Тем летом

Все становилось только хуже. Музыка превратилась в странные завывания, а девушки выходили в вызывающей одежде и на огромных каблуках, вызывая лишь недовольство старших покупательниц. Все модели были похожи одна на другую, хоть и старались принимать яркие позы и играть с выражениями на лицах, словно пытаясь доказать, что они ничуть не хуже Гвендолин Роджерс. Сама же Гвендолин смотрела куда-то в сторону, как будто видеть все это было выше ее сил.

Для грандиозного финала показа, когда модели представляли наряды для Зимних танцев и новогодних вечеринок, все девушки вышли в одинаковых обтягивающих черных платьях, на высоченных шпильках и с зачесанными назад волосами. На губах каждой была ярко-красная помада, и каждое лицо казалось от этого еще бледнее, словно они все были больны. Девушки остановились, позируя, а мы зааплодировали (ну, по крайней мере, те, кто остался). Руководитель шоу, молодой парень в лиловом пиджаке с уоки-токи в руках, вышел на сцену, получая свою долю аплодисментов. Интересно, он осознавал, что все зрители старше сорока лет готовы были свернуть ему шею за это шоу?

На сцену снова пригласили Гвендолин, хотя в зале уже осталось не так много народу, как было вначале. Возможно, это было не так плохо, потому что Гвендолин выглядела ничуть не лучше, а на фоне моделей с их ярко-красными губами и в черных платьях она казалась еще более бледной. Пока фотографы делали снимки, она возвышалась над девушками, будучи выше любой из них. И, когда все они в очередной раз говорили «Сы-ыр!», Гвендолин Роджерс ударилась в слезы.

Никто не знал, как реагировать. Она просто внезапно начала плакать, слезы быстрыми потоками стекали по ее лицу, и ей было наплевать, что прямо сейчас она стоит посреди девушек, мечтающих быть, как она. Модели отодвинулись от нее, неуверенные, словно ее плач был заразной инфекцией. Никто не сделал ни единого шага к ней, никто не попытался помочь.

Затем мы увидели миссис Роджерс: она пробиралась по сцене через толпу, прижимая к груди сумку. Почти бегом она поднялась по ступенькам и подошла к дочери, которая издавала странные хрипяще-стонущие звуки. Я отвела взгляд, не желая пялиться на чужую боль. Я слышала, как они прошли мимо, и миссис Роджерс все повторяла:

– Все, что тебе нужно – немного отдохнуть, милая, - а Гвендолин шмыгала носом и отвечала:

– Это просто ужасно, они даже не понимают, какой это кошмар. Бедные девочки, они… - и снова начинала плакать.

Кейси внимательно наблюдала за ними, а затем схватила меня за плечо.

– Пошли отсюда.

Я кивнула и последовала за ней. Мы с трудом прокладывали себе дорогу мимо сцены. Весь холл внезапно наполнился людьми, и каждый старался докричаться или дотянуться до кого-то. Модели неловко переминались с ноги на ногу, кусая губы, а зрители выглядели растерянными и шокированными. Я почти потеряла Кейси в этой толпе голосов и парфюма и нашла ее уже на другом конце торгового центра.

– Ты можешь поверить в это? – спросила она, когда мы шли по направлению «Little Feet». – Просто провал, да еще и посреди показа! Она точно не в себе. Совсем чокнулась.

– Боже, Кейси! – я вдруг заволновалась, что Гвендолин может быть где-то неподалеку и услышать нас. – Ей просто нездоровится.

– Она с ума сошла, Хейвен, - авторитетно заявила подруга, открывая пачку жвачки и предлагая мне. – Красивая и сумасшедшая, вот это комбинация!

Мы приближались к Самнеру, который разговаривал с какой-то женщиной, старательно удерживающей за руку ребенка, а другой рукой держащей несколько пакетов одновременно. Ребенок тянул ее по направлению к магазину игрушек, но она твердо стояла на месте, крепко держа его за руку. Наконец, малыш потерял равновесие и шлепнулся на пол, но его мать была так занята диалогом с Самнером, что даже не заметила.

