Тайный код китайского кунфу

Го Юньшэнь был вызван на уездный суд. За убийство в поединке полагалось весьма суровое наказание вплоть до смертной казни, но даже столичные чиновники понимали, что мастер Го поступил точно в соответствии с правилами боевой морали, покарав бандита. И все же законы империи были беспощадны, и Го Юньшэня приговорили к трем годам тюремного заключения.

Выйдя на свободу, Го решил посвятить себя развитию ушу. Даже в тюрьме он продолжал каждый день тренироваться и разработал интересное применение приемов синъицюань со связанными руками. Он долго бродил по Китаю, учась и сам демонстрируя свое мастерство. Тело Го Юньшэня стало нечувствительно к самым жестким ударам, а противники отбивали себе кулаки о его живот. В одной из деревень против него решил выйти мастер боя с палкой — некий У, отменный силач и задира. Однако Го Юньшэнь, памятуя о печально закончившемся поединке с бандитом, сказал: «Нанеси мне в живот самый сильный удар палкой, на который ты способен. Если я почувствую хотя бы малейшую боль, считай, что я проиграл». У резко подскочил к Го Юньшэню, издал громкий крик и нанес хлесткий сильный удар. Го сконцентрировался, и… огромный У растянулся на земле, отлетев почти на метр. Знаменитый мастер Сунь Лутан написал о своем учителе Го Юньшэне: «Принцип занятий нашего учителя заключался в том, что он имел живот, наполненный ци, и пустое, чистое сердце. Опустив в даньтянь свое одухотворенное ци, своей формой он напоминал великую гору Тайшань, а движения его тела были столь стремительны и разнообразны, что он становился подобен порхающей птице».

Была в жизни Го Юньшэня еще одна удивительная встреча. Признаемся, что скорее всего это легенда, хотя многие последователи внутренних стилей свято верят в нее. В 1856 году в столицу империи приехал знаменитый боец, патриарх стиля багуачжан Дун Хайчуань (1813–1882), обладавший таким мастерством, что голыми руками побеждал троих противников, вооруженных мечами. Рассказывали, что мастерство Дун Хайчуаня неземного происхождения, ибо учился он у бессмертных небожителей, которые передали ему тайные знания управления силами космоса. Как-то Дун Хайчуань услышал, что существует некий стиль синъицюань, который по своим внутренним и боевым возможностям не сравним ни с одной другой школой. Дун Хайчуань, естественно, не поверил этому и решил помериться силами с самым именитым представителем этого стиля. Против него на поединок вышел сам Го Юньшэнь. Три дня продолжался бой, и ни один мастер не сумел одолеть другого. В конце концов они подружились и даже решили совместить изучение стилей.

Дун Хайчуань признал, что многому научился у носителей синъицюань, например, способам стремительного подскока вперед, переходам от мягких к жестким формам, некоторым принципам «внутреннего искусства». С тех пор во многих школах синъицюань и багуачжан изучаются вместе, существуют даже комплексы, куда включены приемы из обоих стилей. Считается, что синъицюань перенял из багуачжан больше жестких форм, а багуачжан из синъицюань — способов мягкой работы.

