Телохранитель для Оливки

Носом уткнулся ей в шею вдыхая аромат, который теперь постоянно меня преследует. Мне нравилось, как она пахнет.

— Не люблю оправдываться, но тебе скажу один раз, и ты должна запомнить. Если я с женщиной в свободных отношениях, то я вправе делать все что желаю. С тобой же все иначе, и я даже смотреть на других не хочу.

— Так со стороны и не скажешь.

— Света искала мне документы, и едва не упала, когда папки повалились из сейфа. Если бы я не помог ей, она бы ударилась головой о стол.

Оливия резко развернулась в моих руках, и посмотрела на меня своими удивительными карими глазами, в которых читался страх.

— Просто можно помочь и отойти. Тебе вряд ли бы понравилось, ели бы меня так долго обнимал другой мужчина. Или все же…

— Прибил бы его, кто бы посмел к тебе прикоснуться.

— Мне сбегать за твоим секретарем? — хмыкнула она, намекая на то, что сама подпортит Свете прическу.

— Нет. Я все понял, — прошептал ей в ответ, и наконец-то получил долгожданную улыбку.

Млять, разве бывают настолько красивыми? Одна ее улыбка делает меня счастливым и сильным. И так хочется, чтобы она всегда улыбалась, и ее глаза сияли от счастья. Только для меня вот этим удивительным светом.

Я рукой коснулся щеки, и склонившись, уперся лбом в ее лоб.

— Поцелуй меня, если скучал.

— Я готов целовать тебя каждую минуту, — хмыкнул я, и заключив ее лицо в руки, склонился, нежно касаясь губ покрытых прозрачным блеском.

Вкус персика.

Обхватываю верхнюю губу, а сам ощущаю как штаны натягиваются от возбуждения. Мне кажется, один ее запах может свести меня с ума. Нежная, чувствительная и хрупкая. Мне нравилось в ней абсолютно все. Она была какой-то особенной для меня. Как никто другая.

Язык к языку, и услышал ее тихий стон не в рот.

Разве бывает так, чтобы не хотеть отпускать человека от одного его аромата?

Оливка отвечала мне с таким же желанием, как и я ее целовал. Она прильнула грудью к моей груди, и я ощутил ее руки у себя на пояснице. По телу разносились мурашки, я переместил одну руку ей на затылок, а второй скользнул к попке, с жадностью сжимая ягодицу.

Как же мне хотелось задрать эту юбочку, усадить малышку на стол и… черт… каждый раз, когда я ее целую, у меня возникает именно такое желание. Еще совсем недавно представить не мог, что буду чувствовать что-то подобное.

Оливия оттянула мою нижнюю губу зубами, и отстранилась, рукой прикрывая глаза.

— Прости, я набросилась как изголодавшая девка. Прости… — прошептала она, покачивая головой и боясь посмотреть мне в глаза.

А я убрал от лица ее руки, и за подбородок поднял лицо, все же заставив ее глянуть на меня.

— Мне нравится, что ты открытая со мной. Просто доверяй мне, — тихо проговорил ей в губы, — я не сделаю тебе ничего плохого. Не сделаю ничего, что тебе может не понравиться.

— Спасибо. Спасибо тебе, просто я… мне еще немного непривычно.

— Все хорошо. Я тебя понимаю.

Глядя на их семью, я мог предположить, что они все однолюбы, только вот Оливке не повезло с мужем ублюдком, о котором, к слову, я нарыл некую информацию. И сейчас, девушке довериться новому мужчине было не просто. Но я хочу завоевать ее доверие. Хочу, чтобы она не остерегалась меня.

— Приедешь сегодня к нам встречать Новый год? — прошептала Оливия, и мне так нравилась эта интимность, что не было желания говорить громко.

— Я бы с удовольствием, но не хочу оставлять маму одну. Может попозже заеду, — носом потерся о ее носик, и в ответ получил улыбку.

— Я бы очень этого хотела, — хмыкнула она, и смутившись, спрятала лицо у меня на груди.

Не знаю почему, но мне так это понравилось, что я не сдержался и счастливо расхохотался на весь кабинет. Руками поглаживал ее по затылку, и не хотел выпускать из своих объятий.

— Ты потрясающая, когда смущаешься.

— Ну-ууу… — простонала она, кулачком ударив меня в грудь. — Ты специально?

— Ой, прости. Но ведь действительно же круто. Не обижайся. Ты мне очень нравишься.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила она, и немного приподняла голову, смотря на меня из-подо лба.

— Очень-очень. Разве ты не понимаешь это?

— Я не хочу, чтобы это было лишь похотью.

— Это не так. Я говорю тебе правду. Помимо сексуального влечения, я просто хочу находиться рядом, хочу видеть твою улыбку, слышать смех, вдыхать твой дурманящий аромат. Мне хорошо рядом с тобой. Будь уверена в этом.

Оливия приподнялась на носочки и легко чмокнула меня в губы.

— Это значит?..

— Что я тебе верю, — призналась она, и я сам сладко поцеловал ее, ощущая как она дрожит в моих руках.

Для меня было важно, чтобы ей было так же хорошо, как и мне.

— Ты позвал меня о чем-то поговорить? Что-то узнал?

— Я бы не тревожил тебя этим разговором перед новым годом. Он лишь повод тебя увидеть.

— Ты хитруля, — пропела Оливка, щелкая пальцами мне по носу.

— Немного. Присядем, кофе сделаю.

— Кофе не хочу. Можно воды с газом? Если есть.

— Хм, с газом нет, прости. Но учту.

— Тогда чай.

Пока я готовил для нас напитки, наблюдал как Оливия смотрит в окно, любуясь природным убранством. Сегодня снова валил пушистый снег. В этом году Киев радовал прекрасной зимней погодой, что, собственно, соответствовало настроению моей души. Праздник ощущался в полной мере. Словно я снова ребенок и радуюсь происходящему вокруг. Неужели это чувства к девушке так меня окрыляют?

— Спасибо за чай, — улыбнулась Оливка, когда я поставил возле нее чашку с парующим напитком.

— Не прокатит, — хмыкнул я, и наклонился к ней: — Целуй.

И она поцеловала, не забыв по губам мазнуть языком, оставляя после себя влажный след.

— Буду знать как благодарности принимать, — улыбнулась малышка.

— Ты только смотри, не ко всем это применяй, а то мужикам зубы повыбиваю.

— Я постараюсь, — подмигнула она, поднося ко рту свою чашку.

— Оливия, я хотел у тебя поинтересоваться на счет Даниэля, ты не против?

— Эмм… кхм, нет, спрашивай, если это нужно для работы.

— Мой товарищ никак не может оставить в покое твое дело в Сицилии. Роет до последнего, и вчера он снова обыскивал кабинет Моретти.

— Там еще что-то может быть интересное?

— Увы, но да. На обратной стороне картины написан мобильный номер, а в уголке между рамкой и холстом засунут маленький пакетик с белым порошком.

— Ч-что?

Оливия удивилась, едва не опрокинув на себя горячий чай.

— Как ты понимаешь, это наркотики.