Техника и вооружение 2013 05

— Как ни крутили настройки, не получается, — посетовал инженер комплекса.

— Все начинается с блоков питания, — я продолжил учебу дальше. Ампервольтметром АВ05 меряем напряжение на каждом субблоке БС-125. Видите, напряжение 130 и не регулируется шлицом настройки. Неисправен стабилитрон или регулирующий мощный транзистор, — сделал я заключение.

Включаем паяльник — уже глубокая ночь, а работа кипит. Заместитель командира батальона по тылу майор Бут стучится к нам в прицеп со свертками бутербродов и горячим чаем. Как раз вовремя.

Меняем неисправные детали в блоках питания, и часа через два все блоки исправны. Спирали потенциалоскопов четко становятся на свои места. Дальше переходим к настройке индикаторной аппаратуры. Офицеры, почувствовав, что комплекс ожил, уже самостоятельно с энтузиазмом настраивают индикаторы кругового обзора, подбирают нужную яркость. Нам повезло, что на двух радиовысотомерах на своем месте оказался прапорщик Здоров. Я, посмотрев на индикатор высотомера и на приборы, сразу понял, что высотомер в хороших руках. Вместе с выпускником КВИРТУ старшим лейтенантом Рябцевым проверяем окончательно работу комплекса.

Доклад на КП полка — комплекс П-80 к бою готов. Вот и контрольные цели. Штурман уверенно наводит истребители Талажского авиационного полка на контрольные цели по индикаторам кругового обзора П-80 установленным в штурманском зале рядом с индикатором высотомера.

В дальнейшем комплекс попал в надежные руки лейтенанта Кислухи, выпускника КВИРТУ, и успешно эксплуатировался еще долгое время.

Несколько раз я наблюдал на экране комплекса П-80 в радиотехническом батальоне Шойна, что на Канином носу, отметки от американского самолета разведчика SR-71. Комплекс обнаруживал его на дальностях до 370 км.

Радиолокационный комплекс боевого режима дальнего обнаружения П-80 оказался чрезвычайно надежным и заслужил уважение многих поколений радиоинженеров верной службой на Севере. Этот РЛК вызывал и будет вызывать законное чувство гордости за нашу страну, отечественную науку и нашу промышленность.

РЛС 5Н87М

РЛС 22Ж6ММ

Стрельбы 232-й реактивно-артиллерийской бригады на полигоне под Чебаркулем. Центральный военный округ. Март 2013 г. (Фоторепортаж)

< image l:href="#"/>

Янгель работает на нас История ракеты Р-16

Станислав Воскресенский

Крупнейшая катастрофа в истории мировой ракетной техники и космонавтики, случившаяся 24октября 1960 г. входе предстартовой подготовки ракеты Р-16, многократно описывалась на протяжении десятилетий, прошедших с начала «гласности». Сразу погибло 74 человека; были ранены, обожжены и отравлены 49 человек, из которых 18 умерли на больничных койках.

В 18 ч 45 мин на 41-й площадке включился, как казалось, совершенно неожиданно, двигатель второй ступени ракеты. Практически мгновенно его струя прожгла баки первой ступени. Волны пламени распространялись на удаление до 200 м. Собственно взрыва не было — ракета не разлетелась на обломки, осталась относительно целой. Процесс «взрывоподобного горения» продолжался 20 с, «обычный» пожар — свыше двух часов. Более сотни тонн самовоспламеняющихся компонентов обладали такой разрушительной мощью, что удивление вызывает не столько гибель людей, сколько то, что пусть и не многим из находившихся вблизи ракеты удалось сохранить жизнь. При этом представляются не вполне уместными упреки в адрес днепропетровских конструкторов в использовании высокотоксичного топлива. При пожаре такого масштаба ядовитость топлива не имела решающего значения.

Главным остается вопрос — почему включился двигатель? Даже далекому от ракетной техники человеку ясно, что для этого необходимы как минимум три условия. Во-первых, к двигателю должно быть подведено топливо. Во-вторых, должны быть замкнуты электрические цепи, по которым осуществляется запуск двигателя. В-третьих, на эти цепи должен подаваться электрический ток.

По действовавшей технической документации, каждое из этих условий полагалось реализовать только после того, как все люди покинут стартовую площадку, т. е. в последние минуты предстартовой подготовки, либо в полете.

Для ракеты Р-16, так же как и для Р-12 (см. «ТиВ» № 11,12/2012 г.), предусматривался относительно длительный (до месяца) режим пребывания с заправленными баками. При этом намного более нежные устройства двигателя должны были оставаться сухими. На входах трубопроводов в двигатель устанавливались пиромембранные клапаны, препятствующие попаданию топливных компонентов. Перед стартом по команде автоматики мембраны перерезались по периметру двумя полукольцевыми пироножами. Однако к октябрю 1960 г. эти устройства были еще не вполне отработаны. При срабатывании клапанов зачастую возникали значительные протечки топлива. Поэтому при подготовке к пуску ракеты ЛД-1-ЗТ пиромембранные клапаны вскрывали заранее — не по штатной предстартовой циклограмме, а поочередно. Заглядывая в люки ракеты, постукивая по трубопроводам, инженеры на слух и визуально оценивали достигнутый эффект — сработал ли клапан, не слишком ли велики протечки. В результате к моменту катастрофы путь топливу в двигатель был открыт. В частности, заполнились компонентами топлива пусковые бачки газогенератора турбонасосного агрегата.

При включении камер сгорания двигателя горючее и окислитель должны были пойти через турбонасосный агрегат. Для того чтобы он заработал, компоненты топлива должны были поступить в его газогенератор из специальных пусковых бачков, вытесненные сжатым азотом. В свою очередь, предназначенный для открытия подачи азота электропироклапан (конкретно ЭПК ВО 8) должен был сработать от тока, прошедшего по замкнутой электрической цепи. Соответствующие контакты, связаннее с пиротехническими элементами, задействовались кулачками на вращаемом шаговым электродвигателем валике — так называемом программном токораспределителе. В процессе проверки вместо пиросредств были подключили технологические заглушки — электрические эквиваленты. Выдача и прохождение команды подтверждались загоранием световых транспарантов на испытательном пульте. По завершении проверки цепи после выдачи команд на отключение двигателя электрическую схему присоединили по-штатному, к пиротехнике.

К моменту катастрофы этот валик (по согласованию с главным конструктором системы управления) начали дистанционно, по командам из защищенного бункера, проворачивать в исходное положение. Ему полагалось завершить полный оборот, пройдя сектор, в котором по определению не должно было выдаваться никаких команд — он соответствовал участку работы, на котором ракета уже отлетала свое… Тем не менее, именно на этом участке была выдана роковая команда на ЭВУ ВО-8, введенная в схему по ошибке безответственного исполнителя. Более того, анализ, проведенный после катастрофы, показал, что эта команда выдавалась и ранее в ходе вывода в ноль после каждой из десятков проверок системы управления. При этом ток шел не на пиротехнику, а на электрический эквивалент, и на пульте зажигалось соответствующее световые транспаранты. Но как раз в это время никто на пульт и не смотрел — одна работа закончена, следующая не начата…