Телохранитель для дочери генерала драконов

— Ну, — я задумчиво почесал затылок, — стонала так, что явно «за» была. Не сопротивлялась даже!

Я сознательно ее подначивал, желая понять, как далеко зайдет ее гнев. Насколько сильно она вообще может злиться на меня?

Или же любовь пересилит, и она сразу простит?

На ее лице появилось такое зверское выражение, что я впервые в жизни отступил.

— Ах так, да! — она двинулась на меня, сжимая свои маленькие ладони в кулачки. — Да как тебе не стыдно! И это была свадьба? Так она выглядит, по-твоему! Руни! Да я тебя...

Она трясла кулаками от бессилия, а я захохотал. Так хорошо на душе стало.

— Ты меня любишь, Касси, а значит, простишь!

— Да шиш тебе с маслом! — взвизгнула она. — Это не свадьба. Это было... — а продолжить не решилась.

Губу прикусила, покраснела. Красавица моя. Так и хотелось повалить ее на постель и еще парочку раз жениться до обеда. Чтобы прочувствовала момент.

Ухмыльнувшись своим мыслям, двинулся на нее.

— Так что это было, Касси, раз не свадьба? — я играл и даже не таился.

— Не знаю, — она засопела и покосилась на меня с опаской.

Такая невинная. Всклоченная.

Истинная ведьма.

— Так, может, повторим, раз ты с первого раза не поняла, чем мы занимались, — я снова сделал шаг к ней.

Отступила. Покосилась на смятые простыни. Покраснела еще больше.

— Руни, нет. Это...

— ЧТО это, Касси? Свадьба, или ты не поняла, и мне повторить?

Засопела, гордячка моя. На скулах проявились яркие чешуйки. Они не портили её лицо, наоборот. Хотя Кассандра в любом виде была красавицей.

Моей красавицей!

Я снова сделал шаг к ней и остановился.

— Ну... Я ответ жду, жена моя!

— Это вот... — она обвела постель ладонью, — не свадьба! Я хочу браслет и храм. Праздник. Танцы. Платье красивое, — вот теперь в ней заговорила женщина, а не запуганная девочка. — Я что, за тебя замуж в ночной рубашке вышла? Я что дочерям расскажу?

— Каким? Которые от меня ведьмочками родятся? — уточнил невзначай.

— Да! Ой! — она закрыла рот ладонью. — Руни!

Рванув вперед, подхватила брошенную подушку и принялась меня ею отхаживать.

Она лупила, а я хохотал. Просто успокоиться не мог.

— Бессовестный! Даже не спросил! Я тебе таких дочерей покажу!

Дубасила, можно сказать, от всей души.

Наконец-то в ней пробудился истинный характер, и мне он нравился.

А что? Заслужил — получай.

— Касси... — я все не мог перестать смеяться. — Милая, может, уже за свадебным подарком пойдем? Нехорошо как-то, я все, о чем мечтал — получил, а ты вон какая неудовлетворенная.

— Похабник! — она вновь зарядила мне подушкой. — А таким честным прикидывался!

— Я честный, — поймав её, отобрал орудие расправы и, откинув его, обнял. — Я очень честный, Касси. Сначала женился, а уже потом... Вернее, все сразу.

— Не прощу тебе этого! — выдохнула она, хватаясь за мои плечи.

— А если поцелую? — шепнул я.

Засопела, взгляд опустила.

Склонившись, коснулся губами её плечика. Подцепил зубами лямочку ночной сорочки и спустил её.

Задрожала. Её ладони скользнули по моему торсу. Обняла.

Хмыкнув, сообразил, что на верном пути. Снова поцелуй. Обняв её, прижал к себе, чтобы ощутила, насколько я желаю повторить нашу свадьбу.

Она тихо выдохнула. Видимо, впечатлилась.

Я провел губами по её нежной шейке, чуть покусывая.

— Руни, может, погулять пойдем? — пролепетала она.

— Конечно, как же я могу тебе отказать!
– Обхватив её за , поднял и аккуратно уложил на кровать. — Обязательно погуляем.

Улыбнувшись, задрал подол сорочки.

— Но день... и светло, — Касси цеплялась за мои пальцы.

— Ну и хорошо, зато потом не будешь говорить, что не видела, чем мы занимаемся, — пробормотал, задирая её рубашку выше.

— Но... — она так трогательно смущалась.

— Не отпущу, — шепнув, я навис над ней. — Если, конечно, ты не скажешь, что любишь меня и желаешь быть моей женой.

Открыв ротик, она замерла.

— Нет, — я покачал головой, — даже такие признания тебя уже не спасут, жена моя.

Сверкнув очами, я впился поцелуем в её сладкие губки.

Глава 91

Орина Кассандра

Последний день, проведенный в деревне, сменился жаркой ночью. И вот теперь снова дорога... Я уже начинала тихо ненавидеть этот разбитый тракт с его изломанными кустарниками по обочинам, мутными, поросшими зеленой тиной канавами, из которых торчал гниющий мусор.

Казалось, смрад, исходящий от застоявшейся воды, въедался в вещи, одеяла и даже волосы.

Поджав губы, я упрямо терзала новые вязальные спицы и пряжу. Рядом со мной на перине спал, вытянувшись на спине, Руньярдик. Он тихо сопел и иногда рычал, будто охотясь на мышку. Его хвост нетерпеливо подергивался.

Погладив кошачье пузико, снова взглянула на свое запястье. Брачное плетение никуда не делось.

Мне все не верилось, что мой спокойный и рассудительный Руни провернул такое. От воспоминаний пылали щеки. Ведь говорил же о храме, а сотворил такое!

Пока я, дурная, плясала и в любви ему признавалась, он...

— Злишься, Касси? — Его голос звучал насмешливо. — Я слышу, как ты громко дышишь. Не нравится узор?

— Все мне нравится, — проворчала я, — но в следующий раз...

— Какой следующий, жена? — Он обернулся. — Я уже женился, других разов не предвидится. Хотя, — он сверкнул красными очами, — ритуал «бракосочетания» мы будем повторять с завидной регулярностью. Дай только до земель Северного союза тебя довести. Там уже соображу, как домой быстрее попасть. У меня же такой стимул!

— Руни! — взвизгнула я, страшась, что кто-то услышит его жирные намеки.

Ответом мне был громкий раскатистый смех оборотня. Мой волк был сегодня необычно весел.

Выстраивая вереницу телег, торговцы настаивали, чтобы мы ехали в центре обоза. Руни спорить с ними не стал. И теперь мимо нас постоянно проходили люди, перебрасывались с моим волком парой словечек, что-то уточняли.

Так прошла первая половина дня.

Скучная и тоскливая.

Мучаясь со спицами, я все пыталась вспомнить, как там женщина на рынке показывала. Вроде все так просто казалось, а на деле — каждая петля что победа.