Тайные поклонники Рины

— Ты с ней поосторожнее. Она тот ещё двуликий Янус.

— Да я знаю, — озадачивает меня Арсений.

— Знаешь?!

— У меня есть уши и глаза. Больше скажу, я ими пользуюсь.

— О… Тогда зачем?

— Кира сложная, но не так плоха. В своё время поддержала меня когда были… хм, трудности, так что это вроде встречной услуги. Плюс, район тут правда не очень спокойный.

Какое благородство.

— Эм… Она, типа, в тебя втрескалась. Ты ж в курсе? — на всякий случай уточняю.

— Я так не думаю. В смысле, это пройденный этап. Она знает, что у нас ничего не выйдет.

— Почему?

— Потому что меня она не привлекает… в этом плане.

— А я привлекаю?

— Ты и так знаешь ответ. Мне обязательно снова его озвучивать? — кивок головы, предлагающий продолжить путешествие, ясно даёт понять, что тема себя исчерпала и продолжать её не собираются. А жаль. В любом случае, моё "да" так и остаётся невысказанным вслух. — Так к чему такая срочность? Зачем хотела встретиться?

Ха. Если бы я знала.

— Понятия не имею. Просто поняла, что надо.

— Любопытно, — Арсений сильно не удивляется, принимая это как данность. — Ну надо так надо. Давай только обратно к парку вырулим. Дальше только гаражные кооперативы и железнодорожные пути, там особо делать нечего.

— А где есть?

— Вот и пойдём искать.

Пойдём искать. И попутно думать, что же я хочу получить от этой встречи. Помимо повторных признаний, которые мне явно не светят…

Глава 20. Последний звонок

— Мороженое ещё хочешь?

— Нет. Спасибо.

— А хот-дог?

— Не надо.

— А придётся. Мне неловко есть одному.

Забавно. А зачем тогда спрашивать? Из вежливости? Хотя чего кривить душой, отказывалась я тоже из вежливости и преподнесённую мне горячую собаку уплетаю с нескрываемым удовольствием. Аж за ушами трещит.

Решаем задержаться в парке. Место облагороженное, уютное. Разветвляющиеся дорожки вымощены разноцветной плиткой, металлические деревья с подсветкой украшают аллею пока настоящие в ускоренном темпе обрастают зеленью и почками, куча ларьков с вкусностями и ещё больше людей. Наверное, все местные повыползали, потому что лавочки, а их тут немало, заняты сплошняком.

Переходим железный мост с болтающимися на нём "любовными" замочками и у палатки с прокатом велосипедов спускаемся к пруду, береговую линию которого отделали деревянными бортиками. За неимением альтернатив там тоже народу хватает, но местечко всё же свободное удаётся выискать.

Несколько минут мы слишком заняты измазыванием себя соусами и попытками не уронить вываливающуюся из булки сосиску. Естественно, у меня срабатывает комбо. Блин. Красиво съесть данный продукт не сможет, наверное, даже девица из Смольного.

— Как нос? — пытаясь оттереть от свитера кетчуп, первой нарушаю я не давящую и очень даже приятную, но всё же тишину.

— Как новенький.

На самом деле, да. Ни следа моей криворукости.

— И на губе почти ничего не видно.

Разве что слабый светлый заживающий шрамик.

— Ну да… — Арсений неосознанно облизывает его. — Кстати, об этом… Думаю, мне стоит извиниться за то, что тебе опять досталось.

— Мне досталось? — с недоверием переспрашиваю я. — Досталось как раз тебе.

— Но и тебе тоже. Мне физически, тебе морально. В общем, прости что так вышло.

— Во первых, ты уже извинился. И эта красота висит теперь у меня над письменным столом. А во-вторых, извиняться тебе не за что. Я знаю, что виноват Вадик.

— В драке виноваты оба. Один — за то, что устроил. Другой за то, что не предотвратил.

Блин, философ выискался. И как, по его мнению, можно предотвратить летящий в тебя кулак?

— В общем, если есть такая возможность, лучше просто забыть об этом, — прошу я, потому что виноватой ощущаю как раз себя. Схлопотал-то он из-за моего длинного языка. Потому что я рассказала Чернышевскому об "N". — Не хочу снова возвращаться к этой теме.

— А к какой хочешь?

— Не знаю… Вон, про уточек можно поговорить, — киваю на встроенные посреди пруда кормушки вокруг которых пасётся целая орава пернатых.

— Запросто, — охотно соглашается Шевченко. — Утка — группа родов водоплавающих птиц с перепончатыми лапами, относящихся к семейству утиных. Насчитывается более сотни видов. В России широко распространены около тридцати. Перечислять?

— Неужели все наизусть помнишь?

— Нет, но с десяток назову запросто.

Со смехом отрицательно качаю головой.

— Не надо. Я тебе верю, но как-то не настроена сейчас на урок природоведенья.

— Скорее, зоологии.

— Да всё равно, — лишь отмахиваюсь я, безжалостно кромсая салфетку. Зоология, биология. Какая разница, если у меня тут судьба решается?

— Рин, — мою голову вопросительно приподнимают за подбородок, прося зрительного контакта. — Давай без увиливаний. Я ведь вижу, что ты как на иголках. Просто говори.

— Что говорить?

— Что на языке вертится, то и говори. Не бойся обидеть.

— Я… — это непросто. Хотя бы потому что вряд ли ему будет приятно слышать то, что "вертится у меня на языке". — Я пытаюсь разобраться в себе. И для этого решила поговорить. С каждым из вас.

Звучит примерно как: "ну вы давайте, старайтесь там что ли получше, а то конкурсный отбор не пройдёте. А я пока столбики нарисую, буду ваши плюсы и минусы отмечать". Мне бы кто так если брякнул — я бы, наверное, с оскорблённым видом просто встала и ушла, но Арсений не уходит.

— Чтобы выбрать? — спокойно уточняет он, на что я лишь виновато киваю. — И зачем усложнять? Ты же и так знаешь всё, что тебе необходимо.

Э-э-э…

— В смысле?

— В смысле, проблема решается элементарно, без нашего участия. Вот смотри, — он усаживается в позе лотоса, вскидывая ладони на манер весов. — Рассмотрим чисто на бытовом примере. У тебя есть ноутбук и телефон. Представь, что ноутбука нет.

— Почему нет?

— Да мало ли: почему. Плата полетела. Сгорел. Залила чаем. Неважно. Его просто больше нет и в ближайшие годы новый не предвидится. Что ты чувствуешь? Паника? Отчаяние?

— Сожаление. Без него тяжко.