Телохранитель

Было безветренно, в небе растаяли последние облака. Из-за моря показалась стая гусей, они немного покружили, меняя направление, и устремились на юг. Кто-то рядом сказал, что их, должно быть, не менее четырех сотен. Затем, курлыкая, в голубой лазури неба появились журавли. Я вдруг подумала, что до тех пор, пока птицы улетают на юг, люди не перестанут надеяться. Ведь птицы никогда не теряются и всегда знают, куда им лететь. Давид вопросительно улыбнулся и взял меня за руку. Ощущение счастья свалилось на меня неожиданно. Я не хотела и не ждала его, но в этот момент совершенно точно знала, что хочу быть только здесь, на теплой скале под синим небом, держа Давида за руку.

Тропинка привела нас на берег моря, там Давид достал термос и налил кофе. Мы заговорили о футболе. Он считал, что футбол — это язык, позволяющий всем людям на земле понимать друг друга. Ведь мяч всегда круглый, и правила везде одинаковые. Он рассказал, что играл в футбол в Париже и в Бразилии и что больше всего ему нравилось выступать в роли защитника. Я рассеянно слушала, думая, что лучше бы он просто поцеловал меня. К кофе он предложил маленькие кексы, такие сладкие, какие пекут только в России. Они лежали в пластиковой коробочке, на которой, разумеется, не было написано, где они произведены. В кофе легко мог быть яд, а в кексах какой-нибудь наркотик, но мне было все равно. Давид не найдет в моем рюкзаке ничего компрометирующего, кроме телефонных номеров Аниты и ее дочери. Ну да это, наверное, и так не было для него секретом.

Мы сидели на берегу, и я едва сдерживалась, чтобы не погладить его по голове. Интересно, он бреет только голову?

Сзади раздались голоса и смех, из лесу вышло целое семейство — мама, папа и два сына-подростка. Женщина несла полную корзину грибов, старший мальчик шагал, подпрыгивая, рядом с отцом. Младший скакал, что-то напевая и стуча в воображаемый барабан. Отец с сыновьями довольно быстро шли вперед, мать семенила за ними. Мальчик подобрал камень и пустил по поверхности озера, считая, сколько раз тот подпрыгнет на водной глади. Я сидела около Давида, с легкой завистью наблюдая за семейной идиллией, которую вряд ли мне доведется когда-нибудь испытать. Хотя откуда я знала: может, они вовсе не так уж и счастливы и вечерами, когда дети ложатся спать, родители ругаются на кухне. Или, например, старшего мальчика ждет подружка, а его силком заставили отправиться в этот семейный поход, да и младший пошел только потому, что ему обещали мороженое. Возможно, они постоянно лгут друг другу, как сейчас я и Давид. Лишь одно было абсолютной правдой: меня нестерпимо влекло к нему.

Я встала, потянулась и подошла к берегу. Нашла плоский камень и пустила по воде, считая, сколько раз он подскочит. Пять раз, неплохой результат. Давид тоже поднялся, и мы двинулись в сторону кемпинга. В моей корзине болталось всего несколько грибов, и я не представляла, что с ними делать. Давид спросил о моей выдуманной подруге, пришлось срочно сочинять историю о девушке по имени Реетта, с которой мы якобы служили в армии и потом учились в Америке. Я даже придумала ей мужа Матти, про которого знала только то, что сегодня он отправился ловить рыбу.

— А ты женат? — решила-таки спросить я.

— Нет. И детей тоже нет, хотя однажды чуть было не завел.

— Как это?

— Семь лет назад я довольно долго жил с одной женщиной. Ее звали Гинтаре, литовка по национальности. Нам было хорошо вместе, но спустя какое-то время меня стала тяготить эта связь. Дело в том, что Гинтаре принимала много лекарств и в какой-то момент у нее выработалась зависимость. Я много раз пытался уйти от нее, но не мог и всегда возвращался. Не знаю почему, из жалости, наверное. Тем более она была редкой красавицей, хотя для добрых отношений этого, наверное, маловато.

Давид рассказал, что однажды, когда они занимались любовью, Гинтаре тайком порвала ногтем презерватив. А может, он был бракованный. В общем, она сказала, что беременна. Он просил ее больше не принимать препараты, но она лишь рассмеялась ему в лицо. «Послушай, у меня было столько мужчин, — сказала она тогда. — Я вовсе не уверена, что это твой ребенок».

— Знаешь, я чуть не ударил ее тогда. Не из-за того, что она такая шлюха, а из-за ребенка. Я не хотел ее, но мысль о том, что у меня будет малыш, казалась такой… теплой, что ли… В принципе, и брак с Гинтаре вполне укладывался в наши семейные традиции, у нас многие женились на чужестранках. А спустя три месяца она заявила, что сделала аборт. Я читал записи врача в больнице. Там указано, что пациентка не знает, кто является отцом ребенка. Я несколько лет переживал из-за этого. Гинтаре стала принимать более тяжелые препараты. Последний раз я видел свою подругу, когда она сидела в гостинице и ждала дилера, у которого покупала эту отраву. Девушка все еще была красива, но я понимал, что этой красоте осталось недолго.

Наконец-то у меня появился повод взять Давида за руку и нежно сжать ее, выражая горячее сочувствие. Так, держась за руки, мы и дошли до гостиницы. И лишь там я слегка отодвинулась: не хотела, чтобы Хелена увидела нас вместе.

— Проголодалась? — спросил Давид. — Хозяйка сказала, что покормит нас после участников семинара, около восьми. Но у меня есть в номере бутылка виски, фрукты и сыр. Пойдем?

