Тебе не жить, братик!

— Тебе нужно в душ, — осторожно касаюсь пальцами кровоточащей царапины, понимая, что ватки здесь не помогут.

— Ты же пойдёшь со мной? — поднимается с постели.

— С чего это? — фыркаю.

— Ты сама подписалась быть моим доктором, так что заканчивай начатое, — показывает на свою травму.

— Я справлюсь за минуту, — слаживаю руки на груди, направляясь в сторону ванной.

— Ты и со мной в одной кабинке вниз смотреть не будешь? — смеётся, когда я отворачиваюсь, когда начинает снимать с себя штаны.

— Я просто промою тебе раны за минуту, дальше хоть утопись здесь, — смотрю на стену перед собой.

— Ты сама раздеваться не собираешься?

— Что, всегда мечтал меня раздеть? — вторю его недавнему вопросу.

— А почему бы и нет? — даже спиной чувствую, что он ухмыляется.

— Ты закончил? — рявкаю.

— Да ладно, мелкая, поворачивайся, я трусы оставил, а то совсем, бедняжка, сгоришь от стыда, — громко смеётся он.

— Я сгорю от стыда, когда кто-нибудь узнает, что ты мой брат, — почти плююсь я, круто поворачиваюсь в его сторону.

— Дамы вперёд, — улыбается, открывая мне дверцу душевой кабины.

— Я не буду раздеваться, — упрямо выпаливаю, заходя в кабину, следом за мной парень, закрывая двери.

— Как знаешь, — пожимает плечами, включая воду на полную.

— Ты придурок? — кричу я, чувствуя, что моя одежда промокла насквозь за секунды. — Сделай мельше воду.

— Что не нравится? — смеётся, но все же выполняет мою просьбу. — Не дури, мелкая. Раздевайся.

— Пошёл ты знаешь куда? — уже начинаю злиться. Я бы уже давно закончила и свалила, если бы он не приставал, а даже ещё не начала.

— Заболеть не боишься, помниться ты говорила, что частенько болеешь.

Чего он добивается, извращенец чёртов?

Быстро снимаю майку через голову и что есть мочи швыряю в него. Я уже сделаю что угодно, чтобы свалить отсюда.

— Вполне, — по-кошачьи улыбается, медленно скользя глазами по моему телу.

Не краснеть. Не краснеть, твою мать! Сохранять невозмутимое выражение лица! Почему это так сложно? Я должна сейчас его ненавидеть, что б тебя!

— Это единственное, что ты хочешь снять!

— Что ты хочешь от меня? — резко поворачиваюсь к полочке, где оставила ватные тампоны и спирт, но не успеваю, потому что меня резко, но осторожно разворачивают в другую сторону, снова прижимая к стенке.

— Я тебе потом скажу, — выдыхает прямо в губы, впиваясь в них глубоким поцелуем.

Глава 26

Я не знаю почему не оттолкнула, когда парень настойчиво смял мои губы в жёстком поцелуе, в котором не было и капли нежности и осторожности. Как будто он добрался до куска еды после нескольких недель дикого голода. Всё случилось настолько быстро, что я даже не успела сообразить. Так себе отмазка, скажу я вам. Я ответила… Почти сразу же… И самым страшным быто то, что я хотела этого сама. Во мне как будто взорвалось тысяча фейерверков, когда наги губы соприкоснулись. Всё было настолько ярко и чувственно, что колени начали подкашиваться, а дрожащие руки отчаянно цепляться за единственную опору в виде крепкой шеи. Но, видимо, парня совершенно не заботило, что на участках, куда впивались мои ногти, останутся заметные следы. Его же руки, в отличие от моих, находились на стене по обе стороны от моей головы и были крепко сжаты в кулаки до побелевших костяшек, что говорило о том, что, окажись они на моём теле, я бы вряд ли захотела продолжить. За всё время совместного проживания с ним я смогла понять, что терпением он не отличался.

… Я не знаю сколько прошло времени, только чувствую, что начинаю задыхаться. Наш поцелуй уже на грани безумия. Меня даже не заботит жгучая боль в губах и привкус крови на языке.

