Тайные тропы

Юргенс присвоил Ожогину и Грязнову пароли-клички, снабдил их пропусками для круглосуточного хождения по городу и деньгами.

— У меня все, — заключил он, пряча в карман полученные от друзей расписки. — Если есть вопросы — пожалуйста, только побыстрее.

— У нас один вопрос, — начал Никита Родионович. — Очень назойлив по отношению к нам управляющий гостиницей Моллер. Он бывает у нас, приглашает к себе в дом, много болтает…

— О чем?

— Обо всем, что происходит в городе, не исключая секретных сведений.

— Пусть себе болтает…

— А как поступать, когда он спрашивает наше мнение по тому или иному вопросу?

— Он что, интересуется чем-нибудь?

— Да.

— Старайтесь больше слушать его и поменьше говорить сами. Так будет лучше.

3

В начале узкого переулка находилась пивная — «Бирхалле». От прочих пивных она внешне ничем не отличалась, но в ней, кроме пива, можно было получить, правда, за высокую цену, чашку суррогатного кофе — дурно пахнущей темной жидкости — и бутерброды, состоявшие из микроскопических порций эрзац-хлеба и сыра.

Каждое утро Ожогин и Грязнов приходили в пивную и занимали столик. Они вынуждены были завтракать здесь, так как в гостинице, по талонам коменданта города, им причитался лишь обед. Друзья являлись в «Бирхалле» к самому открытию, чтобы успеть захватить местечко в этом всегда людном и шумном заведении.

Собирались тут спекулянты, ростовщики, посредники в торговых сделках, люди с уголовным прошлым. Мраморные доски столиков носили на себе следы различных арифметических подсчетов, за которыми скрывались всевозможные сговоры и сделки. Сколько темных дел хранили эти обшарпанные, обветшавшие столики!

Сегодня друзья явились с некоторым опозданием и поторопились занять крайний столик. Официант, уже приметивший этих посетителей и не раз получавший от них щедрые чаевые, быстро подбежал и принял заказ на бутерброды и две кружки пива.

— Всё знакомые лица, — сказал Андрей, оглядывая зал.

— Да, примелькались, — согласился Никита Родионович. — Вон того, рябого, что сидит у окна, я вижу каждый день… Ты не оглядывайся, — предупредил он Андрея. — Он улыбается и, видимо, собирается подойти к нам.

Низкий полный мужчина в сорочке из искусственного шелка что-то шепнул соседу, встал с места и направился к друзьям. В это время подали пиво и бутерброды. Незнакомец подошел к столику и, пододвинув свободный стул, уселся рядом с Ожогиным. Лицо его было сильно изуродовано оспой.

— Есть дело, — сказал он вместо приветствия и положил свою большую, обильно поросшую волосами руку на руку Ожогина.

— Пожалуйста, — с любопытством и недоумением глядя на незнакомца, сказал Никита Родионович.

— Могу устроить небольшую партию гаванских сигар. Доллары есть?

Никита Родионович отрицательно помотал головой, сдерживая улыбку.

— Фунты?

— Тоже нет, — ответил Ожогин.

— Советские рубли? — уже шепотком спросил рябой.

— А этих тем более.

— Жаль. Очень жаль, — сказал незнакомец, сокрушенно покачав головой. — Сигары настоящие, без подделки. А что вас интересует? — спросил он, глотнув воздух.

— Пока ничего, — ответил Никита Родионович, уже не сдерживая улыбки.

— Понимаю… — Рябой многозначительно подморгнул. — Понимаю, — и, пожав руку Ожогину, встал и отошел.

Что он понял, друзья так и не уяснили. За соседним столом шел торг из-за двух ящиков анилиновых красок.

— Ну и мирок! — тихо сказал Грязнов, нервно поводя плечом.

— Ничего, привыкнем, Андрюша.

Допив пиво и положив на стол деньги, друзья вышли.

…По тротуару возле гостиницы прогуливалась супруга Моллера. Три мальчика и три девочки шли следом за мамашей попарно, взявшись за руки.

На приветствие Ожогина и Грязнова госпожа Моллер ответила едва заметным наклоном головы.

Зато муж ее встретил друзей так, будто не виделся с ними полгода. Пожав обоим руки, он затянул их в свою конторку и чуть не насильно усадил на кожаный диван.

— Строго конфиденциально… только что узнал… Вчера ночью в гостиницу, что на Штутгартштрассе, специально отведенную для господ офицеров, кто-то из приезжих внес чемодан. Обычный чемодан, вот такого размера. — Моллер показал размер чемодана. — И что бы вы думали?

Друзья пожали плечами.

— В чемодане оказалась адская машина!

— Что? — удивился Грязнов.

— Адская машина! — повторил Моллер.

— Не может быть, — пытаясь встать, заметил Никита Родионович.

Моллер движением руки принудил его сесть.

— Мне-то вы можете поверить? Я своими глазами видел этот чемодан. Он наполнен взрывчаткой. Не дай бог, взорвался бы — от гостиницы не осталось бы камня на камне. Да-да, это не шутка. В нем не меньше двенадцати килограммов.

— Почему же он не взорвался?

— Понимаете, полотер, натирая полы в шестнадцатом номере, услышал необычный для его слуха шум: «тик-тик, тик-тик, тик-тик». Он заглянул в платяной шкаф и увидел чемодан.

— Хозяина чемодана, конечно, нашли? — спросил Никита Родионович.

— Ну нет, он не такой дурак: в гостинице больше не появлялся.

В конторку вошел кельнер и доложил хозяину, что к телефону просят жильца из сорок четвертого номера, а там никого нет.

— Выходит, это нами интересуются, — сказал Никита Родионович и встал.

Следом за ним поднялся с дивана и Грязнов. Моллер их больше не задерживал. Наоборот, взяв под руки друзей, он повел их по коридору к тому месту, где на маленьком круглом столике стоял телефон.

Никита Родионович взял лежавшую на столе трубку и поднес к уху. Говорил Долингер. Он сообщил адрес и время встречи.

Вечером Ожогин и Грязнов познакомились с Долингером. Это был высокий, сухой немец лет тридцати, с большими карими глазами и крупными чертами лица. Жил он в той же части города, где и Юргенс, — на Лернерштрассе, в небольшом особняке, укрытом в глубине двора.