Телохранитель

— Привет, Хилья, что будешь?

— Может, есть шампанское? Такое, в маленьких бутылочках? — спросила я у хозяйки.

Та кивнула, и я улыбнулась. Игристое вино прекрасно соответствует имиджу легкомысленной девушки. Давид проводил меня к столу, на котором горели две свечи в высоких подсвечниках, галантно отодвинул стул, подождал, пока я сяду, и лишь потом занял место напротив. Мы сели так, что я прекрасно видела весь зал, а он — нет, и это устраивало меня как нельзя лучше.

— Можно заказать бифштекс или куриное филе под сыром. Я ужасно проголодался после прогулки в лесу, так что возьму бифштекс. Предлагаю выбрать хорошее красное вино. Да, разумеется, я угощаю. Вам, эмансипированным финским женщинам, о таких само собой разумеющихся вещах лучше говорить заранее, — улыбнулся он.

Я с удовольствием согласилась, поскольку не знала, когда снова начну зарабатывать. Давид поднял бокал, мы чокнулись. Шампанское оставило приятное послевкусие и мягко ударило в нос. Мы заказали горячее, повисла тишина.

— Ты упомянул про эмансипированных финских женщин. И, кажется, сказал, что являешься гражданином этой страны, — произнесла я, взглянув на него.

У Давида были серо-голубые глаза, высокие скулы, жесткая линия подбородка. Интересно, это его натуральный цвет глаз или он носит контактные линзы?

— Да, я гражданин Финляндии, но в моих жилах перемешана кровь разных народов. У нас в роду частенько женились на иностранках. Отец считает себя гражданином Советского Союза, он родился на севере Эстонии, в Кохтлаярви, куда дед приехал работать на рудник после того, как Советский Союз присоединил, или, как у них принято говорить, освободил Эстонию. Бабушка родом из Нарвы. Так что по отцу я на четверть эстонец, на четверть русский. Мама родилась в Таммисаари, недалеко отсюда. Родители встретились в Тарту, куда оба приехали учиться. Мама изучала русский язык: ее мать после революции приехала в Финляндию из Санкт-Петербурга, так что думаю, что во мне русской крови гораздо больше, чем четверть. Через несколько лет после свадьбы отец получил разрешение уехать из Советского Союза, и наша семья наконец перебралась в Финляндию. Я родился здесь. Родители решили вернуться, когда Эстония получила независимость. Можешь представить, как тяжело мне, подростку, все друзья которого остались в Финляндии, пришлось на новом месте. Было непросто… А ты откуда родом?

Хозяйка ресторана подошла принять заказ, я тоже остановила выбор на бифштексе. Давид со знанием дела выбирал красное вино, и поскольку я совершенно не понимала в винах, то смотрела на него, открыв рот. Когда мы сделали заказ, он снова повторил свой вопрос.

— Кто, я? Да я финка до мозга костей, родилась здесь, в Северной Финляндии. Мама родом из Саво, отец был из Лаппеенранты. Я тоже там родилась.

— Был? Он умер?

— Для меня да.

Я подняла бокал, сделала пару глотков. Ничего не случится, если я расскажу Сталю правду о своем прошлом. Во всяком случае, будет хорошо понимать, с кем имеет дело.

— Так, значит, сейчас ты просто приехала сюда, а живешь в другом месте. Где именно?

— В Хельсинки. — Не думаю, что это было для него новостью.

— Одна?

— Я снимаю комнату в квартире, там живут еще две девушки-студентки. Домашних животных не держу. — Я игриво хихикнула, опустила глаза. Затем снова взглянула на собеседника: — А ты?

— Мне приходится довольно много путешествовать по работе, и я постоянно катаюсь между Тарту, Москвой и Финляндией, хотя, честно говоря, здесь бываю довольно редко. Последний раз приезжал со своим шефом пару недель назад в Котку. А сейчас я здесь в отпуске и совершенно случайно попал в Коппарнэси. Думаю на выходные съездить в Таммисаари, полюбоваться на старинные деревянные дома. Может, даже встречу кого-нибудь из знакомых, хотя, честно говоря, давно уже ни с кем не созванивался. Бабушка с дедушкой умерли, мама их единственный ребенок. Моя сестра на десять лет младше, и мне, по правде сказать, довольно сложно с ней общаться, уж слишком большая разница в возрасте. А у тебя есть братья или сестры?

