Тайный наследник для миллиардера

— Что ты делаешь, — качнулся навстречу Тимур, подставляя руки, — ты же ее уронишь.

— Фу, Тимур, забери ее! — брезгливо проговорила Нина, держа ребенка на вытянутых руках. — Достала! Уже третий раз за сегодня рыгает!

— Что? — горло сдавил спазм. — Третий раз? И ты молчала? Быстро оделась!

Коротко выматерился, выхватил ребенка и вбежал в гардеробную. Швырнул в жену первой попавшейся тряпкой, достал из комода чистый детский комбинезончик, сам переодел девочку и спустился в паркинг. Через несколько минут его автомобиль несся по ночному проспекту в городскую детскую больницу.

Нина сидела на заднем сиденье возле переноски с ребенком и испуганно молчала.

— Правильно сделал, что привез, — похвалила Тимура заведующая отделением, его крестная. Арсанов поднял ее среди ночи, и она тут же прилетела в клинику, — при непроходимости кишечника надо действовать молниеносно. Хорошо, что все обошлось коликами.

— Я все равно хочу, чтобы ее обследовали, — сказал Тимур, — я чуть разрыв сердца не заработал, пока ехал.

— Ну ты тоже себе насочинял! — хмыкнула крестная.

— Она со мной всего три недели, а я уже без нее жизни не представляю, — признался Арсанов.

Он говорил правду. Его и сейчас в холодный пот бросало при мысли, что он мог ее потерять.

— Ты хороший отец, Тимур, — сказала крестная, — хоть с тобой ребенку повезло. Ваша мама как приехала, из телефона не вылезает.

— У нее послеродовая депрессия, — ответил Тимур.

Крестная ничего не ответила, только многозначительно подняла бровь. Потом попросила привезти все выписки из роддома и карточку ребенка. Нина осталась с малышкой в больнице, а Тимур уехал домой.

После совещания он отвез папку с документами в больницу. Пока крестная перекладывала бумаги, пил кофе в удобном кабинете заведующей инфекционного отделения и думал, разрешит ли она ему поспать на удобном диване хотя бы часок.

— А у тебя какая группа крови, дорогой? — спросила крестная, вглядываясь в очередной исписанный лист.

— Первая, — сдержав зевок, ответил Тимур, — а что?

Крестная даже перевернула лист, чтобы проверить, ничего ли нет на той стороне. Сняла очки и сложила руки на столе.

— Так, дорогой, а ну-ка расскажи мне всю вашу историю с самого начала. Где, говоришь, Нина рожала?

— Почему ты спрашиваешь? — у него неприятно заскребло под ложечкой.

— Потому что у Сонечки вторая группа, а у твоей жены третья. Генетику никто не отменял, Тимур.

— Извини, я туплю, — он потер глаза ладонями. — Что это значит?

— То, что в вашем случае у Сони не может быть вторая группа, никак. Или первая, или третья. У тебя точно первая?

Он кивнул, мрачно глядя на чашку кофе у себя в руках.

— Так где ваша настоящая мама, Тимур?

Глава 8

— Вы в курсе, что Тимур Демидович может вас посадить? — Костя грозно навис над насмерть перепуганной девицей.

Перегнул. Та некрасиво скривила толстые губы и разрыдалась.

— Не надо, пожалуйста, только не в тюрьму! У меня двое детей!

Арсанов недовольно посмотрел на безопасника. Теперь жди еще полчаса, пока та успокоится.

Всю последнюю неделю они только и делали, что угрожали судом, тюрьмой или денежной компенсацией всем участникам этой чудовищной фальсификации. Владелице клиники — подружке Нины. Докторше, которая уволилась и уехала работать по контракту в Германию. Лаборантке, которая ушла в декрет. Второй.

Но Тимур знал, что на самом деле ничего никому не сделает. После того, как тест ДНК показал, что Нина не является биологической матерью Сонечки, он с Широкшиными заключил негласный договор.

Нина рассказывает всю правду, дает согласие на развод и пишет отказ на ребенка. И конечно же отказывается от совместного с Арсановым имущества в пользу дочери. Иначе он пригрозил дать пресс-конференцию и донести до общественности правду.

Широкшины сразу на все согласились, и Тимур вздохнул с облегчением. Он не желал, чтобы его имя и имя его дочери обсасывалось бульварной прессой и полоскалось на телевидении. Соня его дочь, и он должен ее защитить. И никто не должен ничего узнать.

Нина была в буквальном смысле раздавлена, когда Арсанов бросил ей в лицо результаты обследования Сони с отметкой второй группы крови. Крестная вызвала ее в кабинет и обстоятельно все объяснила.

Та даже отпираться не стала, только повторяла растерянно:

— Как же так, не может быть! Этого просто не может быть…

Но Тимур все равно заставил ее сделать тест, с которым пошел на переговоры к Широкшиным.

Нина подробно все рассказала — как она искала суррогатную мать, как изображала беременность. Она специально делала фотосессии с накладным животом, даже в ванной в лепестках роз умудрилась сфотографироваться. Потому и пряталась от Арсанова по заграницам, чтобы он ничего не узнал.

«Рожала» Нина в частном роддоме у родного дяди. У Широкшиных большая семья, и прикрыть зад его бывшей жене желающих хватало. Бывшей, потому что Тимур сразу подал на развод.

Суррогатную мать, которая родила Соню, нашли быстро. Арсанов, когда ее увидел, чуть дара речи не лишился — здоровенная деваха ростом с него. Он не страдал сексизмом, но метр девяносто пять для женщины как-то чересчур.

По документам в «Эдельвейсе» Лида Швец числилась как донор биоматериала, и Арсанова бросало в дрожь, когда он представлял, что его Сонечка будет на нее похожа.

— У меня малой болеет, ему операция нужна. Вот я и согласилась, — рыдала Лидия, и Тимур дал знак Косте прекращать допрос.

В конце концов виновница здесь только одна, Нина. Остальные, вольные или невольные, всего лишь исполнители.

Лида сдала ДНК-тест, который показал, что биологически она Соне никто, и Тимур на радостях оплатил ее младшему сыну операцию. Лидия выносила его дочь, он даже почувствовал к ней что-то похожее на признательность.

А потом снова начал трясти Нину и ее подружку Ольгу, но те твердо стояли на своем. Яйцеклетки донорские, программа донорства яйцеклеток в клинике абсолютно анонимна, искать биологическую мать Сони бесполезно.

— Ну найдешь ты ее, и что? — спросила Ольга, когда он вволю наорался и наматерился у нее в кабинете. — Будешь взывать к ее материнским чувствам? Ты уверен, что твоя дочь кому-то нужна, кроме тебя? У донорши вполне может быть трое детей, любящий муж, а яйцеклетки она сдала, чтобы купить новый телевизор. Тебе станет легче, если ты об этом узнаешь?

— Я хочу знать, кто она, — уперевшись руками в стол, ответил Тимур. — Хочу убедиться, что с наследственностью моей дочери все хорошо.

— У нее и так все хорошо, Тимур, у нас все доноры перед забором биоматериала проходят полное обследование. Мы сами не знаем, чью яйцеклетку использовали. Думаешь, если бы Нинкины подходили, мы бы стали рисковать?