Технотьма Пароль: "Вечность"

— Излучатель со мной… — прохрипел я. — Но его не включить, электричество нужно…

— Ничего, братишка! — пророкотал пилот, поворачивая ко мне морщинистое лицо с выступающим вперёд решительным подбородком и лихо закрученными седыми усами. — На борту аккумулятор есть… Поднажми, детка!

Он носил кожаный шлем с наушниками, бриджи, длинные шерстяные гетры и щёгольскую куртку из радужно переливающейся кожи, с меховым воротником. Позже я понял, что на куртку пошла шкура маниса. На лбу пилота были тёмные квадратные очки, за плечом из чехла торчала обмотанная полосками мягкой кожи рукоять, с которой свисала серебряная цепочка с брелоком — крошечной авиеткой.

— Тащи его наверх! — крикнул пилот, когда мы доковыляли до машины. Подтолкнул нас с Юной, развернулся, выхватил из чехла поблескивающую хромированной сталью хауду и выстрелил.

Он очень быстро перезаряжал оружие, хауда громыхала, мы с Юной карабкались по лесенке в кабину, навстречу протягивал руки Чак, а вокруг свистели пули, и выглянувшее из-за туч солнце смотрело на нас с хмурых небес. А потом одна пуля попала в Юну Гало, и девушка с коротким вскриком упала в кабину.

После этого в голове у меня слегка помутилось — помню искры, летящие из боков авиетки, рваные пробоины в крыле, рокот мотора, тяжёлые толчки, когда машина, разгоняясь, подскакивала на камнях, а ещё — искажённое, впервые потерявшее свою обычную невозмутимость лицо Сельги Инеса внизу. Старшина Южного братства, выскочив из самохода, стоял на краю обрыва. Авиетка, закладывая вираж, неслась над руслом сухой реки.

Окончательно я пришёл в себя, когда мы пролетели между столбами дыма и горящая Серая Гарь осталась позади.

Я сидел на третьем кресле, ко мне обернулась Юна. Усатый пилот пригнулся к лобовому стеклу. Чак пристроился сбоку от меня, держась за торчащие из стенки кабины латунные скобы, упираясь локтем мне в плечо. Рюкзак с излучателем лежал в ногах.

Левое плечо Юны было стянуто красными от крови бинтами, лицо совсем побледнело, она то и дело кусала губы от боли.

— А ну-ка дай ему хлебнуть, детка! — бодрым голосом пророкотал пилот и, не оглядываясь, протянул над головой плоскую серебристую фляжку. — И сама хлебни для подзарядки!

Она пить не стала, а я сделал глоток, и дыхание перехватило — это пойло было куда крепче того самогона, что попадался раньше в этих краях, хотя и явно получше качеством.

В боку пекло, но боль была уже не такой сильной. Чак, успевший осмотреть мою рану, сказал:

— Повязка сбилась и кровь опять пошла, так я замазал. У них тут аптечка, там такие мази… Богатый народ летуны.

— Небоходы, малый! — хохотнул пилот. — Мы зовёмся небоходами.

— Разин, это Карабан Чиора, — слабым голосом представила его Юна. — Мастер-пилот Гильдии небоходов.

— Как вы попали на авиетку? — спросил я.

Девушка кивнула на Чака:

— Благодаря ему. Он сказал, что нельзя ехать к тому мосту, потому что там могут быть люди кланов. Мы поспорили, но… В общем, он остановил тепловоз. Свалка горела, но на краю мы нашли сендер кетчеров. Он зарылся носом в мусорный холм, рядом трупы… На нём поехали в сторону Арзамаса… — Она замолчала, прикрыла глаза, осторожно коснувшись пальцами плеча, и тогда заговорил Чак:

— Короче, дирижабли эти медленно тащатся, мы их и догнали. Встали, костры разожгли, и давай сигналы подавать. А там под одной гондолой авиетка висела. Глядим — отпала от гондолы и сюда летит… Села неподалёку, вот так и вышло, что мы здесь.

