Телепорт.ru

— Ну так зайди на сервер и посмотри! — гаркнул Ивлев так, что я даже поёжился. — Не пропустишь. Он там сверху прям в списке. “ООН” бюллетень называется. Вы же с Либановым там?

Я согласно угукнул.

— Вот вместе и читайте. Теоретики хреновы!

Андрей, видимо, услышав свою фамилию, вопросительно дёрнул подбородком, на что я скорчил неопределённую гримасу.

— Давай, в темпе вальса, — уже смягчаясь, закруглился генерал. — Было бы очень, — тут он надавил голосом, — очень хорошо, если б вы предложили что-то полезное! Не прощаюсь! Жду звонка! Сегодня!

Я скомкано пообещал “вот прям щас, не откладывая” и положил трубку, пока генерал не распалился заново. Интересно даже — что там такое, в этом бюллетене чёртовом!

– *-*-

Файл действительно красовался в самой голове списка. Содержимое оказалось несколько… неожиданным: вчера на заседании ООН несколько стран вынесли на обсуждение резолюцию про наш Телепорт! Я читал и не мог поверить глазам — они потребовали предоставить им доступ к технологии! “Равноправный” и “справедливый”, как там было написано.

Улыбка у меня вышла настолько кривой, что заболели скулы, но изменить гримасу не получилось. Медленно повернул голову, увидел Либанова с такой же перекошенной рожей и в который раз пожалел, что на противоположной стене нет зеркала — вот сейчас оно наверняка было бы очень кстати. Никакой аттракцион не нужен!

— То есть, мне не показалось? — хрипло спросил он.

— Только если нам обоим сразу, — таким же голосом каркнул я.

И мы одновременно заржали вдвоём.

Читать мы первоначально кинулись, едва войдя в кабинет, стоя, склонившись над столом и периодически дурашливо толкаясь плечами. Теперь же, когда первый голод был утолён, стало можно сесть и вчитаться уже основательно. Либанов даже взял лежащий на столе планшет, чтобы не тесниться у одного экрана вдвоём, и мы одновременно погрузились в не особенно-то и длинный текст. Лично я читать полный протокол заседания поленился, только бегло просмотрел список выступавших: ну, наш “ответчик” — понятно, а в “обвинителях” кто? Первым, ясен день, выступил представитель США, а англичанин подавал реплики по ходу и, когда американец иссяк, тут же инициативу подхватил. Дальше — японцы (предсказуемо), Франция, Китай. Китай? Что? И ты, Брут?!

Вчитался — ффу, отлегло: китайцы высказались против, если коротко. Что там дальше у нас? Пакистан! Вот это номер. Этим-то чего надо? Сосредоточился снова — зря, ничего оригинального, перепевки выступления англичан: обеспечить, открыть, международные инспекторы, наблюдатели, “возможно недопустимое неконтролируемое перемещение войск”. Ну, это понятно, в принципе: куда ж ещё этим грести, как не в сторону волшебного острова? Как были колонией, так и остались, даром, что ядрёну бомбу сумели где-то украсть.

Дальше посыпалась всякая мелочь — этих даже читать лень, понятно, что всяких макак по джунглям насобирать можно до чёрта, ну их. Резолюция-то где — в конце? Во, точно. Погнали. “Опубликовать результаты исследований, как это принято в цивилизованном мире”. “Обеспечить равноправный справедливый доступ к технологиям, критичным для гармоничного развития человечества”, так, ясно. “Коалиция государств под эгидой ВТО” — эти-то тут при чём? “Договор об обычных вооружениях в странах Европы” — везде им оружие чудится… накаркаете ведь! О, старое доброе “всемирное потепление” приплели! Точнее, понятно, борьбу с ним.

Короче, резолюция из разряда “что было ваше — должно стать наше”. Что с голосованием? Ну, понятно: вето от России, курите бамбук, ребята! Китай и ещё несколько стран против, редкими пятнами желтеют “воздержанты”, а остальные дружной бандой жаждут комиссарского тела.

Вот это да! Чего угодно ожидал, только не этого!

Посмотрел на Либанова, а он смурной, чернее тучи.

— Ты чего? — спросил я обеспокоенно.

