Тело черное, белое, красное

Ирина опустила голову, пряча улыбку. "Какой же он, в сущности, добрый, чудесный человек. И, похоже, вправду меня любит".

– Я порвал отношения с единственным своим родственником - младшим братом!
– продолжал бушевать Николя.
– И из-за чего, позвольте вас спросить? Из-за того, - он приподнял за спинку стоящий рядом стул и с силой ударил им об пол, - что он был против моего брака с женщиной, которую я знал всего один день. Мне казалось, это ревность, зависть, но теперь…

– Ох, - она поморщилась, - не кричи, ради Бога, Николя, тебе нельзя так волноваться. Нет никаких тайн. Иди ко мне, присядь!
– Она откинулась на спинку дивана и показала рукой на место рядом с собой.
– Иди, иди, не капризничай.

Николя, даже не глядя в сторону жены, отрицательно покачал головой. На лбу у него выступила испарина.

– Вот ты все говоришь, нам надо родить ребенка… - вздохнула Ирина, поправляя волосы.
– Николя молча смотрел на жену исподлобья.
– А если у него… - в ее голосе появились насмешливые интонации, - окажется такой же несносный характер, как у рара? Будет топать ногами, швыряться несчастными животными, а потом… - она сделала многозначительную паузу, - вырастет и женится на какой-нибудь сумасшедшей русской, - Ирина поднялась с дивана и положила руки на плечи мужу, - убеждая нас, что все это по большой любви.

Улыбка тронула губы Николя. Ирина пристально посмотрела ему в глаза.

– А любовь-то есть, а, Николя? Как ты думаешь? Есть? Или сказки все это?

– Есть!
– на секунду задумавшись, ответил он, крепко прижимая ее к себе.
– Только в любви, как у вас говорят, чем дальше в лес, тем больше недоумения.

– Милый, - Ирина посмотрела на него с неподдельным интересом, - я все время хочу спросить, кто тебя напичкал русскими пословицами? Это же чудо какое: по любому поводу - наша народная мудрость. Вот если уйду я от тебя, что тогда скажешь? Мадам с возу - лошади праздник?

На губах мужа заиграла торжествующая улыбка.

– Нет, ты неправильно сказала. Правильно: баба с возу - кобыле облегчение!

Ирина прикоснулась к его колючей щеке губами.

– Скоро мне придется брать у тебя уроки.

– Стремление к знаниям - еще одно мое положительное качество, - гордо проговорил Николя.
– Но почему-то о тебе, - он слегка отстранился, - я до сих пор практически ничего не знаю.

– Мне иногда кажется, что я сама о себе ничего не знаю и все происходившее со мной - рассказанная кем-то неправдоподобная история, - грустно сказала Ирина, чувствуя, как в горле опять появился комок.

– И все же, Ирэн, - он настойчиво возвращал ее к теме разговора, - что с тобой происходит?

Она в задумчивости потерла виски и тяжело вздохнула. "Без помощи Николя в этом деле все равно не обойтись. Значит, надо найти какое-то объяснение".

– Хорошо. Я расскажу. Знаешь, у меня все эти годы такое чувство, будто я потеряла корни. Дело в том, что перед тем, как бежать из России, я спрятала наши семейные реликвии - документы, письма, фотографии… и фамильные драгоценности, - многозначительно добавила она, - в нашем доме в тайнике под лестницей черного хода. Об этом знали только я и наш камердинер, верный, порядочный человек, который никогда бы…

…Ирина говорила и говорила. История на ходу обрастала подробностями. Она явно была в ударе сегодня. Николя внимательно слушал, не перебивая. В какой-то момент Ирине на мгновение показалось, что в его умных глазах мелькнула почти неуловимая, глубоко спрятанная мысль: "Я так люблю тебя слушать, дорогая. Что бы ты ни говорила". Она бросила на мужа подозрительный взгляд. "Нет, не может быть. Показалось".

– Словом, мне надо будет поехать в Россию, - закончила она свое вдохновенное выступление.

– Почему бы не обратиться с просьбой к Красину?
– спросил Николя.

