Телеграмма из Москвы

Во второй части доклада -- "Долой!" -- он несколько оживился и с возмущением припомнил, что водку изобрели капиталисты для спаивания трудящихся. "В новом коммунистическом обществе мы искореним этот пережиток проклятого капитализма!" -- безапелляционно заявил он, и всем показалось, что тень нежной грусти пробежала по его лицу.

"Пить надо уметь!" -- сразу же перешел он к третьей критической части.
– - "Хорошо работают наши руководящие товарищи. Они достигают больших успехов, уверенно двигают хозяйство района вперед. Но, опять повторяю, пить надо уметь. Взять, например, товарища Буянова. Напился, подрался, вывернул телегу в канаву. Ай-ай-ай! Нехорошо так. Ты, Буянов, если пьешь, то хоть закусывай, оно тогда не так, того этого, берет", -- уверенно добавил Столбышев и стал предаваться собственным воспоминаниям: "Бывает так. Приедет руководящий товарищ в колхоз, день пропьянствует и слова дельного не скажет. Нажрет, напьет и укатит. Нехорошо так! С этим надо бороться! Предлагаю объявить товарищу Буянову выговор, а Маланину -- строгий выговор!.. Пусть в другой раз смотрит, чтобы Буянов не напивался!.."

Маланин вначале что-то жалобно пискнул, но потом посмотрел, как зона отчуждения расползается вокруг него, словно раковая опухоль, и сам проголосовал за строгий выговор себе же.

Четвертую часть речи Столбышев смазал, а вместо нее для проформы несколько раз прокричал "ура!" и слез с трибуны.

Теперь он сидел в президиуме и делал вид, что слушает выступающих в прениях. По неписаному, но свято чтимому закону коммунистических собраний, докладчики могут сами писать доклады и давать их на редакцию и утверждение старших инстанций. Что же касается выступающих в прениях, то их дело читать с бумажки то, что им дано вышестоящей инстанцией. Все, что говорилось в прениях, было еще три дня назад продиктовано Столбышевым Раисе, и он томился, слушая бесконечное повторение собственных слов.

Но вот на трибуну вышел старичек в приличном пиджаке, с аккуратными латками на локтях. Седенький и с висячими усами. Он достал очки в оловянной оправе, не спеша нацепил их на нос, далеко на вытянутых руках подержал текст выступления в прениях, пошевелили губами и снял очки. По залу прокатился неодобрительный гул. А Столбышев покачал головой: "Доиграешься ты у меня, Егоров!.."

– - Может быть, я поступаю и плохо, -- начал спокойным и вразумительным тоном Егоров, -- может, лучше мне, как и другим товарищам, читать по бумажке. Но зрение у меня слабое и лучше уж я скажу все своими словами. Ну, что я могу сказать в прениях по докладу товарища Столбышева и других, повторивших его доклад, товарищей? Может, я стар и мало разбираюсь, но я понял только одно, что после выпивки надо закусывать...

– - Осторожней на поворотах, товарищ Егоров, -- грозно предупредил его Столбышев.

– - Да я уже как-нибудь постараюсь, -- ответил Егоров и тут же добавил.
– - Я в партии с девятьсот пятого года. У многих из присутствующих товарищей в то время мамы еще в куклы играли, а у некоторых еще не родились на свет. Так что насчет поворотов меня предупреждать не стоит...

– - В карете прошлого не поедешь! Работать надо!
– - перебил его Столбышев.

– - То и я говорю: работать надо! Вот возьмем, к примеру, вопрос -уборочная. Как убирать, если МТС обязалась прислать машины, да не присылает? Наш же инвентарь недостаточный, рабочих рук мало. Сами знаете, сколько народа сбежало из колхозов в города. Не от хорошей, конечно, жизни.

– - Как это понимать?
– - спросил Столбышев.

– - А понимайте, как знаете...

– - Безобразие!.. Куда он загибает?!.. Мало их, старогвардейцев, ликвидировали во-время!
– - пронесся гул по залу.