— Далеко отсюда до Арзамаса? — спросил я.

— Меньше часа лететь, братишка, — откликнулся человек со странным именем Карабан Чиора. — Что такое «час», ты знаешь? Но нас же подстрелили: бак пробит, топливо вытекает. Растяжка вон на левом крыле лопнула. Да и с излучателем этим вашим надо ещё разбираться.

— Тогда садись, — предложил я.

Пустыри, рощи и одинокие развалины проносились внизу. Гудел ветер, впереди рокотал пропеллер… Я летел! Как же мне не хватало этого последние дни! С того момента, как доктор Губерт с генералом допрашивали меня в комнате без окон, прошло всего несколько суток, но казалось, что миновали десятилетия, и всё это время я был лишён неба.

Авиетка летела тяжело, в рокот пропеллера вплетался неприятный треск. Свалка давно пропала из виду, мы пронеслись над одиноким посёлком на берегу заполненного тёмной водой котлована, по которому плыли несколько лодочек-скорлупок, — и потом мир впереди потемнел. На самой окраине захваченной некрозом области высилась пологая гора, где стояли дома, с высоты казавшиеся не больше игральных кубиков. Отсюда ещё невозможно было понять, какую часть города успела накрыть плесень, но видно было, что Арзамас окружён ею. К вершине горы подплывали два дирижабля.

Под нами потянулось ровное поле, и Карабан стал снижаться.

Вскоре авиетка приземлилась, затряслась на кочках, задрожали крылья, и она встала. Небоход первый соскочил на землю. Я подал рюкзак спрыгнувшему Чаку, слез и помог спуститься Юне. Она тяжело опёрлась на моё плечо. Лицо девушки покрывала испарина, бинты насквозь пропитались кровью.

Пилот занялся пробитым баком, из которого сеялась тонкая струйка горючего — закрыл пробоину каким-то клейким веществом, похожим на воск, и налепил сверху кусок кожи. Мы с Чаком, открыв рюкзак, осмотрели излучатель. Сняли крышку возле пульта. Под ней оказался жгут разноцветных проводов с ещё одним пультом для дистанционного управления.

Сидя на брезентовом плаще, который нам дал небоход, Юна спросила:

— Вы знаете, как это включить? Как им управлять?

— Э, сестричка, включить-то его, положим, легко… — протянул карлик, разглядывая пульт. — Вот это, положим, кнопка, чтоб оно врубилось, а вот это колёсико — думаю, чтоб мощность менять. Тут другое: электричество откуда взять? Да и работает ли вообще эта штука? — Чак поднял на меня взгляд. — Где ты это взял, человече?

— В холме была старая лаборатория, — пояснил я. — Там было спрятано.

— Ну вот, положим, топливные узнали про холм от какого-нибудь шпиона своего в Храме… Но Лука откуда узнал про лабораторию эту, про излучатель? Даже если случайно кто из разведчиков на неё наткнулся до того, как некроз тот холм накрыл, — откуда сведения, что эта штуковина для некроза убийственна?

Подошедший Карабан Чиора бодро пророкотал:

— Вместе дальше лететь не можем, машинка моя не сдюжит четверых, даже если один из них… ха! — он пихнул Чака в плечо, — вроде тебя, мелочь коротконогая.

— Каждый дурень набитый уверен, что если у него большая башка, то и мозгов в ней много, — ответил Чак с вызовом, но жизнерадостную самоуверенность небохода поколебать было трудно.

— Это да, — согласился он, поднимая из травы излучатель. — Если б я был таким, как ты, малый, я б тоже обижался, что всякий дылда надо мной шуткует.

— Я не обиделся, — возразил Чак.

— Ну да, ясно, повторяй это себе почаще. — Небоход широко улыбнулся. — Главное — самому верить своим словам.

— Слушай, ты! — взвизгнул карлик и ударил его кулаком по колену. — Я сказал, что не обиделся, и если ты ещё раз…