный ход к библиотеке, дабы государь всегда имел возможность оказаться в хранилище и прикоснуться к заветным фолиантам. Списки, свитки и книги в библиотеке были на разных языках, но в основном на латыни, греческом и древнееврейском…
Во время Ливонской войны в 1565—1566 годы в Россию привезли пленных ливонцев и расселяли по разным провинциальным городам, в основном во Владимир. Их сопровождал Дерп-тский пастор Иоанн Веттерман. Встретившись с Иваном Грозным в Александровской слободе, пастор получил предложение от царя заняться переводом древних книг на русский язык. Побывав в хранилище и увидев собственными глазами сокровище, о котором по Европе ходили слухи, Тартуски i пастор онемел от столь великого числа редкостей и раритетов, произведений и имен в одном подземелье. Протянув время с окончательным ответом, Веттерман якобы занялся работой над переводами, а на самом деле составил каталог государевой сокровищницы. В начале XVII века в «Хронике» Ф, Ниенштедт как раз описывал приключившееся с Дерптским пастором в России. Вероятно, список Ваттермана «всплыл» в 1822 году, когда профессор Дер-птского же университета Христиан Дабелов обратился в некоторые городские архивы Эстляндии с просьбой прислать ему интересные исторические публикации и документы. Из Перно-ва (Пярну) ему пришел пакет, где лежали два исписанных листочка. Текст был написан на старонемецком языке чернилами, к тому времени почти выцветшими:
«… Сколько у царя рукописей с востока. Таковых было всего до 800… Ливиевы истории, Цицеронова книга Де республика и восемь книг Историарум. Светониевы истории о царях… Та-цитовы истории. Вергилия Энеида и Итх…»
«Итх…» — это«Итхифалеика», популярная среди современников Вергилия, но ко времени Смуты на Руси уже считавшаяся утерянной. Кроме известных гимнов Пиндара, библиотека содержала и другие его стихотворения, о которых не знал никто. Историческая же часть «либереи» была самой полной: историки были представлены почти все и в полном объеме!
Сделав копию со списка, Дабелов отправил документ обратно в Пернов.
Дерптский же профессор Вальтер Клоссиус в 1826 году приехал в Пернов ознакомиться с этим списком в подлиннике, но… списка уже не было в наличии!.. Кпоссиус.скрупулезно и терпеливо разыскивал «либерею» в Москве, но не нашел. В конце прошло-го века Страсбургский ученый Эдуард Тремер, испросив высочайшего соизволения императора Александра 111, специальным зондом исследовал землю под сооружениями Московского Кремля. Его поиски не дали результата, хотя он очень надеялся на подвалы — подклеточный этажтеремного дворца, возведенного как раз на белокаменных погребах. Подтверждением блестящей возможности мелькнуло тогда сообщение, что в теремном дворце под мусором и бочками с дегтем обнаружена небольшая дворцовая церковь. Горько сожалея о неудаче, в момент отъезда из России Э.Тремер сказал: «Наука поздравит Россию, если ей удастся отыскать свой затерянный клад».
Вопрос о библиотеке Ивана Грозного разжег в России ученую полемику. Русские историки тоже, наконец, принялись за поиски клада. Начали раскапывать Кремль. Тему задал не иностранец Тремер, — дискуссии затихали и разгорались с новой силой еще с 1724 года, с заявления пономаря московской церкви Иоанна Предтечи Конона Осипова. Для Петра I Осипов уже искал библиотеку, позже он написал в Канцелярию Фискальных дел в Петербурге доношение, в котором опять заявлял, что в подземелье Кремля имеются «две палаты», заставленные до потолка сундуками с неизвестным содержимым. На них «замки вислые превеликие, печати на проволоке свинцовые; и у тех палат по одному окошку, а в них решетки без затворок». На допросе Осипов показал, что узнал все это от дьяка Василия Макарьева, бывшего при смерти. Макарьев наткнулся на хранилище во времена царевны Софьи. Тайники были возле Тайницких ворот, и выходил Макарьев к реке Неглинной в Круглую башню…
Тогда Сенат решил провести раскопки. Искали подземелья у Тайницких ворот на Житном дворе, на площади против Иностранной коллегии (там нашлись погреба), напротив колокольни Ивана Великого, у Цейхгаузской стены в Круглой башне, в Тайницких воротах… Найти ничего не смогли или не успели: за пономарем обнаружилась казенная недоимка, и порешили, что пономарь Осипов нарочно имитировал бурную и важную деятельность, якобы преследующую государственный интерес, а на самом деле имеющую цель открутиться от государственного казенного долга. Однако, как справедливо заметил еще Б. Осокин, хитрость пономаря, если она и была в той истории, никак не роняет тень сомнения на существование библиотеки русского царя вообще… По следам Конона Осипова и прошлись раскопки конца XIX века во главе с князем Н.С. Щербатовым. Но ничего искатели не нашли.