Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
Серебристые линии кавалергардов на гнедых конях сменялись золотыми линиями конной гвардии на могучих вороных, серебристыми линиями кирасир на караковых конях и вновь золотистыми линиями кирасир на рыжих. Вслед за ними появлялись красивые линии донских чубатых лейб-казаков и голубые мундиры атаманцев, пролетавших обыкновенно наметом.
Во главе второй дивизии проходили мрачные конногренадеры, в касках с гардами из черного конского волоса, а за ними на светло-рыжих конях – легкие синеватые и красноватые линии улан…
Красно-серебристое пятно гвардейских драгун на гнедых конях было предвестником самого эффектного момента парада – прохождения царскосельских гусар. По сигналу „галоп“ на тебя летела линия красных доломанов…
Перед этой конной массой выезжал на середину поля сам генерал-инспектор кавалерии, Николай Николаевич. Он высоко поднимал шашку
Идеолог «Мира искусства» художник Александр Николаевич Бенуа считал военные майские парады на Царицыном лугу «апофеозом военного великолепия».
В конце XVIII века на Марсовом поле возвели деревянный Малый театр, пожалуй, одно из первых русских театральных зданий. В книге «Российского театра первые актеры» ее автор Кира Куликова отмечала, что предприниматель и промышленник Карл Книппер тогда привез в Россию немецкую труппу, разместившуюся в неказистом деревянном театре на Царицыном лугу. Русские роли в нем поручались воспитанникам московского Воспитательного дома. После нескольких спектаклей по распоряжению Екатерины II здание театра в октябре 1781 году перестроили. В нем тогда состоялось первое российское представление. Один из современников и зрителей спектаклей театра на Царицыном лугу писал в своем дневнике: «Театр построен в новом роде, совершенно еще неизвестном в здешнем крае. Сцена очень высока и обширна, а зала, предназначенная для зрителей, образует три четверти круга. Лож не имеется, но кроме паркета и партера со скамейками сделаны три яруса балкона, возвышающихся один над другим и окружающих залу без всяких промежутков. Живопись очень красива, и вид весьма хорош, когда при входе видели зрителей, сидящих, как в древности, амфитеатрально…»
Иван Афанасьевич Дмитриевский, актер Вольного Российского театра на Царицыном лугу, был не только замечательным театральным педагогом, но стал впоследствии полновластным руководителем труппы. Благодаря его таланту и энергии в 1782 году в театре прошли первые постановки русских комедий Д.Г. Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль». В репертуаре Вольного Российского театра с успехом прошла одна из пьес Екатерины II и впервые на русском языке были поставлены комедия Бомарше «Севильский цирюльник» и несколько комедий Мольера. В 1797 году Царицын луг переименовали в Марсово поле, а театр по приказанию Павла I снесли.
Деревянный театр на Царицыном лугу. Рисунок Дж. Кваренги
Позднее на Марсовом поле возникали различные спортивные сооружения и проходили необычные соревнования. Считают, что первым спортсменом Марсова поля стал в 1893 году знаменитый русский клоун Дуров, предложивший иностранному коллеге клоуну Бенетти устроить на Марсовом поле состязание колясок, запряженных свиньями.
Здесь же организовали скачки с препятствиями. Позже газеты писали о проводимых на Марсовом поле гонках на римских колесницах, состязаниях в рысистых бегах на беговых дрожках, так называемых «американках».
В 1908 году на Марсовом поле возвели большой велотрек, а в 1910 году, по проекту зодчего Е.Ф. Шретера, построили здание «Скейтинг-ринга» из железобетона, предназначенное для популярного тогда катания на роликовых коньках. Строение оказалось настолько высоким, что заслонило собой значительную часть фасада ансамбля Павловских гвардейских казарм – главного украшения Марсова поля.
Популярные в Европе «Скейтинг-ринги» в начале 1910-х годов стали массовым спортивным увлечением многих петербуржцев, причем не только молодежи, но и довольно солидных отцов семей и женщин бальзаковского возраста. Петербуржцы надели роликовые коньки. Английские инструкторы давали всем бесплатные уроки езды на роликах. Под «Скейтинг-ринги» в столице превращали помещения кинотеатров и даже некоторые театральные залы.