— Понимаешь, — вздохнул завлаб, — я ж учёный… Я воспитан на том, что знание — оно превыше всего! И никто не должен сидеть на научном прорыве, как Гобсек! А вот читаю я этот борзый бред, вспоминаю генеральский звонок, и чудится мне, что всё строго наоборот будет…

Я попытался вставить словечко, но он резко-повелительным жестом меня заткнул:

— Да понимаю я всё! Понимаю! Просто я-то хотел чего? Человечество вперёд толкнуть! Вперёд, понимаешь? Цивилизацию! Хоть немножечко! Счастья всем, даром! А в итоге, чую, запрут нас, с тобой вместе, в уютной камере. Оборудованной по последнему слову науки и техники. И ключ выбросят.

Он махнул рукой и наклонился над своим экраном снова.

Я сосредоточился, подбирая слова.

— Извини, но вообще-то ты не прав. Не мне тебе рассказывать, конечно, но вот скажи — ты хорошо помнишь историю института, которым так гордишься? Не подскажешь, какова была главная цель его создания? Зачем это вот всё вообще? Скажешь, для того, чтоб с мировым сообществом делиться, что ли? Или я чего-то не знаю, и материалы по той самой бомбе кто-то опубликовал?

— Нет, — медленно ответил Либанов, снова подняв на меня глаза, — не скажу. Не для того, чтобы делиться. Но! Это было тогда! Ты хочешь как тогда? Я нет! Мне нравится то, что случилось! Что произошло! Я за прогресс! Развитие! Я не хочу занавес опять! Не хочу допуск!

— Ещё скажи — он у тебя был, — криво усмехнувшись, вставил я.

— Не было! — рубанул завлаб. — И лично я желаю, чтоб так оно и оставалось! Я хочу читать журналы со всего мира! Публиковать статьи! На конференции ездить! Общаться! А у нас? Какие конференции, к маме? Нас месяц уже как в соседний кабак не пускают без конвоя! А теперь что — совсем всё? Шабашка? Навсегда?!

Он шумно выдохнул, махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху, и уставился в стену напротив.

А я… я сидел, и не знал, что ему сказать. Спорить? Так я сам с ним во многом согласен. В первую очередь — по вопросу “уютной камеры”! Да и как мне спорить — я-то не он, у меня нет этого вот “знание — превыше всего”, но чисто интуитивно я понимаю, что тут возразить трудно. Да и вообще, мне с ним бодаться — примитивно образования не хватит… А если с ним соглашаться, так это совсем уж страшновато: тогда ведь надо делать что-то. Не знаю… бежать куда-то? А куда? Как? И что там делать? В Штатах я уже бывал, и как-то ни разу не скажу, что мне понравилось! В Испании вот разве что неплохо было… так ведь и там меня в покое не оставят! А уж Либанову там точно чистый тупик — никто ему там никакой наукой заниматься не даст. Либо украдут и заставят клепать те же Телепорты, в такой же ровно камере, либо будет тихо посуду мыть в рыгаловке на пляже.

О! Я знаю, что нам сейчас надо!

Я толкнул Либанова локтем и заговорщически прошептал:

— Андрюха! А пошли в “термос” пошепчемся! Я тут на днях такую штуку запробовал — в космосе! Ты не поверишь!

И — о, чудо! Глаза напротив разом пыхнули тем самым, уже хорошо мне знакомым маньячистым огоньком.

Глава 17

“Термос” встретил уже знакомым ярким бестеневым светом. Я, входя, поморщился, но вариантов немного — присел на стул, пока Либанов запирался и включал приборы на закрытой стойке в углу. Всё бы ничего, но в какой-то момент и без того давящая атмосфера будто качнулась вся целиком, а мгновением позже у меня возникло ощущение, что комната мелко и противно завибрировала.

— Ого… — озадаченно проговорил я. — Это что за новшество?!

Либанов поднял голову.

— Это ты о чём? А, это? — он описал указательным пальцем круг по контуру потолка. — Ну, это то самое. Не прикидывайся, я ж рассказывал!

— Что мы как бы не совсем тут? Это да, но я про другое. Пищит что?!

— А, ты про это. Ну да, есть такой эффект. Побочный. Здоровью не вредит. Не обращай внимания, быстро привыкнешь.

— Ничего себе — “привыкнешь”... — я потёр пальцами виски.

— Если в прошлый раз даже не заметил, то точно привыкнешь, — уверил меня завлаб, потом отлип от своей стойки и плюхнулся на стул напротив.