Тайны Зимнего дворца

Успокойтесь, Олимпіада Андреевна, повторялъ графъ. Скажите же наконецъ, что случилось?

Долго фаворитка не могла вымолвить ни слова, наконецъ, она вскрикнула отчаяннымъ, дикимъ голосомъ:

Онъ меня выгналъ! Да, онъ меня выгналъ, какъ простую двку!

Невозможно! воскликнулъ графъ блдня.

Онъ мн запретилъ возвращаться, когда бы то ни было во дворц.

Значитъ вы съ нимъ говорили? спросилъ Клейнмихель, блдня отъ бшенства.

Нтъ! онъ не захотлъ меня видть. Онъ меня выпроводилъ изъ дворца черезъ своихъ слугъ.

Она снова зарыдала, ломая себ руки.

Графъ боле ее не слушалъ, вышелъ въ переднюю, накинулъ на себя мховую шинель, и черезъ нсколько минутъ подкатилъ къ подъзду Зимняго Дворца. Онъ быстро поднялся по лстниц. Т, которые прежде встрчали его съ глубокими поклонами и старались встртиться ему на дорог, чтобы удостоится его милостиваго взгляда, теперь проходили мимо графа, точно не замчая его.

Неужели мы ужъ дошли до того? подумалъ онъ, скрежеща зубами. Подлецы!

Въ пріемной, предшествовавшей спальн государя, казалось, что никто и не замчаетъ вновь прибывшаго. Вс суетились вокругъ генерала Ростовцева, Адлерберга и другихъ, которые пользовались благорасположеніемъ цесаревича.

Тутъ повторилась сцена, которую можно замтить при каждой перемн царствованія. Николай еще не умеръ, а изъ подтишка уже кричали «ура» Александру.

Графъ Клейнмихель всегда входилъ къ государю безъ доклада. Онъ и теперь хотлъ воспользоваться своей привилегіей, но лишь только подошелъ къ дверямъ, дежурный адъютантъ остановилъ его говоря вжливымъ но твердымъ голосомъ:

Виноватъ, ваше сіятельство, входъ безъ доклада запрещенъ.

Баронъ, разв вы меня не узнаете? спросилъ графъ строго.

Какъ же мн не узнать вашего сіятельства, возражалъ адъютантъ, но я получилъ точное приказаніе никого не впускать безъ доклада.

Кто отдалъ такое приказаніе?

Его величество лично.

Но это распоряженіе не можетъ меня касаться, вдь я получилъ отъ государя право входить къ нему во всякое время безъ доклада.

Простите, но приказъ относится ко всмъ безъ исключенія.

Такъ потрудитесь доложить обо мн его величеству.

Адъютантъ поклонился и вошелъ въ комнату государя, откуда тотчасъ же вернулся обратно:

Къ сожалнію, я долженъ доложить вашему сіятельству, что государь не можетъ васъ принять.

Какъ? государь такъ и сказалъ? Не ошибаетесь ли, баронъ? Бы меня назвали? спросилъ графъ, чувствуя, точно цлый адъ клокочетъ у него въ груди, онъ задыхался отъ бшенства.

Разумется, ваше сіятельство, его величество изволили сказать, что васъ позоветъ, когда пожелаетъ васъ видть.

Разговоръ между графомъ и адъютантомъ происходилъ громко. Насмшливые взгляды всего собранія обратились на бывшаго фаворита. Клейнмихель замтилъ эти взгляды и, не желая унизиться ожиданіемъ въ пріемной съ тми, которые прежде предъ нимъ трепетали, предъ нимъ, всесильнымъ фаворитомъ, и ненависть которыхъ была ему хорошо извстна.

Онъ ушелъ, сжимая кулаки въ безсильномъ гнв. Это была злоба тигра, которому вырвали зубы и обрзали когти.

XVII

Весла мрно хлопали по прозрачнымъ волнамъ Невы, и царская курьерка-шлюпка быстро скользила по пространству, отдляющему Зимній Дворецъ отъ Петропавловской крпости, точно желая оправдать свое названіе. Но какъ не быстро плыла лодка, молодой женщин сидвшей въ ней, все же казалось, что она подвигается черезчуръ медленно, вдь она везла спасеніе и свободу своему мужу.

Раздалась команда боцмана:

Шабашъ ребята!

Мгновенно вс весла поднялись къ верху, а лодка, управляемая опытной рукой, описавъ полукругъ, пристала къ каменнымъ ступеньямъ пристани.

Съ какой поспшностью побжала молодая женщина къ квартир коменданта! Адъютантъ, сопровождавшій ее про приказанію государя, едва поспвалъ за ней.

Сгорая отъ нетерпнія ей показалось цлой вчностью нсколько минутъ, потребовавшихся для соблюденія необходимыхъ формальностей.

Но у адъютанта былъ приказъ государя, а это удивительно сокращаетъ формальности.

Правда, что комендантъ сказалъ, покачивая головой:

Достоевскій? кто это Достоевскій? Я никакого Достоевскаго не знаю!

Онъ позвалъ правителя канцеляріи, чтобы съ нимъ посовтоваться по этому поводу.

Но этотъ отвчалъ съ еще боле значительнымъ покачиваніемъ головы:

Достоевскій? у насъ нтъ никакого Достоевскаго!

Фдигель-адъютантъ князь Абамеликъ, братъ той фрейлины, которую Нелидова замнила по дежурству наканун смерти государя, сопровождавшій молодую женщину сжалился надъ ней.

Ваше превосходительство, покорнйше прошу васъ поторопиться, мн нкогда, а эта записка государя, освобождающая арестанта, достаточно доказываетъ, что онъ здсь.

Комендантъ снова началъ толковать съ правителемъ канцеляріи, а онъ съ своимъ помощникомъ! помощникъ обратился къ длопроизводителю, длопроизводителемъ къ столоначальнику и такъ дале вплоть до помощника писаря.

Вс покачивали головой и никто изъ нихъ не зналъ арестанта Достоевскаго.

Наконецъ князь Абамеликъ вышелъ изъ терпнія.

Въ такомъ случа я доложу его величеству, что политическій преступникъ Достоевскій отправленный въ крпость по приказанію князя Орлова, изчезъ безслдно.

При словахъ «его величеству», вс поблднли, начиная съ коменданта и кончая помощникомъ писаря.

Куда-жъ къ черту двался этотъ Достоевскій? загремлъ комендантъ. Онъ долженъ быть здсь, если его величество изволятъ это говорить. Если вы мн тотчасъ не разыщите Достоевскаго, я васъ всхъ разошлю туда, куда Макаръ телятъ не гоняетъ! Я васъ всхъ разжалую въ солдаты!

Вс съ трепетомъ стали поглядывать другъ на друга. Всякій начальникъ взглядомъ угрожалъ подчиненному.

Пока вс совщались, старый писецъ перелистывалъ списки.

Наконецъ согнувшись въ три погибели и съ безчисленными поклонами онъ подошелъ къ коменданту съ книгой въ рук.

А теб что? грубо спросилъ комендантъ.

Вотъ имя Достоевскаго сданнаго въ крпость жандармскимъ управленіемъ 14 декабря 1855 года подъ № 7569.

Вс снова переглянулись.

14 декабря? Какіе казематы были заселены 14 декабря? Позвать тюремщика! крикнулъ комендантъ.