– - Ваше время истекло!
– - официально заявил Столбышев Егорову.

Старый большевик, один из чудом уцелевших от чистки экземпляров давно отмершей породы, пожал плечами и отступил перед новым поколением партийцев. Вокруг вернувшегося на место Егорова, как и вокруг Маланина, образовалось пустое пространство.

– - Заключительное слово предоставляется товарищу Столбышеву!
– возвестил по все возрастающей лестнице восторга Семчук, и вспыхнувшая овация чуть не сорвала крыши здания.

– - Товарищи!
– - начал Столбышев более живо, потому что овации аудитории явно выбили из его головы последний хмель.
– - Товарищи! Невероятные, невиданные, бурные успехи...

Автор выбрасывает девяносто девять процентов речи Столбышева и дает один процент, который, собственно, и касается дела.

– - Надо поднять воробьепоставки на должную высоту. Не следует забывать и уборочную. Надо каждую минуту бороться за выполнение заданий. А вот, например, что делает, как работает товарищ Буянов?
– - перешел к вопросам Столбышев.

– - У меня на завтра назначено общее собрание колхозников..

– - Какое по счету?

– - Одиннадцатое!

– - Сколько птиц поймали?

– - Три!

– - Плохо работаете. Побольше уделяй внимание массам. Окончишь завтра собрание, созывай новое на послезавтра. Убеждай, тереби, иначе не вылезешь из прорыва, -- напутствовал Столбышев.
– - А теперь, товарищи, надо по-настоящему подойти к воробьепоставкам. Уборочную и так вытянем... Вытянем, товарищи?..

– - Вытянем!
– - в один голос отозвался зал.

– - Ну, значит, главное -- воробьепоставки, -- решил Столбышев.

– - Главное, послать надежных руководителей теребить колхозы, и чем больше их там будет, тем больше будет результатов. Кого посылать?

– - Товарища Матюкова! Он показал себя на работе. Три месяца проработал в колхозе "Счастливая жизнь" старшим особоуполномоченным по соломе и отгрузил два воза соломы. Надежный работник!..

– - Есть, приняли кандидатуру Матюкова к сведению, -- по-деловому ответил Столбышев.
– - Кто следующий?

– - Предлагаю товарища Тришкина. Отличный работник. Зарекомендовал себя, как хороший организатор по ощипыванию цыплят и кур..

– - Есть, приняли кандидатуру Тришкина к сведению. Кто еще хочет предложить?..

К концу собрания, продолжавшегося тридцать шесть часов, Столбышев констатировал, что кадра руководящих работников района для организации воробьепоставок не хватает, и вздохнул, маловато у нас руководителей! Но сразу же с хода предложил:

– - Придется привлекать на руководящую работу рядовых членов партии и комсомольцев. Какие есть кандидатуры?

– - Тут в парикмахерской работает партиец товарищ Марохобутянц, убежденный армянин и по-русски умеет только "пострыч?" "побрыть?" На-адежный человек.

– - Назначить уполномоченным по воробьепоставкам в колхоз "Ленинский путь", -- резюмировал Столбышев.

– - Предлагаю кандидатуру банщика Мочалкина!

– - Есть, учли Мочалкина, -- эхом отозвался Столбышев...

В общем, для руководства воробьепоставками было выделено более четырехсот проверенных партийцев и комсомольцев.

– - Из Москвы пришел план заготовить тысячу воробьев. Сколько дадим встречный план?
– - с видом победителя спросил Столбышев собрание.

И понеслись выкрики:

– - Три тысячи!..

– - Пять тысяч!..

– - Десять тысяч!..

Неизвестная астрономам звезда высоко поднялась в небе и засияла нестерпимо ярким светом. Но никто из ученых мужей сфотографировать ее не успел: она мгновенно потухла и осталась на ее месте неуютная межпланетная пустота.

– ------

ГЛАВА XII. ТЕОРИЯ РЕДАКТОРА МОСТОВОГО