«Скейтинг-ринг» на Марсовом поле. Фото начала ХХ в.
Режиссер Н.В. Петров в своих воспоминаниях отмечал,
что «Мейерхольд не умел кататься на роликах, но очень хотел попробовать что это такое. Через какие-нибудь полчаса после того как мы пришли, все бросили кататься и смотрели, как Всеволод Эмильевич обучается катанию на роликах. Из такого, казалось бы, бытового пустяка он умудрился создать любопытнейшее театральное представление, причем окружавшие его зрители были глубочайшим образом убеждены, что он великолепно владеет роликами и, как прекрасный эксцентрический актер, демонстрирует свое якобы неумение кататься».Однако следует отметить, что в 1912 году все «Скейтинг-ринги» начали пустовать, а затем эти заведения, в том числе и железобетонный гигант на Марсовом поле, закрылись одно за другим и были снесены.
В Петербурге с давних времен успехом у публики пользовались разного рода панорамы – картины больших размеров с объемным первым планом. Они обычно помещались на стене специально возведенного круглого здания с верхним светом. Зритель, находящийся внутри здания панорамы, получал иллюзию реального пространства по всему кругу горизонта.
В их изготовлении нередко участвовали известные художники и талантливые декораторы. В 1909 году на Марсовом поле открылась панорама Севастопольской обороны, созданная русским живописцем-баталистом, профессором Академии художеств Францем Алексеевичем Рубо.
Ко дню солнечного затмения 4 апреля 1912 года на Марсовом поле специально соорудили небольшой павильон, где все желающие могли за небольшую плату наблюдать в телескоп прохождение дневного светила сквозь тень Луны.
Вплоть до 1917 года Марсово поле оставалось популярной ареной самых разнообразных спортивных состязаний даже мирового уровня. В частности, здесь проходили конькобежные соревнования на первенство мира. Между прочим, территория бывшего «Пустого луга» стала местом одного из первых хоккейных российских матчей.
В конце 20-х годов XIX века в Петербурге появилась традиция торговых Вербных недель, проходящих, как правило, под открытым весенним небом накануне великого христианского праздника Пасхи в различных частях столичного города, в том числе и на Марсовом поле.
Марсово поле. 1910 г.
Весенние базары на Марсовом поле в период Вербной недели посещались в основном горожанами средней руки и бедной частью населения Петербурга, а особенно детьми. Они всегда находили для себя на прилавках, наскоро сбитых из досок, игрушечные домики, вырезанных из дерева лошадок, крашенные яркие пасхальные яйца, куклы, фигурки животных и незамысловатые дешевые сласти, особенно пряники, леденцы и халву.
Базар на Марсовом поле на Вербной неделе. 1895 г.
Удивительно, но Октябрьский переворот 1917 года не принес особых ограничений и перемен в Вербную неделю, так же как не мог новый режим отменить самой весны и ее основного признака – расцветающей раньше всех вербы.
Мало того, число Вербных базаров в советском городе даже увеличилось. Правда, справедливости ради, следует отметить, что на уличных базарах и на Марсовом поле несколько изменился ранее существовавший ассортимент предлагаемых покупателям товаров. Газета «Петроградский голос» сообщала, что «на смену пряникам, халве и лошадкам теперь пришли книги, реквизированные у буржуев, буржуйская посуда и ее разная домашняя утварь». От царского времени на прилавках тогда осталась лишь популярная детская игрушка с традиционным народным названием «американские жители». Конструкция ее была несложной. В прозрачной стеклянной пробирке, заполненной обычной водой и заткнутой сверху резинкой, плавал стеклянный пучеглазый чертик с хвостиком и рожками. Ребенок, становившийся обладателем этой игрушки, нажимал пальцем на резиновую пленку и житель пробирки начинал нырять, подниматься кверху и забавно вращаться. Правда, несознательные смелые мальчишки с окраин Северной столицы, продававшие игрушку на Вербном базаре Марсова поля, переименовали «американского жителя» и в 1918 году, громко выкрикивая призывы о покупке своего товара, они теперь выразительно указывали руками на ворох игрушек и с гордостью объявляли потенциальным покупателям: «А вот – большевик в банке!»