Сунь Лутан

Скончался Го Юньшэнь в возрасте за семьдесят лет, воспитав немало славных учеников, среди них — Ли Куйюань, чьим последователем стал Сунь Фуцюань, более известный под вторым именем Сунь Лутан (1861–1932), по прозвищу Объемлющий Безыскусность. Этот один из самых величайших мастеров за всю историю китайского ушу, человек-легенда, человек-загадка, мудрец, философ и каллиграф, приобщился к ушу случайно. Долгое время он просто изучал классическую китайскую литературу у Ли Куйюаня. Однажды он узнал, что его учитель — один из носителей «истинной традиции» синъицюань. Сунь попросил показать ему несколько базовых упражнений для укрепления здоровья, не рассчитывая ни на что большее. Никто и не предполагал, что эта маленькая просьба приведет к появлению великого мастера и одновременно летописца ушу. Вскоре Сунь превзошел своего наставника, и тот отвел его к Го Юньшэню, передавшему Сунь Лутану тайные разделы синъицюань. После этого Сунь обучался багуачжан у известного мастера Чэн Тинхуа — личного ученика Дун Хайчуаня, прозванного Непобедимая Кобра. В 50 лет неугомонный ученик занялся стилем У тайцзицюань и на основе совмещения тайцзицюань и синъицюань создал стиль Сунь тайцзицюань. В этом стиле сочетались плавные округлые движения тайцзицюань и приставной шаг (хобу) из синъицюань. Первоначально сам Сунь Лутан не считал свое детище отдельным стилем, а рассматривал его как вспомогательные упражнения в синъицюань для развития внутренних энергетических способностей и налаживания здоровья. Но сегодня стиль Сунь тайцзицюань преподается отдельно в качестве самостоятельного направления — одной из пяти крупнейших школ тайцзицюань.

В конце жизни Сунь Лутан вступил в поединок с японцами. Мастер джиу-джитсу Итагани бросил вызов китайской знаменитости, в душе надеясь, что старик откажется от боя. Даже многие поклонники Сунь Лутана не верили, что мастер выйдет на бой. Но все же бой состоялся. Любитель боевых парадоксов, Сунь Лутан и здесь остался верен себе. Он предложил Итагани лечь рядом друг с другом на пол, затем по команде вскочить и начать поединок. Бойцы легли на землю; лишь только прозвучала команда, противники вскочили на ноги, и Итагани заметил, что старый Сунь значительно опередил его. Сунь Лутан, усмехнувшись, не стал использовать свое преимущество, подождал, пока Итагани окончательно встанет на ноги, и только после этого начался поединок. Прежде всего Сунь несильно нажал пальцем куда-то в область плеча японца, и тот почувствовал, как замедлилась его реакция. Он видел передвижения Сунь Лутана, но ничего не мог поделать, ему казалось, что все происходит, как во сне. Сунь, двигаясь по кругу, окончательно дезориентировал противника. Итагани понял, что если ему будет нанесен сейчас даже легкий удар, прикрыться от него он не успеет. И тогда гордый японец сдался. Потрясенный таким мастерством, Итагани предложил Сунь Лутану 20 тысяч юаней — огромные по тем временам деньги — за то, чтобы тот взял его к себе в ученики. Китайский мастер ответил: «Не стоит говорить о 20 тысячах. Даже если бы речь шла о 200 тысячах, я все равно бы не стал обучать японца».

Сунь Лутан оставил после себя замечательные труды, чтение которых доставляет поистине эстетическое наслаждение: «Учение багуачжан», «Учение синъицюань», «Учение тайцзицюань», «Истинное описание смысла кулачного искусства». Ни до него, ни после не было другого мастера ушу, который написал бы столь подробные и в то же время литературно выверенные произведения.

В 1911 году известный мастер синъицюань ученик Го Юньшэня Ли Цуньи (1847–1921) вместе с другим известным мастером — мусульманином Ма Фэнту основал в Тяньцзини Всекитайское общество бойцов ушу, начав светское преподавание своего стиля. Именно Ли Цуньи впервые организовал широкое преподавание хэбэйской ветви синъицюань. Он приехал в Шанхай, где стал преподавателем легендарно известной Ассоциации Чистых боевых искусств Цзинъу.

«Кулак великого достижения»: воля вне формы

Как видим, познание мира во внутренних стилях представлялось в виде прямого проникновения в суть вещей, шаг за грани видимых форм, туда, где эфемерные очертания предметов внешнего мира уже не могли затемнить сущность Дао. Мир не изучался, не постигался и не рассматривался — он переживался. Он существовал в виде волевого сгустка, грандиозного следа Предвечного Учителя, который стал неотличим от своего Учения. Да и сам человек, занимающийся ушу, утрачивал личностные очертания, превращаясь в концентрацию волевого импульса (и), накопленного в периоды тренировок. Внутренние стили вобрали в себя то, что веками накапливала и перерабатывала система ушу. Человек не просто становился членом единой семьи ушу, но символизировал собой родовое тело ушу, его внутренне невидимую традицию. В этом и заключался парадокс, который, впрочем, без труда разрешался последователями внутренних стилей, — один и тот же человек понимался и как индивидуальность, и как «концентрат» всего родового древа ушу, где всякая конкретика обращается в бессмыслицу, где существуют апология внешней формы («тщательно и терпеливо выполняй приемы») и ее полное отрицание («но все это — абсолютно неважно!»). Существует лишь поток одухотворенного сознания, некой сверхволи, извечно длящейся мистерии духа.

