«Темная ночь» души. Исцеление от депрессии

Андре Хеллер, австрийский поэт, знакомый с темой депрессии на собственном опыте, находит смелость описать в своей песне «Система» некую внутреннюю настройку, заставляющую депрессию, поклонившись, уступить место меланхолии.

Плачь снова, если ты этого хочешь, Не отказывайся от сомнений, Позволь себе быть трусливым, Саботируй в себе героя, Окунайся иногда в дым страха — Тебе же всегда не хватало пропасти. Чего терять? Вокруг лишь только Фальшивые симпатии. Это система – система, приносящая доход. Она хочет иметь тебя, несамостоятельного и удобного. И молоко, которым нас вскармливают, Не экономят ни на тебе, ни на мне, ни на ком-либо другом. Поэтому я плачу, когда хочу плакать, — Это сбивает их с толку. В эпоху работы на результат Я оставляю себе время на раздумье. Моя одежда соткана из дыма страха. Пропасти – моя твердая опора. Если кто-то сегодня не может больше лгать, Это считается грехом. Это система – система, приносящая доход. Она хочет иметь тебя, несамостоятельного и удобного. И молоко, которым нас вскармливают, Не экономят ни на тебе, ни на мне, ни на ком-либо другом.

К числу знаменитых персон, страдавших депрессией, относилась королева Австрии Элизабет. Она не принадлежала к числу сладких романтичных особ из оперетт, не была похожа на киношных принцесс, в своих стихах эта страдавшая тяжелой депрессией женщина оставила нам впечатляющие свидетельства своих страданий. Ее жизнь представляла собой диаметральную противоположность популярным фильмам, и очень характерно, что эта анорексичная, страдающая тяжелыми мигренями и депрессией дама остается идолом многих женщин последующих поколений – вплоть до современных молодых девушек. Нарушения аппетита и депрессии – страдания королевы Сиси – представляют в наше время огромную опасность для подрастающего поколения.

Характерным является то, что у нее было два имени. Королева писала о себе всегда «Сиси». Актриса Роми Шнайдер стала известна в Австрии, а затем и по всему миру после роли сладкой девушки Сисси. Возможно, она многое заняла из образа настоящей Сиси, если вспомнить трагический конец актрисы. Ее безуспешные попытки убежать от шаблона сладкой Сисси, которая принесла ей успех в начале карьеры, все больше чувствовались в ее личной жизни, она очень близко подошла к состоянию одержимой сомнениями настоящей королеве Сиси-Элизабет.

Королева Элизабет, которая, после беззаботного детства, проведенного в Баварии, была введена в королевский двор Вены, с его закоснелыми, жесткими церемониями, в стихотворении под названием «Рамсгейт» описывает сопротивление ее депрессивной души возникшему чувству любви, которое было, очевидно, последствием тайного дворцового флирта. Строки выдают нам, что она выдерживает определенную дистанцию с собственным чувством. В других стихах она предпочитает мысленно убегать к мертвым героям, например, к «возлюбленному» Ахиллу из греческих мифов, или к «мастеру» Генриху Гейне – оба этих человека не могут доставить ей страдания, потому что их больше нет в этом мире.

Слишком поздно повстречались На тернистом жизненном пути. Нас слишком далеко занесло Неудержимое колесо жизни. Слишком поздно твои бездонные глаза Магнитом меня притянули, И даже под их теплыми лучами Не растаяло ледяное сердце. Меня охватывает грусть — Она как отзвук древних дней, Как тревожная, безымянная ностальгия, Как безнадежная горечь. Была когда-то я богата, Бездонным казалось богатство мое. Но легкомыслие все промотало — Сердце стало пустой могилой. О, отпусти меня, Позволь мне Не видеть честных глаз твоих. Счастье больше не принадлежит только мне. Я не хочу смотреть в твои глаза!

Еще проще и прямее выражает королева в своем стихотворении «Песня против пира» отказ от всяческих наслаждений, что очень характерно для людей, болеющих депрессией.

