Телеграмма из Москвы
Шрифт:
– - А как они в район проедут?
– - Я уже постараюсь, вымолю решение насчет моста...
– - Ну, тогда посмотрим...
Мужественный Гайкин явно третировал Столбышева, и Столбышев переносил все, лишь бы тот не отдавал Крекинг-завода.
– - Подумать только, такое грандиозное, так сказать, сооружение... Отдать его -- просто преступление, -- постоянно вздыхал Столбышев. А когда какой-нибудь, чудом прорвавшийся из МТС в район, трактор появлялся в колхозе, матери водили детей смотреть эту диковинную штуку.
Солнце двигалось к закату. Джип грохотал через колдобины и ухабы.
– - Ну вот, наконец-то, -- словно бы обрадовался шофер Гриша, остановил джип и вылезая пояснил: -- Едем и едем, думаю, что за чертовщина, как бы чего не случилось плохого: не спускают скаты и хоть ты убей... Ну, теперь, кажется, все нормально.
Он поднял машину на домкрат, снял колесо, разбортовал его и принялся латать дыру.
– - Ты бы, того этого, все-таки запасное колесо возил.
– - Как можно запасное? Отвинтят на ходу и украдут. Шоферы, сами знаете...
– - Мда...
Столбышев доел коржики и достал из другого мешочка ватрушки.
– - Наедайтесь, у Егорова ничего не дадут...
– - Мда, сволочь этот Егоров, а не председатель колхоза... Его давно пора, того этого, в загривок, чтобы и не пахло развратом в районе... Хорошие ватрушки мастерит Утюгов... Мда!..
– - Вы знаете, -- с натугой говорил Гриша, затирая рашпилем место на камере для латки, -- Утюгов, заведующий птицефермой, мог бы подойти на место Егорова.
– - Это какой? Дядя, кормилец наш?
– - Он самый. Обходительный человек такой, умный, работящий... Да вот народ в "Заре" упрямый, не захотят его выбрать председателем...
– - Ну, ты, того этого, не заговаривайся. Как так, не захотят выбрать? Сорок дней и сорок ночей, если надо, буду держать на собрании, пока не выберут. Рекомендация райкома -- это тебе не шутка... Кровь из носа, хоть плачь, да выбирай! Иначе какой же это, так сказать, демократический централизм? Где тогда центр и где демократия??.. Жать на них надо и все! Поживем, так сказать, посмотрим...
Столбышев доел ватрушки, кротко, по-монашески, вздохнул и струсил крошки с гимнастерки.
– - Покормить бы гуся?
– - предложил Гриша.
– - Ничего, не сдохнет!
– - тоном опытного хозяина ответил Столбышев и погладил гуся по голове.
– - Говорят, они Рим спасли. Умная птица и бывает вкусная. Мда... Дела, дела... В роте, того этого, сухо... Плохо на данном этапе. Голова распухла и чувство такое, как будто я не секретарь райкома, а головастик какой-то...
– - Пол-литра бы на поправку, -- деловито заметил Гриша, намазал латку клеем, подул, пошептал и прихлопнул ее к камере.
– - Эх, Егоров, Егоров... Доиграется он еще у меня...
– - У него молочная ферма хорошая.
– - Хорошая-то хорошая, да в плохих, так сказать, руках. Черствый он человек... Мда... Голова совсем того... А, знаешь, ну его к чертям, Егорова. Поехали в "Счастливую жизнь"!
Собаки в Березках, где находился колхоз "Счастливая жизнь". встретили Столбышева еще за околицей. Один барбос, видно, самый хороший сторож, вспрыгнул в машину и чуть
было не цапнул Столбышева, но не удержался на ухабе и свалился на землю.– - И с чего они, того этого, здесь такие бешеные?
– - Сюда наши частенько наведываются.
– - Мда... Козел вон пасется...
Всю ночь и утро до обеда в правлении колхоза "Счастливая жизнь" шел дым коромыслом. В разгаре веселья, часам этак к двум ночи, Столбышев подошел, качаясь, к шурину предколхоза (старшему кладовщику), хватил его за бороду и с криком: "Эх! Ты -- троцкист!" съездил ему в ухо. Старший кладовщик, к тому времени слабо различавший, где грешная земля и где благословенное небо, где подчиненные и где начальство, размахнулся и залепил Столбышеву ответную затрещину. Они сцепились и покатились по полу, но более трезвые товарищи разлили их самогоном.
Уже в обеденное время Гриша заторопился и, примерно сохраняя равновесие на ходу, вынес из правления на плечах живого барашка и привязал его к капоту джипа.
– - Был бы прицеп!
– - почесал он в раздумье затылок и усадил на сиденье козла.
Козел степенно уселся, осмотрелся вокруг и на прощание закивал головой. Столбышева вынесли и погрузили в машину последним, после мешка с картошкой.
– - Так вы же нажимайте!
– - за выбывшее из строя начальство, отдал руководящие указания шофер и нажал на газ.
Собаки опять неистовствовали, а их хозяева-колхозники вздыхали с облегчением: что если бы был прицеп!..
Говорят, что езда укачивает. Это отсталое представление о езде давно отошло в СССР в область предания. Через несколько километров из Столбышева вытрусило, выбило сон и он почувствовал прилив сил и бодрости. И попадись же, как на беду, в это время на дороге заяц.
– - Держи его!.. Ату!..
– - заорал хозяин райкома. Джип, как гончая собака, запрыгал через ямы, бугорки, пни. Заяц курьерским поездом мчал по полю, прижав уши.
– - Врешь, не уйдешь!
– - по-марксистски предрекал будущее Столбышев.
Потом раздался треск и жалобное мычание: машина налетела днищем на пень. Козел легко и свободно, как ангел, отделился от сиденья, пролетел несколько метров, брякнулся о землю, но сразу же вскочил на ноги и вприпрыжку побежал подальше от таких веселых товарищей. Столбышев навалился грудью на переднее сидение, но остался жив и здоров. Он встал, топнул ногой по железному полу, сделал несколько танцевальных движений руками и пропел с бессмысленным выражением на лице: "Тай-тай... та-ра-та-тай..." Затем он не удержался на ногах, шлепнулся на сиденье и запрокинул голову.
– - А все-таки движемся к коммунизму!
– - заключил он, наблюдая за плывущими облаками.
Шофер Гриша стонал.
– ------
ГЛАВА XI. ВЕЛИКОЕ НАШЕСТВИЕ
В орешниковском райкоме, райисполкоме, райкоме комсомола -- в этих трех китах, которые, опираясь на силу четвертого кита -- районный отдел МВД, держали на себе советскую власть в районе -- было много служилого люда. Так много, что наблюдательный дед Евсигней часто говаривал: "Вот ежели бы им всем дать лопаты и заставить копать, так они бы за одну пятилетку до Америки дырку скрозь землю прокопали б..."