Волевой импульс, который преодолевает время, который важнее, чем всякая форма в мире, который остается даже тогда, когда исчезает человек, — вот к этой мысли о присутствии человека вечного в человеке смертном и приходят внутренние стили ушу в XIX веке. Появились мастера ушу, которые учили, что в настоящих боевых искусствах воистину существует лишь бесформенное начало — волевой импульс, а прием, движение — все это вторичное. Так формируется важнейший принцип следования бесформенному (а следовательно — доформенному и Беспредельному) началу во внутренних стилях: «Упражняясь во внешних формах, достигаем волевого импульса; передавая волевой импульс, порождаем формы. Все формы следуют за нюансами воли, воля сама порождает форму, позиции исходят из волевого импульса, сила выбрасывается из воли». [153] Какая грандиозная мистерия — человек, способный сверхъестественной силой сознания, своим волевым импульсом, не зависящим от времени, порождать весь мир, ибо по сути это и есть чудесное действие Дао! Эти слова принадлежат человеку, который сумел понять, как, избежав бесконечных повторений комплексов и приемов ушу, кратчайшим путем проникнуть в непосредственное переживание себя как части бесформенного.

153

Чжунго ушу дацыдянь, с. 35.

Этого человека звали Ван Сянчжай (1885–1963). Он начал свое обучение у непобедимого Го Юньшэня по стилю синъицюань еще в раннем детстве, а затем, уже считаясь официальным преемником школы, отправился по Китаю в поисках мастеров. Его жизнь была полна приключений и удивительных встреч. Уже в 1902 году, то есть когда Ван Сянчжаю едва исполнилось 17 лет, его пригласили инструктором по боевым искусствам в армию будущего президента Китая Юань Шикая, с которой тогда сотрудничали известные бойцы, в том числе Сунь Лутан и Лю Вэньхуа. Ван Сянчжай обучается багуачжан и тайцзицюань, но и это кажется ему недостаточным. Что-то в ушу остается для него незамеченным или неосознанным. Что-то самое главное…

Он оставляет престижную службу в войсках и вновь отправляется в странствия по Китаю, посещает все знаменитые центры боевых искусств в провинциях Шаньси, Хэнань, Хубэй, Хунань, Чжэцзян, Фуцзянь. Его открытая натура, искреннее желание учиться давали Ван Сянчжаю возможность общения с теми мастерами, которые вообще редко брали к себе учеников. Так, ему посчастливилось получить наставления от монахов-инструкторов Шаолиньского монастыря и даже от самого таинственного Се Тефу, считавшегося бойцом номер один к югу от Янцзы, доселе отказывавшегося обучать кого бы то ни было.

И вот наконец у Ван Сянчжая рождается уверенность, что сотни приемов, десятки принципов, усвоенные за десятилетия обучения, не являются чем-то привнесенным, «разученным», но представляют собой непосредственное выражение чистой внутренней природы человека. Да, в общем-то, и не существует никаких принципов ушу, которые не были бы изначально заложены в человеке, как нет и ушу вне человека. Надо лишь найти способ дать им проявиться, раскрыться природным свойствам человека. И тогда в голове у Ван Сянчжая начинают складываться первые контуры нового стиля, в котором нет фиксированных форм, канонизированных ударов и каких-то комплексов, а вся тренировка направлена на самораскрытие природной естественности бойца, его врожденных свойств. Существуют лишь специальные методы, позволяющие проявиться волевому импульсу, волевой направленности действия человека.