Я согласилась. Номер находился в середине коридора, по обе стороны были соседи. Вряд ли в таких зданиях надежная звукоизоляция, поэтому хорошо, что сейчас там никого нет. Сняв куртку и обувь, я села на кровать. Казалось, Давид заполняет тесный номер целиком. Я задержала дыхание, рассматривая стоящего напротив мужчину. У него были крупные руки с длинными красивыми пальцами. Интересно, как они умеют ласкать? Давид открыл бутылку, наполнил стаканы и, усевшись на пуф у туалетного столика, протянул мне один. Мы сидели так близко, что наши колени почти соприкасались. Я выпрямилась и придвинула ноги еще ближе к нему. Осторожно попробовала виски. Интересно, он тоже ощущает мой запах? И вообще, о чем он сейчас думает? Ведь ни одна женщина не пойдет с мужчиной в гостиницу просто поболтать, каждому ясно, что за этим последует. Может, если я сама сейчас обниму и поцелую его, он все поймет и дальше возьмет инициативу в свои руки?

Поставив стакан на тумбочку, я искоса взглянула на Давида, пытаясь понять, чего же он ждет. Ну, целуй же меня скорее! Наконец он, словно прочитав мои мысли, обнял меня за плечи и прижал к себе. От него пахло настоящим мужчиной, и у меня закружилась голова. Он жадно прижимался губами к моим губам, я гладила его спину, ощущая под ладонью живое тепло тела. Открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Давида. В его взгляде больше не было вопроса, он поднялся со стула и, расстегивая рубашку, уверенно взял меня за плечи, укладывая в кровать. Мужские руки скользнули мне за пояс брюк, расстегнули ремень, молнию, губы ни на секунду не отрывались от моего рта, он был так близко, что я уже не могла разобрать, какого цвета у него глаза. Я стянула с себя рубашку и помогла Давиду освободиться от его черного поло, под которым показалась гладкая белая кожа. Мелькнула мысль: «А волосы на груди он тоже бреет?» И тут же пропала — я занялась подробным исследованием его живота и того, что ниже… Он расстегнул мой лифчик, у меня больше не было сил сдерживаться. Я хотела его немедленно, сию секунду, безо всяких предварительных ласк. Камуфляжные брюки упали на пол, рука Давида быстро скользнула в нагрудный карман упавшей куртки. Он вытащил презерватив и надел его за мгновение до нашего слияния. Случилось то, что и должно было случиться. Это было правильно, и я, движимая истинной страстью, сжимала Давида в объятиях, раскачиваясь с ним в такт и отвечая на его горячие жадные поцелуи. Закинув ноги ему за плечи, я выгнулась и, совершенно теряя голову и уплывая из этого мира, почувствовала, как меня накрывает горячая волна блаженства. Конечно, я кричала, даже не думая, что нас могут услышать соседи или Хелена. Это было неважно. Существовало лишь острое блаженство оргазма и ощущение того, как Давид двигался во мне, подходя к своему пику. В этот момент я была готова все рассказать и признаться в чем угодно, лишь бы он продолжал, лишь бы ничто не помешало ему кончить. Казалось, мы просто растворились друг в друге. А потом Давид лежал без сил, а я наслаждалась, чувствуя на себе тяжесть его тела. Я прижимала его к себе, не могла оторваться от него и хотела, чтобы это продолжалось вечно. На улице давно стемнело, а мы, забыв обо всем на свете, так и лежали, обнявшись.

14

Разбудило меня сильное чувство голода. Я осторожно лизнула соленое от пота плечо Давида, но поняла, что этого явно мало и требуется хороший кусок мяса. До ужина было еще далеко, и я тихонько толкнула в бок лежащего рядом мужчину:

— Ты что-то говорил про сыр и фрукты. И, собственно, пригласил меня их отведать.

— Так вот, оказывается, зачем ты пришла! — усмехнулся Давид. — Я так и знал…

Он поднялся, поцеловав меня в щеку, весело взглянул на кучу одежды и, подняв с пола камуфляжные штаны, быстро натянул их прямо на голое тело. Затем исчез за дверью, но быстро вернулся с подносом, на котором лежал завернутый в бумагу сыр, кексы и немного фруктов.

Сыр и фрукты были только из холодильника, и у меня заломило зубы. Но это было не важно. Я завернулась в покрывало, Давид тоже не счел необходимым надеть еще что-нибудь. Я накинулась на сыр и яблоки, словно меня пару лет не кормили. Давид поинтересовался, налить ли мне еще виски или стоит спросить у хозяйки бутылку красного вина. Меня вполне устроил бы и стакан обычной воды, но приятно было посмотреть, как Давид разливает по бокалам ароматный виски темно-янтарного цвета. За окном виднелся сумрачный лес, над ним полоска ярко-синего неба, на ближайшей березе, разрабатывая план перелета в теплые края, чирикала стая птиц.

Корзина с грибами стояла в углу, но нам было не до нее. Я раздобыла кое-что получше. Давид с явным удовольствием жевал сыр, я уложила его и принялась кормить виноградом. Опустив палец в бокал с виски, я проводила им по его губам, позволяя облизывать с моих рук душистый напиток. На левой груди виднелись следы зубов Давида, он отметил меня своим клеймом.

— У тебя выходной, надеюсь, ты никуда не спешишь? — спросил он. — Может, останешься на ночь?

— Хорошо.

Однако ведь Хелена так и не позвонила мне, а значит, стоит самой проверить ситуацию. Я не знала, в каком номере она остановилась. Хуже всего, если в соседнем. Датчик слежения показывал лишь, что она находится где-то поблизости.