… Я не хочу прекращать. Хочу, чтобы это безумие продолжалось как можно дольше. Потому что потом я не смогу посмотреть ему в глаза. Потому что потом мне всё время придётся прятаться в своей комнате, как трусливый заяц. Но это будет потом. Мне важно только "сейчас".

Наши языки сплетаются в бешеном ритме и в этой игре нет победителя.

… Моя рука поднимается выше, сжимая мягкие волосы в кулаке, прижимая его голову ближе к себе, хотя ближе уже невозможно.

… Парень тоже чувствует невыносимую нехватку кислорода и, оставляя мой рот в покое, еле ощутимыми поцелуями скользит по щеке, чтобы потом впиться зубами в шею.

… И это происходит. Глупо было надеяться, что спокойно смогу жить с этой психологической травмой. Глупо было думать, что не останется след.

… Яркая вспышка перед глазами…

— Неужели тебе не надоело быть хорошей девочкой, Ника? — чувствую ощутимый запах спиртного и перегара на своей шее, который постепенно вьедается в моё сознание, вызывая рвотный позыв и слабость во всём теле.

Я только пару минут назад начала чувствовать, что моё тело перестало слушаться: ноги стали тяжёлыми и ватными, а перед глазами появился слабый туман, зрение ухудшилось. Они что-то подмешали мне в газировку! В панике оглядываюсь по сторонам, но нигде не вижу Его. Он не мог меня здесь оставить! Я никогда не поверю. Он сам привёл мнря сюда и пообещал, что ни на шаг не отойдёт. Тогда где Он?

Эти все люди — мои одноклассники — которых я знаю девять лет. Кажется, что я вижу их впервые. Все смотрят с ненавистью, презрением и брезгливостью, как будто я вообще не должна существовать на этом свете. Неужели я столько лет ходила в "розовых очках", не замечая очевидного. Я чувствую себя здесь чужой.

— Я хочу уйти, — слабо выдыхаю, понимая, что комната вдруг начала вращаться перед глазами, а рука, которой я пыталась оттолкнуть человека, всем телом прижимавшего меня к стене, ьак и повисла в воздухе. Я с каждой секундой переставала чувствовать своё тело.

— Почему так рано? — глухо смеётся парень, с которым я девять лет сидела за одной партой на биологии, но сейчас я как будто видела его впервые, и опускает руки на подол моего платья, пробираясь пол тонкую ткань.

Всё тело дрожит от стыда и дикого отвращения, но я НИ-ЧЕ-ГО не могу сделать, даже пошевелить рукой. Оказывается, так легко с помощью какой-то дряни сделать из человека куклу. — Это же выпускной, детка. Его ты запомнишь на всю жизнь. Мы поможем тебе с этим, — шепчет, больно вонзая зубы в мою шею под громкий хохот стоявших рядом парней и такой же громкий треск ткани.

— Яр, пусти, — дёргаюсь из стороны в сторону, всё-таки видя сейчас рядом с собой не своего брата, а совершенно другого человека. Я никогда не смогу этого забыть.

— Тихо… — шикает, перемещая свою руку мне на шею, удерживая на месте.

Паника подступает внезапно. Это уже не те чувства, которые я испытывала минуту назад. Теперь мне страшно и… Неужели я снова ошиблась с нём?

— Пусти, пожалуйста, Яр, я прошу тебя, — он почувствовал, как меня сострясла мелкая дрожь, а к глазам подступили слёзы от накативших эмоций.

Отстраняется и с полным непониманием вглядывается в моё лицо, уберживая его в ладонях.

— Что с тобой такое?

Резко отворачиваюсь, как от пощёчины, садясь на мокрый пол, подтянув колени к животу и спрятав на них лицо, погрузив руки в волосы.

— Уходи! — получается, как крик, но я действительно себя сейчас не контролирую. Я не могу его видеть сейчас. Мне нужно побыть одной, успокоится и собраться, привести мысли в порядок. Я не могу думать, когда он рядом после всего, что было.