Тайны военной агентуры

Фургон, лязгнув, остановился. Мы подъехали к тюрьме.

Я подошла к концу моей истории. Остальное вы знаете — как после года заключения я была обменена на Йоханну Хофман и села на «DROTTNINGHOLM», чтобы вновь вернуться на свободную землю моей родины.

Моим единственным желанием теперь было забыть все, что со мной случилось. Но я знаю, что никогда не смогу забыть лица тех, кто остался там,— Китти, отца Кристиана, Тиссье, Шанселя и всех остальных.

Кендал БЕРТ и Джеймс ЛИЗОР ТОТ ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОТОРОМУ УДАЛОСЬ БЕЖАТЬ

Обер-лейтенант Франц фон Верра был одним из самых знаменитых и отчаянных немецких летчиков второй мировой войны. Он решил бежать из английского лагеря для военнопленных. Благодаря своей находчивости, а также благоприятным обстоятельствам он так ловко обвел вокруг пальца английскую службу безопасности, что его побег попал в разряд классических. Британцы Кендал Берт и Джеймс Лизор тщательно исследовали его почти невероятную историю как по английским, так и по немецким источникам.

Обер-лейтенант Франц фон Верра прошагал в сопровождении двух бесстрастных конвоиров по длинным коридорам Центра дознания британских ВВС в Кокфо-стерсе и зашел в уютную, красиво отделанную панелями комнату. В комнате было темно, лишь на массивном столе красного дерева лежал круг света от яркой настольной лампы. За столом сидел офицер Королевских военно-воздушных сил. У него было худое, изборожденное морщинами лицо, густые брови и закрученныые вверх усы.

— Командир эскадрильи Хоке,— по-немецки с незначительным акцентом представился он.— Садитесь, обер-лейтенант.

Щелкнув каблуками и коротко кивнув, пленный заметил прислоненную к столу трость с серебряным набалдашником и сразу вспомнил о британском офице-ре-щеголе, персонаже карикатур в немецких газетах.

— Обер-лейтенант, ваши победы — тринадцать сбитых английских самолетов и полдюжины уничтоженных на земле — не могут не вызывать уважения,— в голосе Хокса слышалась холодная насмешка.— Как второразрядный ас первой мировой войны, я испытываю особое волнение, беседуя с одним из перворазрядных асов второй мировой.

— К сожалению, я не встречал описаний ваших подвигов, пока читал захватывающую историю Британской Королевской авиации,— ответил фон Верра, подражая его небрежно медлительной манере растягивать слова. Он сделал небольшую паузу, затем с наглой ухмылкой добавил:

— Как же я глуп, герр майор! Конечно же, это вы меня сбили!

Командир эскадрильи молчал. Долгая тишина, воцарившаяся после этих слов, была нарушена сигналом воздушной тревоги. Вслед за первой сиреной включилась вторая, затем третья, и так пока весь Лондон с пригородами не охватила воющая какофония. Фон Верра самодовольно улыбнулся: вновь приближались немецкие бомбардировщики. Было 7 сентября 1940 года, и битва за Англию была в полном разгаре.

Наконец завывания стали постепенно затихать.

— Скажите мне, обер-лейтенант,— небрежным тоном произнес Хоке,— кто из ваших друзей в штабе вашей эскадрильи 2-й авиагруппы 3-го истребительного полка теперь заботится о Симбе, вашем львенке? Наверное, Санни?

У фон Верра перехватило дыхание. После своего пленения два дня назад он назвал только свое имя иличным номер. Однако допрашивающий теперь его британец знал не только его часть, но и имя его любимца, и прозвище лучшего друга. Было ясно, что Хоке не блефовал и ему действительно все известно. Он даже упомянул о стремлении фон Верры именоваться бароном и о том, сколь малоосновательны были его претензии на этот титул.

Командир эскадрильи <здавил» на него на протяжении двух часов, и его насмешливый, язвительный тон больно ранил самолюбие немца.

— Должен поздравить вас, обер-лейгенант,— говорил он,— вы весьма способный человек в плане приобретения известности,— и вытаскивал из стола расшифровку стенограммы немецкой радиопередачи, в которой фон Верра заявлял о сбитых им за один вылет пяти «Харрикейнах» и еще четырех, у ничто лсенных на земле. Хотя свидетелей у него нс было, фон Верру стлали прославлять в Германии как летчнка-истребитсля, совершившего «величайший подвиг в этой воине».

— Но вы-то знаете, так же как и я,— ледяным голосом продолжал Хоке,— обер-лейтенант «барон» фон Берра, «Рыжий Дьявол», «Ужас Королевских ВВС», что ничего такого, что хотя бы с натяжкой можно было принять за ваш «подвиг», не было.

Едва ли британские ВВС могли потерять девять «Харрикейнов» и не заметить этого, подчеркнул Хоке, и одно за другим показал все слабые и несвязные места в его рассказе о своем полете, а также несоответствие между тем, что фон Верра заявил на радио, и тем, что он говорил прессе. В конце его монолога-анализа вы-думанность истории фон Верра стала очевидной, и немец, во время этого монолога не проронивший ни слова, чувствовал себя совершенно подавленным.

— А теперь представьте,— перешел к финальной части своей «обработки» Хоке,— что ваши товарищи по плену узнают то, что знаю я о вашем знаменитом «подвиге». Какая жизнь вас ожидает после этого в лагере? Вы станете там объектом для насмешек.

Фон Верра слабо улыбнулся.

— Герр майор,— тихо сказал он,— я знаю, какую цену вы запросите за свое молчание — военную информацию.— Его голос стал тверже.— Я вам ничего не скажу, герр майор! Вы можете сделать для меня жизнь в лагере с товарищами невыносимой, но такая альтернатива еще хуже.

Беседа была окончена. Пленный не сломался. А когда Хоке вызвал конвой, фон Верра, вновь демонстрируя твердость своего неукротимого духа, заявил:

— Герр майор, ставлю бутылку шампанского против десяти сигарет, что не пройдет и шести месяцев, как я убегу.

Хоке, естественно, пари не принял. Своенравный, необузданный, крайне амбициозный 26-летний Франц фон Верра служил в люфтваффе — уже более пяти лет. Он быстро понял, что единственным способом продвинуться по службе было заставить говорить о себе, и наибольшее впечатление можно было произвести решительностью и агрессивностью вкупе с легкой примесью безрассудства. Фон Верра очень старался побеждать других пилотов в учебных боях и время от времени демонстративно пролетал под мостами, что было формально строго запрещено, и проносился над самым домом своей девушки или проделывал над ним фигуры высшего пилотажа. В то время как другие летчики держали собак, соколов, даже поросят, фон Верра завел львенка. Для усиления своего романтического ореола он взял себе титул барона, который по-своему ценился даже в гитлеровских войсках.

Начавшаяся война давала возможность стать настоящим асом, и фон Верра действительно сбил восемь самолетов, что на общем фоне было неплохим результатом. Но польские, норвежские, голландские и бельгийские военно-воздушные силы были быстро уничтожены, а французские понесли тяжелые потери. За несколько недель предполагалось покончить и с британской авиацией, и все нацистские летчики торопились отличиться. Фон Верра, заявив о девяти уничтоженных им в его знаменитом вылете «Харрикенах», записывал, таким образом, на свой суммарный счет максимальное число самолетов. Командование, уменьшив ото количество с девяти до пяти, решило наградить его Рыцарским крестом. Но, прежде чем он успел получить его, он был сбит во время своего десятого полета на Англию.