Тайными тропами

— Ро-Ро! — закричал баронет. — Так нечестно! Халумарский пистоль стреляет раньше! А у моего сперва должен вспыхнуть порох на полочке! Ты всех мышей распугала!

— Ну, так купи себе халумарское, Ми-Ми! Ты же привык, что всё можно купить! — громко и в то же время язвительно возмутилась Аврора, переломив пистоль и вытащив из него две стреляные гильзы.

— Пробовал, Ро-Ро. В халумарских лавках оружие не продаётся. Но всё равно ты виновата! Надо было предупредить, что раньше стреляет!

Баронет насупился, обиженно вздохнул и повернулся. А повернувшись, упёрся взглядом в землян, в глазах которых читалось непонимание. Тем временем Аврора сунула гильзы в патронташ и достала новые патроны, сунув их в пистоль, и с громко клацнула оружием.

Дмитрий коротко глянул на задумчиво дымящего сигаретой прапора, а затем заговорил, осторожно подбирая слова:

— Позвольте полюбопытствовать, зачем вам мыши? Я уже видел, как леди Аврора стреляла по ним из арбалета, но зачем?

— А, — улыбнулась девушка, — покровитель рода вложил в нас души своих лисят и время от времени требует за сие жертву. Не обязательно мышей. Можно другую мелочь, но мыши предпочтительнее.

— Это, наверное, обременительно? — криво улыбнулся капитан, ставя в уме отметку о жертве.

Аврора звонко засмеялась, а потом отмахнулась, словно капитан сказал глупость.

— Вовсе нет. Это огромная честь — иметь покровителя рода. Далеко не у каждой семьи есть собственное божество. А у нас в имении стоит и храм предков, и храм Огненной Лисы. Мне даже подумать страшно, какой позор падёт на наши головы, если покровительница откажется от нас.

В какой-то момент смех девушки стал немного нервным, словно вспомнился неприятный момент из жизни, а рыжий братец состроил сконфуженный вид, то бишь поджал губы, приподнял брови и опустил взгляд вниз.

Разговор встал на небольшую паузу.

* * *

Аврора со вздохом посмотрела на халумари. Не рассказывать же, что мать несносной троюродной кузины Джинджер, будучи пьяной, стреляла в лисиц, живущих в священной роще. А ведь говорят, что те лисы — дети покровительницы, и суть именно живущих там созданий бьётся частым-частым рыжим сердечком под человеческим сердцем, словно частичка самой покровительницы. Что у Джинджер было на уме, никто не знает. Впрочем, это дела минувших дней, а безумица понесла своё наказание — покровительница изъяла из её души лисёнка, сделав даже не простой смертной, как обычные люди, а пустышкой с бездонной дырой в груди. Не зря же она так рьяно бросилась учиться в орден, чтоб заполнить душу хоть какой-нибудь тварью.

Молчание затянулось, отчего можно было отчётливо слышать халумарский амулет, потрескивающий, словно прячущийся в норке сверчок. Делал он это робенько-преробенько, и баронский племянник говорил, что это хорошая примета, ведь рядом не творится колдовство, и нет созданий из бездны.

А ещё далеко в небе насмешливо клекотали коршуны, издеваясь над девушкой. Им-то с неба видно всё, и разная глупость тоже.

— Позвольте откланяться, — тихо произнёс барон после того, как долго и с грустью глядел в глаза Авроры.

И мужчина направился к солдаткам, которые вытащили из фургона свёрнутый тюком полог из зелёной халумарской ткани. Разложили мотки белых верёвок. Принялись отгонять овец, щиплющих траву на выбранном для полога месте.

Вслед за баронским племянником двинулся и его дуэнья.

— Ты будешь прожигать глазами пустоту или что-то сделаешь? — тихо спросил братец, ткнув Аврору локтем в бок.

Девушка рыкнула на Ми-Ми, потом опустила взор на патронташ со стреляными гильзами. В голове девушки-лисы созрел хороший в своей простоте замысел, чтоб и в глазах баронской дуэньи выглядеть благочестиво, и привлечь к себе поближе баронского племянника.

— Ваша милость! — громко произнесла она вслед уходящему барону, а затем облизала губы и выдавила из себя не по этикету: — Дмитрий, подождите!

Девушка на ходу расстегнула шнуровку на дублете и белой рубахе, чтоб вырез виднелся поглубже. Потом достала из патронташа одну гильзу.

— Дмитрий, не поможете мне с халумарским оружием? Что-то я несведуща в нём.

Аврора быстрым шагом обогнула карету.

Племянник барона широко улыбнулся и оттолкнул ногой проходящую мимо овцу, привязанную к фургону верёвкой.

— С удовольствием!

Стоящий возле тюков дуэнья глянул в спину Дмитрия с кривой ухмылкой.

А затем Аврора замерла, ибо халумарский амулет заверещал сошедшим с ума сверчком, да что там — целой терцией безумный сверчков. А ещё сильно-пресильно зачесался нос.

— Не-е-ет, только не опять, — простонала девушка, выхватывая шпагу с пистолем и быстро оглядываясь по сторонам.

И хотя Аврора не жаловалась на зрение, всё было тщетно. Ни дурного колдовства, ни тварей бездны или голодных призраков не было видно.

— Воздух! — заорал вдруг баронский дуэнья и ткнул пальцем в небо.

Буквально через мгновение рядом с ним на белую овечку, как коршун на жирного суслика, рухнул здоровенный дракон. Не те мелкие степные и лесные дракончики, которых можно прогнать пинком, а настоящий дракон-демон, у коего от кончика одного крыла до кончика другого был не менее трёх дюжин локтей. Спина, шея, длинный хвост, четыре лапы и верх крыльев чудовища имели темно-зелёный окрас, низ же крыльев и брюхо были цвета блёклого салата.

В тот же миг истошно заблеяла подмятая воздушным зверем овца. Завизжали некоторые солдатки. Другие же быстро кинулись к оружию.

Залаяли взахлёб собаки.

Раздались выстрелы. Аврора тоже не стала медлить, а вскинула руку с халумарским пистолем и бахнула сразу из двух стволов. Но дракон хоть бы кашлянул, а вокруг него прокатилось голубоватое сияние, отмечая незримую ранее воздушную крепость, подобную стене щитов вставшего полукругом строя, где каждый щит как громадная чешуйка.

— Твою мать! — выругался Дмитрий, тоже стрельнувший несколько раз в чудовище.

Дракон низко зарычал, упёрся сгибами громадных нетопыринных крыльев в траву, приподнялся на них. Стало видно, что добычу он держал в передних когтистых лапах. И когти — что кривые нобийские ножи. Такие же длинные и острые.

Тварь ухватила овцу зубами за голову и изогнула мускулистую шею, по-прежнему удерживая овцу лапами. Сочно хрустнуло, и к пороховой гари добавился запах горячей крови, бьющей из разодранного горла по белой курчавой шкуре.

Чудовище шумно выдохнуло, разжало челюсти, оглядело застывших людишек и облизало морду длинным алым языком, очень похожим на собачий. Затем подобрало и прижало передними лапами к груди слегка подёргивающуюся в агонии тушку, неспешно развернулось и поковыляло к краю поляны на согнутых крыльях и задних лапах. Там, под взволнованными людскими и скотьими взглядами, сопровождаемый истошным собачьим лаем, оставляя кровь на траве, дракон перешёл с вальяжного шага на непривычно выглядящую рысь, а вскоре и вовсе на галоп. Шагов через десять оттолкнулся от земли и продолжил разгон, размахивая крыльями и быстро перебирая задними лапами. Так же и грузный лебедь или пеликан взлетает с воды не сразу.