Театр одного зрителя

— Хорошо. Даю вам слово чести, что вашу информацию использую по совести, и не воспользуюсь ею против вас.

— Спасибо, доктор. Вы сказали то, что нужно. Конверт и бумагу я тут нашёл. Дайте только ручку и посидите там, пока буду писать. Для меня это, как сеанс психотерапии.

— Когда пишешь, осмысливаешь глубже, чем когда говоришь или просто думаешь, — добавил доктор, протягивая ручку.

– 50-

— Надеемся, что ваш сеанс психотерапии поможет, — сказал охранник, когда доктор вышел из каюты, — а то он будто в кошку превратился. Сначала попросил кружку молока. Потом так разодрал пуховую подушку, что пришлось её выкинуть. Я бы ему за такие художества, — и охранник высказал трудновоспроизводимую фразу.

Виновато улыбаясь, доктор с запечатанным конвертом в кармане вышел на палубу.

– 51-

Прикуривая, он не заметил, как сзади подошла она.

— Почему так задержался?

— Потребовался сеанс психотерапии, — беспечно ответил доктор, отшвырнув сигарету.

— А моя очередь ещё не подошла? Видишь, какая я терпеливая пациентка.

Он обнял её за плечи и нежно произнёс:

— Послушай, моя терпеливая пациентка. Почему ты вводишь меня в соблазн воспользоваться твоей слабостью?

— Да потому что я люблю тебя. Я объявлю об этом по радио, и исполню ритуальный танец любви племени мумбо-юмбо.

Он не выдержал и поцеловал её в губы. Она вся затрепетала.

— В губы — это же такая фантастика! — воскликнула она. — Я и не представляла, что это такая прелесть! Не то что, когда слюнявят ручку или трутся о щёчку. Доктор, обязательно пропиши мне столько таких же поцелуев, сколько звёзд на небе, — и, запрокинув голову, она подставила шею для поцелуя.

«Художественной натуре всегда тесно в рамках личного интима. Ей обязательно нужно, чтобы весь мир целовался вместе с ней», — подумал доктор.

Неизвестно, как бы поступил доктор, если бы не три мужских силуэта, внезапно появившихся на палубе.

— Видишь огоньки города? Я боюсь их спутать со звёздами, а много сладкого портит зубы, — отшутился доктор и убрал руку с её плеча.

Мужчины прошли рядом, и она узнала свистуна в сопровождении двух матросов. Ей показалось, что свистун подмигнул доктору, а спустя мгновение до её слуха донеслось:

— Ботинки жмут. Подождите, я их сниму.

Свистун скинул с себя ботинки, посмотрел в сторону, мерцающих вдалеке, огней города, и резким движением выкинул ботинки за борт.

— Точно, форменный идиот. Никто за твоими вонючими ботинками нырять не будет, — процедил один из матросов.

— Уже поздно, — сказал доктор и, обняв её за плечи, повёл к каюте.

– 52-

У дверей своей каюты она прошептала:

— Можешь остаться у меня.

— Если не хочешь нажить тайного врага — не пользуйся слабостью друга.

— Ты фантастика! Ты мой царь! Я хочу быть твоей рабыней.

Она так страстно его поцеловала, что он еле удержался от приглашения. Внезапно с палубы донеслись крики и топот бегущих ног.

— Я боюсь. Не уходи, я боюсь остаться одна, — прошептала она и схватила доктора за руку.

Они вошли в каюту, сели на койку, напряжённо прислушиваясь к шуму.

Наконец, стало тихо, и доктор вышел узнать, в чём дело. Через некоторое время он вернулся с трагичным сообщением:

— Парень выпрыгнул за борт, но до берега слишком далеко. Нашли только кожанку парня. Видимо, он скинул её, чтобы легче было плыть.

— Поэтому он и ботинки выкинул, — догадалась она. — Мне его жаль… В этом есть и моя доля вины. Теперь я всю ночь не засну.

– 53-

Перед рассветом корабль вошёл в порт. На борт сразу же взошли двое в штатском и взвод солдат под командой лейтенанта с собакой.

Он выстроил солдат, распорядился, и солдаты приступили к обыску корабля. Матрос принёс кожанку парня и отдал её лейтенанту. Лейтенант ткнул кожанку под нос собаки. Собака повела носом, оставляя на коже влажный след, и спустя мгновение натянула поводок.

Двое в штатском расположились в пустой каюте. Как выяснилось впоследствии, один был в звании майора, а другой — полковника.

– 54-

На допрос доктора подняли прямо с постели. По дороге стюард сообщил доктору, что этот парень, сговорился с санитаром и сбежал из тюремной психушки.

– 55-

— Так вы говорите, что сеанс психотерапии провели? — начал допрос майор.

— Это вы говорите, а не я, — в тон ему ответил доктор.

— В чём же заключался сеанс вашей терапии? Поясните, — не отставал майор.

Запечатанный конверт в кармане прямо-таки обжёг ногу доктора.

— А вы за пояснениями приходите ко мне на приём, — не сдавался доктор, сознавая, что нарушает какой-то, неведомый ему, закон.

— Я хоть и не доктор, а уверен, что парень здоров. Как же он сумел провести вас?

Майор заёрзал на стуле, подался вперёд и снова сел.

— Пожалуйста, объясню, — спокойно начал отвечать доктор. — По вашему мнению, что произойдёт, если вы непрерывно будете кричать: «я Наполеон, я Наполеон»? Куда вас посадят? В императорское кресло или в сумасшедший дом с диагнозом: мания величия? Думаете, вы были вменяемы, когда в порыве гнева учинили мордобой с подследственным? А может быть, вы сознательно разбили вазу, когда любимая команда проиграла?

Полковник почему-то заулыбался, а доктор продолжил:

— Если при этом вы закатили истерику, то вас уже надо лечить. Причём, лечить вас будут в принудительном порядке, если своими действиями вы причинили вред окружающим. Разве это так сложно — кататься по полу, орать благим матом, чтобы тебя приняли за психопата? Кстати, в тюремной психушке, откуда он сбежал, таких наглядных примеров предостаточно… Вам ещё требуются пояснения, или уже ясно, что нарушения в коре головного мозга можно имитировать? Это же не геморрой…

Полковник громко рассмеялся, а доктор удивлённо спросил:

— К чему эти вопросы о вменяемости парня?

— Успокойтесь, доктор. Скажите только, как вы узнали о геморрое, не говоря уже, о вазе и мордобое, — сквозь смех спросил полковник.

— Ваза — совпадение, мордобой — специфика вашей профессии, а про болезнь догадался. Я же доктор.

— У майора такая методика — начинать допрос с второстепенных деталей, — пояснил полковник. — Майор сердит на капитана, потому что тот собирался сдать парня психиатру, а не нам, как убийцу. Он же и вас пытался убить.