Телемитские тексты (Liber XXVIII-CCVII)

36. О вспомогательных методах, находящих применение в церемониях. I. Восхождение на планы. Этот метод может подстегнуть воображение в завершающей части твоего Призывания. Действуй согласно «Книге О», руководствуясь указаниями из «Книги 777».

37. О вспомогательных методах, находящих применение в церемониях. II. Талисманическая магия. Изготовив по Вдохновению своему талисман или пантакль, символизирующий избранное Божество, и освятив его с бесконечной любовью и тщанием, предай его церемониальному сожжению перед святилищем, тем самым как бы отказываясь от тени в пользу сущности. Впрочем, это ничего не даст, если только ты доподлинно не ценишь в сердце своем этот талисман превыше всего, чем владеешь.

38. О вспомогательных методах, находящих применение в церемониях. III. Воспроизведение. Может оказаться небесполезным воспроизводить перед избранным Божеством его традиционную историю; пожалуй, лучше всего делать это в драматической форме. Это один из основных методов, рекомендованных в «Exercitios Espirituales» [83] святого Игнатия [Лойолы], чью практику вообще можно взять за образец. Пусть Философ подробно проработает предание о своем избранном Божестве; пусть распределит его события по дням и проживает их в воображении, по мере возможности задействуя поочередно все пять чувств.

83

«Духовные упражнения» (исп.)

39. О вспомогательных методах, находящих применение в церемониях. IV. Принуждение. Этот метод заключается в том, чтобы проклинать непокорное божество — к примеру, произносить церемониальные угрозы наподобие: «Я сожгу кровь Осириса и сотру в порошок его кости». Он представляет собой полную противоположность духу любви, если только избранное Божество само по себе не отличается свирепостью и неистовством (как, например, Яхве или Кали). В последнем случае стремление к связыванию и принуждению может возвещать о родственном сближении между духом служителя и духом его Божества и, таким образом, является шагом вперед на пути к Единению с Ним.

40. Об особенностях данной формы Единения, или самадхи. Любое самадхи определяется как экстатические единение между субъектом и объектом осознания, ведущее к возникновению третьего элемента, никоим образом не причастного к природе первых двух.

На первый взгляд может показаться, что не так уж важно, какой именно объект мы выберем для медитации. Например, разновидности самадхи, именуемой «атмадаршан», [84] можно достичь путем простого сосредоточения на воображаемом треугольнике или на сердце.

84

В «Книге 4» Кроули дает следующее определение атмадаршана: «Восприятие Вселенной как единого необусловленного явления». Далее он указывает: «В атмадаршане <…> Всё предстает как Единое: это Вселенная, освобожденная от всяких ограничений. Уничтожаются не только все идеи и формы, но и понятия, имплицитно заложенные в самих идеях этих идей. Каждая часть Вселенной стала целым, и феномены более не противопоставляются ноуменам». В примечании следует дополнение: «Это заходит так далеок, что не только “Белое” становится “Черным”, но и “Белизна Черного” оказывается “неотъемлемым компонентом его Черноты”. “Ничто = Единое = Бесконечность”; однако это тождество верно только благодаря тому, что существует само это трехчастное разделение, троица, или “треугольник противоречий”» (часть I, глава VII).

Но поскольку химическая реакция соединения двух веществ может быть как эндо-, так и экзотермической (например, соединение кислорода с азотом протекает спокойно, а соединению кислорода с водородом сопутствует взрыв); и поскольку установлено, что больше всего тепла выделяется, как правило, при соединении веществ, максимально противоположных друг другу по характеру, и что наибольшей стабильностью отличаются вещества, образовавшиеся в результате именно таких реакций, то резонно будет предположить, что самое серьезное и устойчивое самадхи достигается путем созерцания такого Объекта, который по своему характеру максимально противоположен характеру служителя.

На других планах, например, высказывалась гипотеза, что самые лучшие браки — те, в которых супруги во всем противоположны друг другу, и что от таких союзов рождаются самые здоровые дети. Величайшие картины и оперы — те, в которых смешиваются самые резкие крайности; и в целом это правило применимо к любой сфере деятельности. Даже в математике из всех параллелограммов наибольшую площадь имеет тот, чьи стороны повернуты друг к другу под прямыми углами.

