Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
В первое десятилетие ХХ века Петербург интенсивно застраивался многоэтажными домами. Не хватало мест для строительных площадок. В столичную управу поступали весьма сомнительные предложения о засыпке городских каналов и постройке на их месте огромных зданий и трамвайных линий. К счастью, благодаря профессионализму и дальновидности гласных городской думы все эти спекулятивные проекты единодушно заблокировали. Многих тогда привлекали и просторы огромного и пустынного Марсова поля, на котором, по мнению городских предпринимателей и архитекторов, можно было построить гигантские жилые дома и даже новый императорский театр для балетных и оперных спектаклей на две тысячи зрителей.
В 1906 году
К счастью, и это предложение не было реализовано. Однако в те предреволюционные годы никто не мог предугадать, что на Марсовом поле все же вскоре развернутся строительные работы, единогласно поддержанные большинством жителей Петрограда, свергнувших с престола последнего русского царя.
23 марта (5 апреля) 1917 года на Марсовом поле состоялись торжественные похороны погибших во время Февральской «бескровной» революции. В отрытую в центре поля огромную братскую могилу под прощальные выстрелы с бастиона Петропавловской крепости опустили 180 гробов.
Возбужденные легкой победой над самодержавием и тиранией народные массы вначале потребовали захоронить погибших на Дворцовой площади, а перед оплотом проклятого самодержавия – Зимним дворцом, установить величественный памятник. Толпы жителей Петрограда, солдат и матросов, собравшихся на исторической площади города, не мешкая приступили к рытью братской могилы неподалеку от Александровской колонны, которую вначале даже попытались общими усилиями свалить с пьедестала «как ненавистный символ проклятого прошлого».
Заступником площади и исторического памятника стал писатель Максим Горький, явившийся с депутацией интеллигенции в Петроградский совет и убедивший его функционеров захоронить погибших в дни Февральской революции на Марсовом поле – месте, где в дни восстания проходили манифестации и митинги.
Процедура захоронения жертв Февральской революции состоялась почти два месяца спустя, ибо необходимо было вынуть более двухсот кубометров промерзшей земли, изготовить около 190 оцинкованных гробов, опознать убитых и подготовить в деталях всю процедуру похорон. В соответствии с документами в четырех братских могилах захоронено 184 человека (по 46 в каждой).
Ритуал захоронения каждого убитого сопровождался пушечным выстрелом с крепости и был лишен религиозного характера. Духовенству решением Петросовета запретили присутствовать в этот день на Марсовом поле.
5 апреля 1917 года (по новому стилю) Исполком Петросовета объявил нерабочим днем. Магазины закрылись. Трамвайное движение остановилось.
Петроградские газеты тогда писали: «Улицы города заполонили колонны демонстрантов с красными знаменами и транспарантами. Сопровождающие колонны духовые оркестры играют траурные марши. Везде красный цвет – красные платки на головах женщин, пурпурные повязки на рукавах, банты в петлицах, красные ленты через плечо у распорядителей колонн, огромное количество ярко красных знамен.
Организованные похоронные процессии двигались к Марсо ву полю районными колоннами, каждая по своему маршруту от места, где находились тела убитых. Так, колонна Выборгского района выходила от часовни Военно-медицинской академии, Невского – от Николаевского военного госпиталя на Суворовском проспекте, а Петроградского – от часовни Петропавловской больницы. Время начала движения от сборных пунктов колонн было разнесено от 8 часов до 13 часов 30 минут.
Могилы в промерзшей земле вырыли саперы-подрывники накануне ночью при свете костров и факелов. Их окружили невысокой оградой, увитой траурными лентами и красными флагами.
Каждому гробу, опускаемому в могилу, салютовала Петропавловская крепость выстрелом
из артиллерийского орудия.Шествие к Марсову полю продолжалось до позднего вечера. Мимо могил погибших прошло более 800 тысяч человек…»
Известный французский посол в России Морис Палеолог, находившийся в это время в столице, отмечал в своем дневнике: «Впервые великий национальный акт совершается без участия церкви. Всего несколько дней назад эти тысячи крестьян, рабочих и солдат не могли пройти мимо малейшей иконы на улице без того, чтобы не остановиться, не снять фуражку и не осенить груди широким крестным знамением. А какой контраст сегодня! Но приходится ли этому удивляться? В калейдоскопе идей русский всегда ищет крайних».
После похорон на Марсовом поле при стечении народа заложили памятник на братских могилах. Однако в этот день еще даже не существовало его проекта, имелось лишь всеобщее твердое мнение, что он должен быть величественным и грандиозным.
Общество петроградских архитекторов-художников объявило в газетах о предстоящем конкурсе на лучший проект.
В поступивших одиннадцати эскизах большинство из них не удовлетворило конкурсную комиссию, представленную зодчими, художниками и литераторами России: И.А. Фоминым, А.Н. Бенуа, К.С. Петровым-Водкиным, М.В. Добужинским, И.Я. Билибиным, А.А. Блоком, А.М. Горьким и А.В. Луначарским. Конкурсанты, проигнорировав масштабы Марсова поля, пытались возвести грандиозное сооружение.
Один предлагал памятник в виде четырехгранной металлической гигантской пирамиды с фигурой женщины с развернутым знаменем в руках на ее вершине – символом свободы русского народа. Другой претендент предложил построить монумент в виде гигантского куба, опирающегося углами на перевернутые усеченные пирамиды. Поразил конкурсное жюри и проект памятника жертвам Февральского переворота в виде высочайшей четырехъярусной башни со встроенными в каждый ярус внутренними помещениями.
Комиссии пришлось также оценить «оригинальный» проект одного из конкурсантов, явного подражателя О. Монферрану. Он предложил возвести каменную колонну высотой 32 метра, уступающую размером лишь Александрийскому столпу. Большинство представленных на конкурс «монументов-гигантов» не только бы не вписались в облик Марсова поля и окружающих его исторических зданий, но и исказили бы его уникальный облик.
Конкурсная комиссия отметила проект молодого зодчего Льва Владимировича Руднева – ученика зодчих Л.Н. Бенуа и И.А. Фомина, представившего свой проект под девизом «Готовые камни». Архитектор сумел представить на конкурс не только прекрасное художественное решение монумента, но и предложить готовый материал для памятника. На Сальном буяне – небольшом островке вблизи устья реки Пряжки, в XIX веке по проекту зодчего Ж.-Ф. Тома де Томона возвели каменные амбары из массивных блоков гранита, в 1913 году здания амбаров Тома де Томона пришлось разобрать для расширения производственных площадей расположенной вблизи буяна судоверфи.
Огромные гранитные глыбы от снесенных амбаров остались лежать на территории буяна. Памятник, возведенный из них, полностью соответствовал сложившемуся ранее историческому ансамблю Марсова поля. Архитектор Л.Ф. Руднев сумел готовыми темными гранитными блоками искусно замкнуть квадратную площадку захоронения жертв Февральской революции 1917 года и образовать своеобразный траурный монументальный четырехугольник, все стороны которого прерываются в середине широкими проходами. По сторонам каждого десятиметрового прохода зодчий заложил массивные гранитные кубы с высеченными на них эпитафиями. Главный элемент архитектурной композиции – внутреннее пространство. Низкие горизонтальные гранитные плиты удачно акцентируют центр огромной территории.