Темна египетская ночь

– Как долго ты здесь? – нарушил я затянувшееся молчание, хотя сначала должен был спросить «Как ты сюда попала?». Но мне почему-то важнее было знать, сколько дней провела моя жена в резиденции Ашрафа Салеха и, следовательно, сколько ночей Карим…

– Почти месяц, – в голосе Ольги уже не было слез, в нем был вызов. – Что еще тебя интересует?

– Когда ты успела научиться так владеть саблей? И где? – я опять спрашивал не то, но ничего не мог собой поделать: вопросы, вертевшиеся в голове, слетали с языка повинуясь своим собственным законам.

– Где? – Ольга внимательно посмотрела на меня, – Да в твоем чертовом клубе! Макаров твой совратил. Сказал, что хочет тебе сюрприз сделать. И на соревнованиях поставить нас в пару. Сказал, что ты зазнаваться начал без равного противника. Вот он и решил тебе козу подложить. То есть меня.

– Но как же… – растерянно пробормотал я.

– Глупый старый муж, – вздохнула Ольга, – ты даже забыл, что я в десятом классе на фехтование ходила. Так что решила я тебе доказать, что не только у плиты мое место. И еще… Я всегда мечтала научиться фехтовать по-настоящему. Вот целый год по утрам к Макарову на тренировки бегала. Он говорил, что я способная…

Способная… У меня голова шла кругом. Ну, Макаров. Ну, удружил! Вот вернусь – покажу тебе, где раки зимуют.

– Но как ты попала на арену?!

– Очень просто. Недели две назад Карим отвел меня в зал, где тренировались гладиаторы. И сказал, что если я по-прежнему буду не слишком любезна с ним, то он переведет меня из разряда своей личной подстилки в разряд подстилки общегладиаторской. А после моего не очень лестного отзыва о его персоне предложил двум ближайшим гладиаторам… Ну, ты понимаешь. Не знаю, что на меня нашло. В глазах потемнело, и какое-то время я ничего вокруг не видела и не слышала. А когда пришла в себя, оказалось, что рублюсь с двумя этими мордоворотами тяжеленной саблей, которая еще недавно украшала один из понавешаных в зале персидских или, черт их разберет, египетских ковров. Оказалось, за всем этим безобразием уже давно наблюдал Ашраф. Он предложил мне свободу и возвращение домой, если я проведу на арене десять боев. Сказал, что срубит на мне кучу бабок, потому что ни в одном гладиаторском цирке нет такого хорошенького и сексапильного гладиатора. Сам понимаешь, я согласилась, потому что роль общегладиаторской подстилки меня совсем не устраивала. Тогда Ашраф приказал Кариму подобрать мне оружие, выделить время на тренировки, перевести меня в стандартный гладиаторский бокс… И оставить в покое. Исполнительному Кариму оставалось только подчиниться и сделать все, как приказал босс.

– Все ли? – я окинул волнующие формы Ольги тяжелым взглядом.

– За исключением последнего распоряжения, – Ольга медленно подняла на меня глаза и вдруг взорвалась, – Ты ведь это хотел услышать?! Как он продолжал приходить каждую ночь? Может быть, тебе все подробно расписать по минутам и позициям?! Неужели ты думаешь, что в случившемся, есть хоть капля моей вины?!!

– Есть! – заорал я, приходя в самое настоящее бешенство, – Есть!!! Если бы ты сидела дома и оплакивала исчезнувшего мужа, как на твоем месте поступили бы все нормальные жены, то ничего этого не случилось. Как ты вообще сюда попала, черт побери?!

– Я не знаю, – растерянный ответ Ольги заставил гнев сбавить обороты.

– То есть как это «не знаю»? А кто знает?

– Господь бог, наверное. Или дьявол, – по лицу жены пробежали тени, – Я не могу ответить на твой вопрос. Последнее, что мне помнится точно – это как я неделю не могла спать, когда узнала, что ты пропал в Египте. Не помню даже откуда у меня деньги на поездку, и как я доставала себе загранпаспорт! В памяти один сплошной туман. Белый туман с синими проблесками. И еще твой голос. Можешь верить мне или не верить, но ты звал меня, Игорь! Тянул к себе. А я шла. Не могла не идти. Знаю, как глупо это звучит, но все было именно так. Я даже не могу сказать, каким образом сумела пробраться в эту охраняемую резиденцию. Очнулась только на трибуне среди вопящих зрителей, когда какой-то египтянин пытался выбраться из-под трупа одетого во все черное китайца. Мне и в голову не могло придти, что это был ты! Я начала оглядываться, не понимая, где оказалась и, вообще, не сон ли это, и тут меня заметил Карим. Его смутило то, что в отличие от расфуфыренных теток, орущих и свистящих не хуже любого мужика, на мне не было вечернего платья и бриллиантов размером с ноготь. Меня отвели в его кабинет, и он стал задавать вопросы на которые я при всем желании не могла ответить, а потом… Потом Карим отослал своих охранников…

