Телек

– Моя информация стоит ее. Если я стану телеком, то в моих интересах помочь вам. А нет так нет. Все очень просто.

Доминион нахмурился:

– Едва ли вы способны оценить важность ваших сведений.

– Предположим, я узнал о болезни мозга, которая поражает только телеков. Допустим, я узнал, что в течение года половина или три четверти телеков будут мертвы?

Ни один мускул на лице Доминиона не дрогнул.

– Разумеется, я хочу знать об этом. Шорн молчал.

– Если ваша информация такова, – медленно произнес Доминион, – и мы удостоверимся в ее подлинности, вы будете награждены соответствующим образом.

Шорн покачал головой:

– Я не могу рисковать. Это мой шанс. Я должен убедиться, что получу желаемое, – другого случая у меня не будет.

Губы Доминиона скривились, но он сказал достаточно спокойно:

– Хорошо.

– Я хочу прийти в павильон. Но должен вас предостеречь – ведь нет ничего плохого, когда между друзьями устанавливается полная ясность?

– Да, это так.

– Не пытайтесь применить ко мне наркотики. У меня во рту капсула с цианидом. Я убью себя прежде, чем вы что-нибудь узнаете.

Доминион мрачно усмехнулся:

– Очень хорошо, Кургилл, только не проглотите ее ненароком.

Шорн ответил с такой же улыбкой:

– Только в знак протеста. Как мне попасть в “Кларьетту”?

– Возьмите такси.

– Открыто?

– Почему бы нет?

– Вы не боитесь контршпионажа? Зрачки Доминиона сузились, голова чуть склонилась набок.

– Я полагал, мы обсудили это на предыдущей встрече.

Шорн благоразумно решил не спорить.

– Хорошо, я сейчас буду.

Павильон “Кларьетта” парил высоко над океаном, как сказочный воздушный замок, – сияющие белые террасы, ряды башен с красными и голубыми коническими крышами, сады с зеленой листвой, висящие в воздухе.

Такси опустилось на посадочную площадку. Шорн вышел. Водитель неодобрительно покосился на него:

– Мне подождать?

– Нет, можете улетать.

У Шорна мелькнула смутная мысль: или он покинет это место с помощью обретенной телекинетической силы, или не покинет вовсе.

Дверь распахнулась. Шорн вступил в зал, где вдоль стен располагались красно-коричневые, оранжевые, пурпурные и зеленые призмы, горящие в солнечном свете, падавшем сверху. В нише на возвышении сидела девушка – прелестное создание с густыми золотистыми волосами и нежной кожей.

– Слушаю вас, сэр, – произнесла она с безразличной вежливостью.

– Я Клуч Кургилл. Хочу видеть Адлари Доминиона.

Она нажала кнопку.

– Вам направо.

Шорн поднялся по стеклянной лестнице внутри зеленого стеклянного цилиндра, вышел в коридор со стенами из красного с золотым отливом камня, который не добывался на Земле. Одна стена была увита темно-зеленым плющом. Напротив белые колонны образовали превосходную изящную раму, полную зеленого света и пышных растений с белыми и ярко-красными цветами.

Шорн помедлил, оглянулся. Зажегся золотой свет – и стена раздвинулась. За ней стоял Адлари Доминион.

– Входите, Кургилл.

Шорн вступил в луч света и, ослепленный на миг, потерял из виду Доминиона. Когда зрение восстановилось, он увидел, что Доминион сидит в парусиновом кресле на блестящем карнизе, идущем вдоль стены. Другим видимым предметом обстановки была оттоманка из красной кожи. Три прозрачные стены открывали великолепный вид: облака, освещенные солнцем, голубое небо, синее море.

Доминион указал на оттоманку: , – Присаживайтесь.

Оттоманка не превышала фута в высоту; сидя на ней, Шорн был бы вынужден запрокидывать голову, чтобы видеть лицо Доминиона.

– Нет, благодарю. Я предпочитаю стоять. Он поставил ногу на оттоманку, хладнокровно глядя на телека.

Доминион ровным голосом произнес:

– Что вы хотите мне сообщить?

Шорн начал говорить, но понял, что, глядя в эти горящие черные глаза, невозможно одновременно говорить и думать. Он перевел взгляд на облако за окном.

– Я тщательно изучил ситуацию. Если вы сделали то же – а я полагаю, что вы это сделали, – тогда одному из нас нет смысла пытаться перехитрить другого. Я располагаю информацией, которая важна, жизненно важна для телеков, и хочу продать эту информацию за статус телека.

Он посмотрел на Доминиона, взгляд которого не изменился, и снова отвел глаза.

– Я бы хотел, чтобы между нами установилось полное взаимопонимание. Во-первых, должен напомнить вам, что у меня во рту яд. Я убью себя прежде, чем расстанусь со своей информацией, и, уверяю вас, вы никогда не узнаете то, что я могу сообщить. – Шорн покосился на Доминиона. – Никакое гипнотическое средство не сможет подействовать достаточно быстро, чтобы помешать мне прокусить цианид… Ладно, довольно об этом.

Второе: я не могу доверять словесному или письменному контракту. Если бы я согласился на такой контракт, я бы не имел возможности взыскать по нему. Вы более сильная сторона. Если вы выполните вашу часть соглашения, а я нет, вы сможете устроить так, чтобы я был наказан. Поэтому, чтобы продемонстрировать добрую волю, вы должны выполнить условие первым. Иными словами, сделайте меня телеком, тогда я выложу то, что знаю.

Секунд тридцать Доминион глядел на Шорна, затем мягко произнес:

– Три дня назад Клуч Кургилл не был столь скрупулезен.

– Три дня назад Клуч Кургилл не знал того, что знает теперь.

– Я не спорю, – резко ответил Доминион. – На вашем месте я бы поставил такие же условия. Однако, – он окинул Шорна с ног до головы пронизывающим взглядом, – три дня назад я бы решил, что вы посредственный помощник.

Шорн напустил на себя надменный вид.

– Судя по телекам, которых я знавал, трудно было предположить, что вы столь разборчивы.

– Вы плохо нас знаете, – возразил Доминион. – Вы полагаете, что такие, как Ноллинруд, который был недавно убит, – это типичные телеки. Вы думаете, что все мы равнодушны к своей судьбе? – Его губы презрительно скривились. – Есть силы, о которых вы не имеете представления. У нас грандиозные планы… Но довольно. Это все высокие идеи.