41. Выводы из вышесказанного. Ввиду этого можно предположить: если Философ остановит свой выбор на Божестве, как можно более далеком по характеру от собственной его натуры, то работать ему придется тяжелее, но награда будет выше. Этот метод более труден и возвышен, нежели тот, что описан в «Liber E». Ибо рекомендованный там простой объект родствен по природе самым обыденным житейским предметам, тогда как даже низшее из Божеств недоступно пониманию непосвященного. В этом же отношении Венера ближе человеку, чем Афродита, Афродита — ближе, чем Исида, Исида — ближе, чем Бабалон, а Бабалон — ближе, чем Нут.

Итак, пусть Философ самостоятельно примет решение, руководствуясь голосом благоразумия, с одной стороны, и устремлением — с другой, но только не желанием превзойти товарища.

42. Далее об особенностях этого Метода. Против него можно выдвинуть некоторые возражения. Прежде всего, человеческая любовь по природе своей иллюзорна и до некоторой степени слепа. Да и не может быть никакой истинной любви ниже Завесы Бездны. По этой причине мы вручаем данный метод Философу, ибо последний есть отражение Свободного Адепта, в котором, в свою очередь, отражены Мастер Храма и Маг. Пусть же Философ овладеет данным Методом как основой для Методов высших, которые будут вручены ему по достижении этих высших степеней.

Другое возражение сводится к тому, что этот Метод небеспристрастен. Однако этот изъян характерен для всей данной Степени в целом.

43. О великой опасности, которую таит в себе Успех. Может случиться так, что невероятно мощное самадхи пересилит все прочие воспоминания (как, впрочем, и должно происходить — и происходит на деле), в результате чего служитель впадет в одержимость и провозгласит свое избранное Божество единственным Господом Богом. На ошибке такого рода покоятся все догматические религии, и, следовательно, она влечет за собой больше несчастий, чем все остальные ошибки вместе взятые.

Философ в особенности склонен к подобным заблуждениям, поскольку сама природа данного Метода не позволяет ему сохранять скептический взгляд на вещи: на время своего служения ему приходится безоговорочно уверовать в избранное Божество. Но пусть он 1) расценивает эту веру всего лишь как орудие в своих руках; 2) не скупится на утверждения о том, что его Божество есть лишь эманация, отражение или образ некой верховной Сущности, как было отмечено в пункте 2. Если же он не примет эти меры предосторожности, то Образ, запечатлевшийся в его памяти, со временем поблекнет — ибо человек не может оставаться в самадхи постоянно — и будет подменен соответствующим Демоном, что повлечет за собой полный крах.

Посему, достигнув Успеха, следует не восторгаться своим Божеством сверх всякой меры, а заняться другими делами и не допустить, чтобы ступень, ведущая к цели, сама превратилась в цель. Или, как сказано [о Философе] в «Liber CLXXXV», «пусть не забывает, <…> что Философия — это его Равновесие в Обители Любви». [85]

44. О соблюдении тайны и о кровавых обрядах. Философ поступит мудро, если на протяжении всей этой практики ни словом не обмолвится о своей работе, как если бы Любовь, снедающая его, была Запретной. Но пусть отвечает глупцам по мере глупости их; ведь он не сможет скрывать свою любовь от ближних своих, а потому пусть говорит с ними на языке, им понятном.

85

Точная цитата: «Пусть не забывает, что слово “Философ” — отнюдь не пустой титул и что Философия — это его Равновесие в обители Венеры, Владычицы Любви» («Книга Святого Собрания под номером 185», «Задача Философа», 5).

Многие Божества требуют, чтобы им приносили жертвы — кому людьми, кому скотом, кому голубями; но ты замени все подобные подношения истинными жертвыми, совершающимися в сердце твоем. Если же возникнет нужда во внешнем их символическом выражении, знаменующем твердость сердца твоего, да прольется пред алтарем не чужая кровь, но твоя собственная. [86] Не забывай, однако, что подобные действия опасны и могут повлечь за собой явление злых сущностей, враждебных и коварных, кои нанесут тебе великий вред.

86

Исключения из этого правила относятся не к этой практике и не к данной степени вообще. — Примеч. Брата A.*.A.*.