Мне не надо любви, Мне не надо вина; От любви мне так тошно, От вина меня рвет. Любовь отравляет, Любовь жестока; Вино фальшиво, — На постыдные дела Двигает нас оно. Еще фальшивее вина Бывает чаще тело наше: Люди целуются фальшиво, И чувствуют себя ворами. Мне не надо любви, Мне не надо вина; От любви мне так тошно, От вина меня рвет.

Австрийский лирик Георг Тракль, так и не доживший до тридцатилетнего рубежа, оставил после себя множество литературных памятников меланхолии. Свое меланхоличное душевное состояние он выражает в письме к Карлу Борромаеусу Хеллеру:

Дорогой друг!

…Я был бы очень рад, если бы вы в марте приехали в Зальцбург; мне так тяжело дома, я нахожусь в состоянии между лихорадкой и обмороком в своей солнечной комнате, здесь очень холодно. Странные кошмары и превращения преследуют меня, организм мой не может выносить этого, эти лица тьмы… я дохожу до состояния как бы смерти; порой мною обуревает экстаз, доводящий меня до окаменелости; а ночью снятся печальные сны. Как же темен этот загнивший город, наполненный церквями и кладбищами…

Ваш преданный Георг Тракль

Как поэтическое определение меланхолии звучат следующие строки его стихотворения, которое называется «В старом альбоме стихов».

Меланхолия, ты постоянно возвращаешься, О, кротость одинокой души… До конца истлел золотой день. Смиренно склоняется под болью Терпеливо звучащее благозвучие слов И мягкого сумасшествия. Смотри! Смеркается. Склоняясь под осенними звездами, Все ниже с годами моя голова.

В своем стихотворении «Час грусти» поэт очень четко выражает свою тоску и уныние.

Темный след в осеннем саду Оставляет блестящая луна, В мерзнущей стене тонет Огромная ночь. О, ужасный час грусти. Серебром мерцают в сумерках комнаты Огни одиночества. Умирает, потому что мысли его черны, Пьян от вина и от благозвучия ночного, Склоняет он окаменевшую голову над прошлым. И неотступно преследует ухо Нежная песня дрозда в орешнике. Сумеречный час перебирания четок. Кто ты, одинокая флейта, Замерзшая, главу склонившая над тьмой времен.

Ингеборг Бахман относится к числу мастеров, которые на протяжении всей жизни излагали в своих произведениях собственные депрессивные состояния. В ее стихах прослеживаются состояния от меланхолии до тяжелой депрессии. В стихотворении «Слова тьмы» она преследует в своих фантазиях мифического певца Орфея. В строках можно увидеть, как поэтесса восхищается красотой тьмы.

Как Орфей, играю я на струнах жизни и смерти. И в красоте земли, в твоих глазах, отражающих небо, Я вижу только тьму. Не забудь, что даже ты, внезапно, Ранним утром, когда твое ложе Было еще влажным от росы и гвоздика Спала на твоем сердце, Видел черную реку, текшую мимо тебя. Струна молчания, натянутая на волну океана крови — Ухватила я мелодию сердца твоего. Твой локон превращен был В темный волос ночной, Черные снежинки тьмы Запорошили лик твой. Я больше не принадлежу тебе, И вместе сетуем теперь. Но, как Орфей, я знаю, Что на струне смерти – жизнь. И голубеет для меня твой навсегда закрытый глаз.

Бессмысленность и упадок чувственности – эти два центральных аспекта депрессивного переживания мы можем проследить в стихотворении Ингеборг Бахман «Потеря пути», а также заметить в строках типичную для депрессии безвыходность.

Смотрю на деревья и не вижу деревьев. На стволах не осталось листьев, Не сорванных ветром. Фрукты сладки, но нет в них любви. Они не насыщают. Что же будет? Убегает лес от глаз моих, Не поют птицы для ушей моих, Не могу прилечь я на поляне. Я сыта и голодна одновременно. Что же будет? В городе сегодня празднество, зажгут огни. Может, мне сходить туда и быть вместе с людьми? Но ни в одном пути не нахожу я удовлетворенья.