– Чтобы он начал наводить обо мне справки в ОГПУ и выяснил, что мой отец был министром Временного правительства, расстрелянным большевиками? Сейчас это у них, кажется, называется - "чуждый социальный элемент". И потом, что я ему скажу? Случайно забыла мешок с драгоценностями под лестницей в доме по такому-то адресу, не поможете ли съездить забрать?

– съехидничала Ирэн.
– Нет, ни под своим, ни под твоим именем мне ехать нельзя. Мне необходимы документы на другое имя, - проговорила она, многозначительно глядя на мужа.

– Я всегда чувствовал, что ты дочь министра!
– покачав головой, усмехнулся Николя.
– Да, но зачем тебе этот, как его, Серегин?

– Ну как ты не понимаешь?
– Ирина всплеснула руками.
– Я не была в России столько лет и хочу знать, что там происходит и как надо себя вести, из первых рук, а не из эмигрантских газет. Серегина мне просто Бог послал!
– "Или дьявол?" - проскочила в голове тревожная мысль.
– Позволь мне сделать то, что я хочу. Я не могу объяснить тебе, как я буду это делать, потому что ничего не могу сказать наперед. Может, этот человек и ничем не поможет мне, но я и не собираюсь делать его своим союзником, я хочу лишь использовать его как источник информации, а если и как помощника, то невольного. Я, наверное, очень сбивчиво все объяснила, но постарайся меня понять. Мне нужен от тебя максимум доверия и поддержки. Я уверена, что смогу это сделать. Просто уверена. Наша встреча с этим Серегиным не была случайна. Это знак судьбы…

Николя посмотрел на Ирину отсутствующим взглядом, думая о чем-то своем.

– Твой дядя ведь уже уехал… - Как бы между прочим, задумчиво сказал он.

Ирина удивленно вскинула глаза. "Откуда он об этом знает?"

– Ну да, мой дядюшка на прошлой неделе уплыл в Североамериканские Соединенные Штаты. У него там дела.

Николя, внимательно посмотрев на нее, повернулся и молча направился к выходу из гостиной.

– Как! И ты ничего не скажешь?
– Она в изумлении поднялась с дивана.

– Скажу!
– остановился он в дверном проеме.
– Вчера в посольстве ты была самая красивая!
– Обернувшись, он широко улыбнулся.

***

"Если не смотреть на руки с отвратительными короткими пальцами, то его можно терпеть… - подумала Ирина.
– Надеюсь, недолго… - проскочила в голове злорадная мысль.
– К тому же у меня есть преимущество - я знаю о нем больше, чем он обо мне. И я знаю еще кое-что… - усмехнулась она, продолжая разглядывать собеседника, - его будущее. Надеюсь, он не попросит меня погадать… Трудно представить его сегодня в роли пьяной скотины, каким он был тогда. Он молчалив. Интересно, это профессиональное качество или его проинструктировали более опытные товарищи из посольства, и он боится сказать что-нибудь лишнее? Он употребляет слишком много парфюма. Запах довольно резкий и приторно-сладкий, как у покойного камердинера Василия по праздникам. Похоже, он абсолютно уверен в себе, - это признак глупости. Сидит, закинув ногу на ногу, демонстрируя волосатую полоску кожи между слишком коротким носком и брюками. Следовательно, ему наплевать на мнение окружающих по поводу его персоны. "Принимайте меня таким, какой я есть". Что ж. Попробую…"

Ирина подняла с серебряного подноса изящный фарфоровый кофейник и слегка улыбнулась Серегину:

– Еще? Кажется, вам понравился мой кофе.

– Да.
– Он причмокнул.
– Кофе хорошее. Хотя я больше к чаю приучен. А что, мужа вашего еще нет?
– покосился на дверь гостиной.

– Ничего не поделаешь.
– Она сделала неопределенный жест рукой.
– У него важная встреча с кем-то из правительства.
– Серегин метнул в ее сторону заинтересованный взгляд.
– Я, знаете ли, не очень вникаю в его дела, - продолжила Ирина.
– Не женского ума это дело. Предназначение женщины - совсем в другом. Не так ли?