Она еще что-то говорила, но я уже ничего не слышал. Мне казалось, что за свою сорокалетнюю жизнь я не раз и не два успел выяснить на собственной шкуре «Что такое хорошо и что такое плохо». Но так плохо мне не было никогда. Потому что это я. Я… Я! Во всем, что произошло с Ольгой, виноват я! И никто другой. Это я звал ее через астральное зеркало. Это я тянул ее к себе, заставляя ничего не осознающую свою самую дорогую половинку идти на зов мужа за тридевять земель. Чтобы попасть в ад. Господи, что я наделал?! Волна холода сменялась волной жара, я смотрел на жену и видел, как между нами вырастает призрачная стена. Пока призрачная, но когда стена затвердеет…И разбить ее можно только избавив Ольгу от чувства вины, в котором она ни за что и никогда не признается. Вот именно – вины! Только не ее, а моей. Значит, надо ей все рассказать… Нет! То, что я сотворил с ней, пусть по незнанию, – не прощается. Никогда. «Нужно успеть предупредить Андрея, чтобы он не ляпнул при ней ничего лишнего», – обезумевшей скаковой лошадью носилась единственная членораздельная мысль. Но и ее додумать я не успел, потому что ключ в замке снова повернулся и, легок на помине, в комнату вошел, а, вернее, ввалился экстрасенс Андрюша. Не замечая ничего вокруг, он плюхнулся на диван и, откинувшись на обтянутую белым мехом спинку, уставился в потолок потухшими глазами. Мы с Ольгой молча переглянулись, также молча переместились на диван и взяли экстрасенса в сочувствующие клещи, не решаясь, однако, нарушить тяжелую тишину.

– Чего это вы как в воду опущенные? – хмуро оглядел нас экстрасенс, вернувшийся на грешную землю, примерно, через пять минут, – Что тут у вас произошло?

– Ты на нас стрелки не переводи, – задушевно посоветовал я, – Сам колись: что вы там решили на семейном совете?

– Ничего нового, – криво усмехнулся мой гуру, – Рита остается, нас выпроваживают. Сопротивление бесполезно, шаг влево, шаг вправо – побег, прыжок на месте – провокация. Все, аллес. Едем домой. А Рите, наверное, и вправду лучше остаться здесь…

– Ё бин зи дойч! – не сдержался я, – Тебе в астральных странствиях случайно голову не надуло? Что ты несешь? Полчаса назад готов был землю рыть шнурками от ботинок, чтобы ее вернуть, а сейчас…

– А сейчас понял, что бесполезно, – отрезал Андрей, явно не желая бередить отцовские раны, – Я все равно не смогу ее вернуть. Никогда.

В этих словах было столько горечи и безнадеги, что я проглотил уже готовые сорваться с языка рассуждения о недопустимости пораженческих настроений в наших стройных рядах и просто спросил:

– Что случилось, Андрей? Почему ты так резко изменил свое решение? Я ведь не слепой. Как только Ашраф сказал, что у него после Риты не было детей, так ты даже в лице изменился. И сыграл отход. Так что сделай милость, объясни своему сбитому с толку ученику, в чем дело?

– Дело… А дело в том, дорогой ученик, что высшие силы всего-навсего не позволят мне вернуть Риту.

– Какие высшие силы? – втстряла Ольга в наш сугубо эзотерический разговор.

– Судьба, Карма, Рок, Космическая справедливость… Выбирай любое приглянувшееся название, – ответил Андрей, погладив Ольгу по непродвинутой голове, и тут же повернулся ко мне, – Помнишь Игорь, я говорил тебе о кармическом счете, предъявляемом за незаконное экстрасенсорное воздействие? Так вот сегодня я его получил. Это расплата, Игорь. Понимаешь? Расплата! И на какую изнанку я бы не выворачивался, Риты мне теперь не видать, как денег вложенных в «МММ».

– И за что же ты собираешься расплачиваться?

– За глупость и несдержанность. Когда Надя рассказала мне свою историю, очень уж я разозлился на того козла, который ее, такую лапочку, бросил, да еще и от своего будущего ребенка отказался. Ну и… Короче сделал я кое-что. Даже не знаю, как, но сделал. Ни в одной книге этого не читал, ни от одного знающего человека не слышал, сам велосипед изобрел. Короче, малость поколдовал, чтобы у Надькиного хахаля больше детей не было. Чтобы знал, как собственными отпрысками раскидываться. До сих пор не понимаю, чего я так завелся? Наверное, уже тогда влюбился в Надюшку, вот и решил ее обидчику отомстить. Только лучше было бы в отместку ему обрезание под самый корень сделать, и расплачиваться по обычным человеческим законам. А теперь он у меня дочь отбирает, и я ничего не могу с этим поделать. За все надо платить…

– Платить он, видите ли, собирается! – взорвался я. – Ты мне эти штучки брось, гуру хренов! Может, ты и виноват, может, и платить тебе придется, а вот за что твоя дочь должна расплачиваться? За папашину глупость? Хренушки! Даже товарищ Сталин, спасибо ему за наше счастливое детство, тезис выдвинул, что сын, то есть дочь, за отца, не отвечает. Так почему же Ритка должна своей жизнью твои грехи покрывать?!

– Ты о чем? – захлопал глазами Андрей. – Почему это жизнью? У нее наоборот райская жизнь наступит. Ашраф на каждый ее чих молиться будет, как на Магомета своего. Может, она с ним будет жить счастливо?