– Знаете, я не из тех, кто спорит, - услышали мы, подходя ближе, - но я действительно не считаю, что эти плакаты были написаны верно. Эта одежда… Это не та одежда, которую девочкам стоит надевать в школу. Что случилось со скромными джемперами? Почему они вдруг стали такими короткими и обтягивающими? Я совершенно не согласна со словами «Возвращение в школу» на этих вывесках.

– Не знаю, мадам, - вежливо отвечал Самнер. – Я просто не знаю, что сказать.

– Ну ладно. Просто это расстраивает меня. Это странное послание молодым девушкам, знаете ли. Это все никак не ассоциируется с домашней работой, и не думаю, что многие мамы считают иначе.

– Абсолютно вас понимаю, - Самнер заметил меня и улыбнулся. – Могу предложить вам связаться с менеджерами торгового центра. Думаю, они заинтересуются вашими словами. Вот номер для отзывов и предложений, это горячая линия, - он протянул ей визитку, какие выдавались промоутерами в магазинах. – Или, возможно, вы предпочтете написать им письмо…

– Да, письмо было бы лучше, - отозвалась она. – Написанное всегда выглядит внушительнее, верно?

– Безусловно, - Самнер достал ручку и написал что-то на карточке. – Это адрес управляющего. На случай, если захотите позвонить: он не работает по вторникам.

– Спасибо, - она убрала визитку в один из своих пакетов и вернулась к малышу. Мы наблюдали, как она поднимает его на ноги, отряхивает, а затем они удаляются в своем направлении.

– Привет, - сказал Самнер, подходя к нам. – То еще шоу, а?

Кейси стояла, уставившись на него. Ее глаза подозрительно заблестели, что мне совсем не понравилось.

– Самнер, это Кейси. Кейси, это Самнер. Он старый…

– Друг семьи, - закончил он за меня. – Этот вариант мне нравится больше, чем «один из толпы почитателей Эшли». Хочется верить, что я хоть чем-то отличаюсь от них.

– Поверь, отличаешься, - сказала я. Он просто обязан был знать, как важен для меня. – Ты был лучшим из них.

Он засмеялся.

– Ну нет, я бы так не сказал.

– Сколько тебе лет? – поинтересовалась Кейси, склонив голову на бок как Нэнси Дрю во время разгадывания одной из своих загадок.

– Двадцать один, - Самнер покосился на свою униформу. – Заметно, не правда ли?

– Не то что бы, - откликнулась Кейси глубоким тягучим голосом. Ее поза мне тоже не понравилась, а ее широкая длинная футболка каким-то образом нисколько не скрывала ее фигуры. Подруга улыбалась Самнеру, словно он был одним из парней в ее лагере.

– Ладно, нам пора, - сказала я, внезапно захотев уйти. Я уже не была так уверена, что мне хочется делить общество Самнера с кем-то, пусть даже и с лучшей подругой. – Мне нужно домой.

– Неправда, - отозвалась Кейси тем же флиртующим голосом. – Боже, Хейвен всегда хочет уйти домой и что-то там поделать. Она такая хорошая девочка, - она округлила глаза.

– Вовсе нет, - запротестовала я.

– О боже, - протянула она, - серьезно. Все выглядят испорченными по сравнению с тобой, маленькая мисс Делю Все, О Чем Ни Попросят.

Самнер посмотрел на меня и произнес:

– Хм, ну ты не знаешь Хейвен так, как я.

– Я знала ее всю свою жизнь, - фыркнула Кейси, смакуя свою жвачку. Она думала, что это делает ее крутой (она ошибалась). – И знаю.

– Она дикая штучка, - усмехнулся Самнер, и мне это очень, очень понравилось. – Возможно, однажды она расскажет тебе об этом.

Кейси покосилась на меня.

– Ты, наверное, путаешь ее с кем-то, Самнер.

– Нет, это про нее, - он все еще смотрел на меня, затем стал медленно поворачиваться, чтобы уйти. – Я знаю, о чем говорю. Не обращай внимания, Хейвен. Рад был увидеть тебя.