Я успела лишь ответить «нет», как хозяйка снова подошла к столу, чтобы подлить нам вина. Пожелав приятного аппетита, она с любопытством взглянула на меня. Наверное, знала, что у Давида Сталя водятся деньги и кошелек ломится от кредиток. «На крови богатство построил, подонок», — со злостью подумала я. Интересно, к бифштексу подадут грибную подливу? Надо бы попросить Сталя принести мне соль или воду. Прикидываясь джентльменом, он, разумеется, бросится исполнять мою просьбу, а я тем временем подсыплю ему в тарелку смертоносной приправы.

— Я единственный ребенок. А что ты делаешь в Москве? Честно говоря, я только на прошлой неделе вернулась оттуда и неплохо знаю этот город.

— Я занимаюсь консалтингом в строительной отрасли. Поэтому мне приходится довольно много путешествовать. Ну и как тебе понравилось в Москве?

И мы принялись увлеченно болтать о музеях и барах российской столицы. Я все ждала, не упомянет ли он о недавнем убийстве финской бизнес-леди, что прозвучало бы совершенно естественно, но он не проронил об этом ни звука. Вместо этого рассказывал о разных своих приключениях, о том, как легко в Москве познакомиться в баре с девушкой определенного поведения, прикидываясь серьезным мужчиной, которого такие глупости не интересуют. Я вспомнила Паскевича и его бандитов. Верно, оплаченные развлечения такого рода входят в условия работы этих отморозков.

К бифштексу подали перечную подливу с картофелем в чесночном соусе. И никаких грибов. Черт возьми. Но ничего, даже щепотки порошка из бледных поганок достаточно, чтобы печень и почки Сталя мгновенно пришли в негодность. Но я решила не торопиться и сначала постараться понять, к чему он клонит. Если бы я не знала, что он состоит на службе у Паскевича, то, пожалуй, могла бы даже увлечься им. Давид весело болтал, развлекая меня, задавал ненавязчивые вопросы и слушал ответы, не перебивая. С ним я почувствовала себя другим человеком — интересным собеседником и красивой желанной женщиной. Роль, которую я примерила на этот вечер, прилипла ко мне, как вторая кожа.

— Так ты часто бывала в Москве?

— Да, приходилось по долгу службы. Я работаю телохранителем. Но сейчас в отпуске, поэтому совершенно не хочу обсуждать рабочие дела.

Я смотрела, как Сталь режет бифштекс. Нож в его руке казался скальпелем хирурга. Интересно, это он застрелил Аниту и отнес потом ее вещи умирающему алкоголику?

— Телохранителем? Не похоже…

— Почему не похоже? — спросила я так резко, что собеседник удивленно поднял на меня глаза.

— Не пойми неправильно, просто… Моя мама говорила, что женщины бывают разными и от них можно ожидать чего угодно, только… ты не похожа на человека, который стремится контролировать других.

— Это комплимент? — Я попыталась улыбнуться, хотя внутри все клокотало от ярости.

Мерзавец, он пытается понизить мою самооценку и вывести из себя! Я припомнила, сколько полезных вещей лежит у меня в сумочке: пистолет, яд, — и взяла себя в руки. Не пора ли отправить его за солью?

Пару минут мы сидели в полной тишине, занимаясь бифштексом. Напротив барной стойки висел плакат, с которого на нас смотрел огромный орел. Он сидел, сложив почти двухметровые крылья, поджав когти, и внимательно смотрел на нас. Казалось, сейчас ринется, схватит страшными когтями добычу, не оставив ей ни малейшего шанса уцелеть.

Остальные картины — пейзажи, сцены охоты, — к моему удивлению, были выполнены в совершенно разной технике. Звучала песенка Лорда, с которой он победил на Евровидении, и я решила перевести разговор на музыку. Сталь рассказал, что увлекается музыкой в стиле металл, но в принципе неплохо относится к кантри, например обожает армянскую группу «Систем оф даун». Я в жизни не слышала об этой группе, и Давид прочел мне целую лекцию об их творчестве. За этим разговором мы как-то незаметно подобрались к десерту. Как только речь зашла о музыке, мой кавалер преобразился: глаза загорелись, было видно, что он всерьез увлекается данной темой.